Филарет – Патриарх Московский 2
- Автор: Михаил Шелест
- Жанр: Альтернативная история / Историческая проза / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Филарет – Патриарх Московский 2"
Глава 5
Оставив Даньку ворошить тряпки, Фёдор всё же поднялся в дом. Прислуга жила в нижней части дома, называемой по старинке подклетью. Верхние два этажа трёх башенного терема стояли пустыми, но протопленными. Гольштейн отопление в доме сделал воздушным. Из печей, расположенных на первом этаже, или как сейчас говорили «ярусе», по множеству кирпичных воздуховодов тёплый воздух поднимался на верхние ярусы и обогревал помещения.
Только глянув на это, Попаданец сразу решил, что такого «управляющего» надо непременно нанимать, и в окладе не поскупился, положив тому сразу рубль в год. На полном обеспечении, в смысле бесплатного проживания и питания, плюс бесплатная, не считая части урожая, аренда земли, — этого было более, чем достаточно.
К тому же Гольштейн собирался поставить разменный банк на торговой площади и планировал организовать выдачу кредитов. В этой финансовой деятельности решил участвовать и Попаданец.
Гольштейн на сообщение Фёдора о том, что: «денег у нас много», отреагировал предложением: «Так пустите их в оборот, молодой господин. Не держите в себе». И Фёдор ссудил Гольштейну пятьсот рублей под пять процентов, но попросил процентной ставкой не злоупотреблять. Словосочетание «процентная ставка» поразила Гольштейна в самое сердце и заставила его уважать молодого боярина ещё больше.
Гольштейн, прибыв в Александровскую Слободу первым делом проверил, пропустят ли его в Кремль по выданному боярином Захарьиным серебряному «пропуску». Пропустили. Потом он нашёл жилище, описанное молодым боярином, и поразился его изысканной красоте. Полутораярусное здание с четырёхскатной шатровой крышей имело мраморно-белые, украшенные резьбой, изображающей траву, цветы, листья и виноградные гроздья, стены. В стенах сияли чистотой высокие стеклянные окна.
— Ну, если и лаборатория существует в таком виде, как её описал молодой боярин, тогда придётся принять православие, — пошутил Гольштейн
Он стрельцу предъявил бумагу с доверенностью от Захарьина. Стрелец читать не умел, но, увидев ниже текста и подписи специальный знак в виде окружности, перечёркнутой двумя прямыми линиями, допустил нового владельца к открытию подвала.
Алхимическая лаборатория соответствовала описанию, а компановка помещения превысила все ожидания: каменные стены, каменные полы, колодец с водой, вытяжки и приточная вентиляции.
— Если это здание строили для царя Василия и для его жены Елены Глинской, то чем они тогда здесь занимались? — сам себе сказал Фридрих, а потом стукнул себя по лбу. — Это же поварня, вот я дурень! Грамотно построенная поварня! Чтобы никакого запаха на поднималось в верхнее помещение!
Боярское поместье в Стрелецкой Слободе Гольштейну не понравилось, и он решил строить себе другое, а пока снял для прожитья семьи нужное количество домов, пустующих по причине отсутствия хозяев, ушедших на войну.
Благодаря разрешению, собственноручно подписанному царём и скреплённому его малой печатью с единорогом, Гольштейну выделили в торговых рядах место под меняльную лавку. Здесь же он обошёл «торговые дома» ближних Фёдору Захарьину людей и передал их главам письма от их сыновей, отчёты сопровождавших их «дядек» и попросил зайти за «Московскими гостинцами», то бишь, закупленным в Москве товаром.
Все остались довольны ещё и потому, что в письме Фёдора к «сообчеству», собранному Гольштейном в Кремлёвских хоромах Фёдора за большим круглым столом, поставленным в центральном зале, боярин предлагал объединиться в торгово-финансовое партнёрство «Гольштейн со товарищи» и замахнуться на зарубежную торговлю. Финансирование и получение необходимых разрешений Захарьин гарантировал, впрочем, как и покупку кораблей с необходимым количеством пушек и пороховых зарядов.
Когда Фридрих зачитывал место про пороховые заряды, он вспомнил, как боярин спросил его: «А не знаете ли вы, уважаемый Ван Гольштейн, способ получения крепкой ямчужную кислоту? Я-то его сам знаю, но не знаю, как вам его описать».
— Опишите, как сможете, может я вас пойму, — схитрил Гольштейн.
— Это вещество, получающееся в результате перегонки селитры, квасцов, и медного купороса.
Гольштейн удивился, но не подав вида, кивнул головой.
— Да, я делал такую кислоту.
— Сделаете кислоты сколько сможете.
— Но ингредиенты? — вопросил Гольштейн.
— Я нашёл в Москве не очень много, но заказал купцам и отдал небольшой залог. Обещали организовать постоянные поставки. Кислоты надо будет много.
— Зачем вам так много кислоты, уважаемый, Фёдор?
— А как использовали вы?
— Я был золотых дел мастером. Из моих рук выходило драгоценное оружие. Его покупали велико-вельможные господа, — гордо сообщил старик, но тут же «скис». — За то и пострадал. Как-то пищаль, переполненный порохом, разорвало и убило одного… Ах, не важно… Пришлось уезжать.
— И всё же, — перебил его Паданец, зная за стариком слабость «поговорить».
— Да. Извините старика… Кислотой я определял чистоту покупаемого для работы золота. Неужели и вы…
— Нет-нет, хотя это интересно. С помощью кислоты мы станем делать порох.
— Очень интересно как? — скептически улыбаясь, спросил Гольштейн. — Я такого способа не знаю.
— Он простой. Берём хлопковую пряжу, поливаем её кислотой и высушиваем. Вот и порох.
Фёдор, видя удивление своего управляющего, пожал плечами.
— Да-да, уважаемый, мастер, получится очень хороший и сильный порох, но очень опасный. Попробуете и когда сделаете, будьте осторожны. Для экспериментов построите отдельно стоящее каменное здание, желательно под черепичной крышей.
Гольштейн уже отошёл от удивления и лишь вздохнул, изображая на лице страдание всего еврейского народа:
— Да где её взять, черепицу?
— Сделайте, — сказал Попаданец. — Найдите глину, сделайте печь, обожгите. Сделайте!
— Рук на всё не хватит, — заинтересованно глядя на Фёдора, произнёс мастер.
— Наймите работников. Любое дело, приносящее качественный, продаваемый продукт, я субсидирую.
— Субсидирую[5], — с восхищением повторил Гольштейн. — Вы — словесный чародей. Это же латынь? Но вы так ловко превращаете латинские слова в русскую речь, что, кажется, они всегда тут были, но ведь это не так. Я не слышал этих слов у других русских.
— Я некоторое время жил в Кафе и в Константинополе.
— Но там больше греческий.
Попаданец махнул рукой.
— Не важно. Работайте, мастер. Скажу больше. Из ямчужной кислоты получается очень хорошее удобрение для полей. Потом как-нибудь я вам прочитаю курс алхимии…
— Вы? Мне? — Удивился и одновременно возмутился Гольштейн. — Вы слишком самоуверенны, молодой господин.
Попаданец усмехнулся.
— Думаю, у нас будет, что обсудить за кружкой баварского пива. Варите.
— Тут нет такого ячменя и хмеля, — пренебрежительно скривил губы Гольштейн.
— Закажите из Германии и посейте.
Старик поперхнулся от несказанного, откашлялся.
— Как у вас всё просто, — покачал он головой и вздохнул.
— Ну, что опять? — спросил, хмыкнув Попаданец.
— Питейное заведение бы открыть.
Попаданец улыбнулся и, вытащив из сумки ещё один документ, протянул его мастеру.
— Что это?
— Читайте! Я пошёл, а вы готовьтесь к отъезду. Ищите меня, если буду нужен, в царской резиденции на Воробьёвых горах или в Зарядье.
— Резиденция[6]! Эх, как звучит!