Мурка

Я принял предложение, почувствовав, что, пока мы ходили по магазину, мне стало хуже, организм действительно требовал отдыха. Вышли на улицу, где все еще стояла пролетка. Я собрался усаживаться в этот «крузак», пока Лизавета называла мой адрес извозчику. Но в этот момент меня окликнули.

— Э! Нафаня!

Из переулка выросла пятерка молодых людей, одетых примерно так же, мягко скажем, неброско, как я до посещения «Бутика». Курят папироски, чинно сплевывают, руки в карманах брюк, а на головах — кепки-восьмиклинки. Среди них выделялся пацан с габаритами молодого Дуэйна Джонсона. Пиджачок ему был маловат, от того он даже не пытался его застегнуть.

— Ну как дело прошло? — спросил он с кривой усмешкой на лице. — Смотрю, ничего так, раз ты прикупил обновочки.

Я заметил, как резко побледнела Лизавета и напрягся извозчик. У меня в голове тут же всплыло погоняло этого типа — Лось. Глава группки такой же, как я, стремящейся в организованную банду шпаны. Ну... сейчас узнаем, Лось, что стряслось.

— Че надо, молодой? — обернулся я к гоп-компании.

— Пойдем-ка побазарим за уголок, хошь, папироской угощу? — предложил здоровяк.

Он вытащил серебристый портсигар с какой-то именной гравировкой, явно краденный, открыл, предлагая мне взять папироску.

— Курить — здоровью вредить, — спокойно ответил я.

Я понимал, что эта пятерка явилась не языками почесать. Память смутно подсказывала, что у них есть ко мне некие претензии.

— Гриша, не надо с ними разговаривать, — Лиза выросла по левую руку от меня, и я заметил, что «Дева Мария» предусмотрительно исчезла с ее пальца. Молодец девочка...

Она, конечно, была права, связываться с этой гоп-компанией не имело смысла. Я не торопясь, но и не медля, прошел к пролетке, давая понять хулиганам, что не настроен разговаривать. Единственное, девчонке уже не получится остаться в магазине и отвести душу на шоппинге, придется ехать со мной.

— Пойдем, Лиза, — ровно сказал я.

— Че, за юбкой теперь прячешься? — выдал в спину Лось и добавил: — Слышь, пацаны, ходит слушок, что Нафаня не только за юбками, но и за ментами прячется.

Дальше больше — двое из этой компашки подошли к пролетке, всё ещё держа руки в карманах брюк, а папироски в зубах. Один запрыгнул на повозку, усаживаясь на корточки меж сидений. Второй подошел к лошади и начал гладить вороного, вымеряя Лизку похотливым взглядом.

Понятно. Уйти мне не дадут. Что ж...

Пусть эти пацанчики не обольщаются моей внешностью, ведь в тщедушном теле, как в кощеевом яйце, спрятались навыки меня пятидесятилетнего. Который за всю жизнь посетил много тренировок по самбо, боксу и прочим «кунг фу». Так что глаза боятся, а нога пнуть может — я скинул руку Лизки со своего плеча, зыркнул на пялившегося на девчонку хулигана так, что он аж папироску изо рта выронил.

— Я, пожалуй, угощусь папироской.

Лизка только широко открыла рот, в глазах ужас, но перечить не стала. Я подошел к гопнику, взял папироску.

— Идем в подворотню, а то тут ветер спички тушит, — довольно прогундосил Лось.

Мы завернули в переулок, пахнувший сыростью и уличной пылью. Я понимал, что курить никто не будет, мне просто хотят всадить перо между ребер. И действительно, хулиганы тотчас замкнули вокруг меня кольцо.

— Говорят, что ты колечко у Рабиновича спер, а делиться не стал, — с деланным сочувствием проговорил Лось.

— По ходу, когти рвать собрался, раз так вырядился, — прокомментировал один из лихих парней.

— Это ты интересуешься или утверждаешь? — так же холодно ответил я. — Может, сначала мне вопрос задать, а я отвечу?

Лось изобразил мыслительный процесс на лице. Ответа не последовало, он вытащил финку, сразу давая понять, что никакого разговора не будет.

— Ну че, крыса, молись. Держите его!

Я внимательно следил за врагами, но пропустил, как один из гопников резко приблизившись сзади, подсек мне ноги размашистым ударом. Устоять не вышло, я упал на землю, успев подумать о том, что новые шмотки испачкаются. Ударился локтем при падении... больно! Черт возьми, а разве во сне можно чувствовать боль?! Видно, можно, и боль, и туман, и тошноту. Додумать не успел, Лось, светя пером, резко пошел вперед, чтобы меня кончать. Не помирать во сне — плохая примета, если верить соннику Миллера. Лежа на земле я резко и точно ударил ему ногой под коленную чашечку, останавливая бандюка. Второй ногой выбил финку из рук. Перекувырнулся через спину, минуя паренька, усадившего меня на пол подсечкой. А поднимаясь, уже держал в руках финку Лося.

Опа.

Молодое тело охотно слушалось, и то, что я бы уже не провернул на своем шестом десятке, здесь прошло как по накатанной. Выставив перед собой нож, я попятился.

— Пацаны, вы бы успокаивались, а то я ж сопротивляться буду, — спокойно сказал я.

Лось удивленно посмотрел на меня, переглянулись и пацаны. Видимо, никто не ожидал от малахольного Нафани подобной прыти.

— Я думал тебя по-тихому кончить, а ты шум поднимаешь — выдавил Лось, явно соображая, как всё-таки повернуть всё по-своему.

— По тихому не получится, — процедил я, окончательно разрушая стереотипы о себе, как о безобидном дохлике.

— Пацаны — кончай крысу! — шипя, распорядился Лось.

Однако ни у кого из гопников не возникло желания атаковать меня первым. Видимо, впечатлился народ, как я ловко обезоружил главного. Сам в шоке.

— Давай сам, Лось, — послышались шепотки.

У главного прыти тоже явно поубавилось. Тем более, идти на меня пришлось бы с голыми руками. Судя по всему, ни у кого больше в гоп-компании ножей при себе не имелось. Лось замялся, понимая, что если сейчас даст заднюю, то выставит себя не в лучшем свете перед подельниками. Шажок, другой — главный двинулся в мою сторону.

— Я бы этого не делал, — сухо предупредил я.

Сам я прекрасно понимал, что в драке, даже если гоп-компания кинется на меня вот так, с голыми руками, у меня не слишком много шансов. Первого я превращу в решето, ну, ещё второго прирежу... а вот остальные отберут у меня финку. Но кузькину мать я этим мерзавчикам гарантирую, если помирать в первый день, так с музыкой. Лось понимал расклад не хуже меня. Терять людей не захотел, поэтому, сделав пару шажков в мою сторону, все-таки остановился.

— Мы еще свидимся, — постарался он произнести как можно весомее и распорядился: Идем, пацаны.

Они начали отходить, чередуя шаги с угрозами — ты труп, тебе конец, порешаем... Угу, правильной дорогой идете, товарищи. Только когда бандюганы исчезли, я опустил финку, оставшись один в вонючем переулке.

Трещала голова, болел локоть, которым я стукнулся о землю. А к горлу медленно подкатил ком. Пришло отчетливое понимание, что это никакой не сон, и, ущипнув себя за руку, я не проснусь. Нет, я теперь понял, что мое сознание перенеслось в прошлое, в тело вот этого оборванца. Гремит война, в Ростов вошла Конная армия Буденного, в стране пока что процветает бандитизм.

Как это произошло?

Я, мент, вдруг оказался в теле шпаны... но, может, это шанс? Я смутно припомнил, что на уроках истории милиции лектор говорил, что власти тогда не хватало квалифицированных кадров, чтобы взять под контроль преступность. И вот — что если судьба дала мне шанс пригодиться здесь, навести порядок? Только какой из меня тут мент... кто возьмет в милицию уличного воришку?

Чтоб тебя! Ну и на хрена мне ТАКОЙ второй шанс? Почему мне не дали возможности довести принципиальное дело до конца — в той жизни?

Я выдохнул. Ладно, разберемся.

Спасибо и за это, жить — в любом случае лучше, чем не жить. И тело молодое — настоящий подарок. Кстати, как теперь выяснилось, мой реципиент оказался довольно крепким малым. Задатки определенно есть.

Что же мы имеем? Я — Гришка, погоняло мое — Нафаня, обыкновенная ростовская шпана. Еще до того, как я сюда попал, нахватал ворох проблем с блатными и другой шпаной. Собираюсь драть из страны с какой-то девкой в поисках лучшей жизни. Причем в долг, за бабки отца этой самой Лизаветы. Буду, значит, за границей устраиваться? Ну нет... не мое это, по Америкам-Европам прятаться. Не был за границей — и теперь не поеду, тем более, я в английском ни в зуб ногой, буду как. Да и еще не хватало, как на каком-нибудь «Титанике», с Лизой посреди океана затонуть. Точно тогда будем Джек и Роза.

Так что американская мечта — это не про меня. У меня попроще взгляды — где родился, там и пригодился. Время, конечно, не самое удачное, но выбора мне никто не давал. Будем крутиться. Как? Да как умеем — хмырей будем ловить, таких как Лось или те блатные из ресторана. Это я умею и, положа руку на сердце — люблю. По прошлой жизни не пригодился, задвинули меня в душный кабинет висяки разгребать — честный был чересчур, так в этой жизни, глядишь, другую карьеру сделаю.

Словно в подтверждение моих слов передо мной развернулась картина

На дороге остановилась пролетка, из нее вышла пожилой мужчина. Неизвестно откуда вырос паренек лет двадцати на вид, который как будто случайно зацепил мужчину плечом.

— Простите, ради бога! — парнишка поднял руки в извинение и был таков.

Мужчина пробурчал что-то себе под нос, а потом, опомнившись, хватился кошелька... Вот тебе и ответ, чем заняться — хмырей таких ловить. Правда, сложная это задачка — из шпаны и босяка превратиться в мента. Но опять же — чем сложнее задачка, тем больше она мне по нраву. Вспомнилась рожа моего теперь уже бывшего начальника, когда я глухари безнадежные раскрывал... А тут куда ни плюнь — криминал.

Дел непочатый край.

— Гриш...

Я встрепенулся, инстинктивно снова поднимая в руке финку. В переулке появилась Лизавета, вся заплаканная, а из-за ее плеча выглядывал кучер, бледный как поганка.

— Почему ты пошел с ними? — дрожащим голосом спросила она.

— Так покурить, — я пожал плечами, ни к чему говорить, что если бы не пошел, то ничем хорошим для нее эта встреча бы не закончилась.

— Накурился?! А ну садись в повозку, тебе покой нужен. Горе луковое. Завтра мы уедем из этой дыры на теплоходе и заживем по-настоящему!

При мысли об этом меня передернуло. Откуда вообще идет все это — там лучше, чем здесь? Ерунда ведь. Но вот в том, что мне нужно как следует выспаться, Лиза права. Я сунул финку во внутренний карман пиджака и вышел из подворотни. Перед тем как садиться, улыбнулся Лизавете и захотел чмокнуть в щеку. Сложилось впечатление, что именно поцелуя она ждала, а когда женщина чего-то хочет — проще сделать. Однако девчонка мягко отстранилась от меня.

— Что ты делаешь? На нас извозчик смотрит...

— И что? — не понял я.

Пусть себе смотрит, не видел, что ли, как молодые целуются. Тем более, я же не по серьезке, так, в щечку.

— Нельзя, если папа мой узнает, он тебя убьет... — прошептала Лиза сквозь стиснутые зубы.

Ясно. Понятно. Ну как хотите, наше дело предложить...

— Как-то не подумал, — я виновато пожал плечами и сел в экипаж.

Извозчик тронулся, унося меня в новую жизнь. Я уселся удобнее у окна, сложил руки на груди, спрятав их в рукава, и уставился на проплывающие мимо дома. Ростов пребывал в ужасающем состоянии — разруха, люди, снующие по улицам едва ли не крадучись, на лицах тоска и безнадега. И среди всего этого особо выделялись холеные, вальяжные бандиты, возомнившие себя местными королями новой жизни. Их сразу видно — взгляд надменный и улыбочки презрительные.