Великие джазовые музыканты. 100 историй о музыке, покорившей мир

Gennett Records: семьдесят восемь оборотов в минуту

Скромный городок Ричмонд в штате Индиана, что в 250 милях от Чикаго, вроде бы ничем особенным не примечателен — разве что несколькими постройками начала XX века. Но музыка, записанная здесь много десятилетий назад, имеет колоссальную историческую ценность — и просто по-прежнему интересна для прослушивания. Усилиями здешнего фабриканта Генри Геннета и его легендарного лейбла Gennett Records небольшой город на границе Индианы и Огайо известен как колыбель джазовой звукозаписи. Как и большинство основателей лейблов, Геннет не был музыкантом. Но он трансформировал молодую индустрию звукозаписи, обеспечив невиданное и неслыханное музыкальное разнообразие на рынке — и зафиксировав для истории ранние шедевры подлинных мастеров.

Когда первые фортепианные мастера прибыли в Ричмонд в 1872 году, в городе было два банка, публичная библиотека и газовое освещение. В следующем году, когда на фабрике Starr Piano Company был произведен первый рояль, Ричмонд стал местом графства Уэйн-Каунти и служил местом обитания 10 тысяч человек. Под конец века фабрику с шестью сотнями служащих выкупил Генри Геннет, бизнесмен из Нэшвилла, и к 1915 году инструменты ричмондского производства вошли в моду: в год от побережья до побережья расходилось по 15 тысяч инструментов. В то время центром домашних развлечений по всей Америке было фортепиано, но скоро технический прогресс совершил революцию в досуге.

Фонограф Томаса Эдисона, изобретенный в 1877 году, и плоский граммофонный диск Эмиля Берлинера вступили в битву за превосходство на музыкальном рынке. Теперь на почетное место фортепиано в гостиной зажиточного горожанина покусился фонограф. Почувствовав, что звуковоспроизводящие приборы могут убить фортепианный бизнес, Генри Геннет принял меры. Для начала он запустил в производство «любой вид прибора, машины, устройства, процесса и материала, необходимые и пригодные для производства, хранения, использования и контроля над звуковыми вибрациями для музыкальных, коммерческих и других экономических целей», то есть попросту собственный фонограф. К слову, на той же фабрике выпускались и деревянные дубинки для усмирения бастующих рабочих!

Затем он собрал все ресурсы компании и пошел в бой против гиганта новой индустрии звукозаписи, фирмы Victor: Давид побил Голиафа по некоторым параметрам. К концу первого десятилетия XX века Генри Геннет не только выпускал фонограф собственной марки, но записывал для потенциальных владельцев прибора материал, который можно было бы воспроизводить на новом устройстве. Домашняя звуковоспроизводящая машинка пропагандировала музыку вдалеке от джазовых центров вроде Нью-Йорка, Чикаго или Нового Орлеана. Все эксклюзивные контракты со значимыми музыкантами были уже у Victor и Columbia, и Геннету ничего не оставалось, как записывать менее известных музыкантов, проезжающих через Ричмонд на гастролях.

Менее известные — не значит менее значимые. Артисты, которых записывал в 20-х годах Генри Геннет, были неизвестными лишь в то время, но сегодня это великие имена: Дюк Эллингтон, Джелли Ролл Мортон, оркестр Кинга Оливера с молодым Луи Армстронгом, Бикс Бейдербек, Хоуги Кармайкл. Кроме того, на недавно созданном лейбле Gennett Records записывались блюзмены Биг Билл Брунзи, Чарли Паттон, Блайд Лемон Джефферсон, а также исполнители кантри, народные коллективы с Аппалачских гор и даже классические оркестры. Благодаря Gennett Records разнообразная музыка наполнила американские гостиные, да и не только музыка: американский политик Уильям Дженнингс Брайан записал знаменитую речь «Золотой крест» на той же фортепианной фабрике в Ричмонде.

Первые записи были сделаны в октябре 1917 года. Сначала Генри Геннет снимал студию в Нью-Йорке, а в 1921 году завели свою, прямо на территории фортепианной фабрики. Записи из Нью-Йорка — примерно такого же качества, как вся продукция тогдашних маленьких лейблов. Ричмондские пластинки обнаруживают проблемы, с которыми крупные лейблы уже успели справиться: качество ниже среднего, проблемы со скоростью, сырой звук. Но зато историческая ценность этих древних шеллаковых пластинок на семьдесят восемь оборотов в минуту не подлежит сомнению: сквозь треск иглы можно почувствовать сам дух того безмятежного времени.

Когда музыканты приходили в студию Gennett Records, они должны были разместиться в помещении 125 на 30 футов на стульях и ящиках, чтобы добиться какого-то баланса, пока они играют в примитивную медную трубу, призванную фиксировать звук. Студия была связана с крошечной контрольной комнатой, где за двойным стеклом сидел инженер Эзра Уикмейер. Своим артистам Генри Геннет платил фиксированную сумму в размере от 15 до 50 долларов за сессию звукозаписи, а сами записи шли по доллару. У лейбла даже был лозунг: The Difference Is In The Tone («Разница — в оттенке»). Это было чем-то вроде шутки: тяжелые портьеры, набитые соломой, и старый ковер на потолке студии не могли скрыть звуки проходящих мимо поездов.

Как-то раз менеджер чикагского магазина Starr Piano Company Фред Уиггинс пошел в ближайший ночной клуб послушать белых джазменов из The New Orleans Rhythm Kings: они играли в маленьком клубе The Friar's Inn в Чикаго, куда захаживали гангстеры масштаба Аль Капоне или Диона О’Баниона. Менеджер не умел ни на чем играть, но чувствовал, что будет хорошо продаваться. Когда он услышал зажигательную группу, тот тут же позвонил в Ричмонд и пригласил своего друга Фреда Геннета (сына Генри) приехать и послушать новую сенсацию. Тот пришел в восторг и предложил музыкантам записаться.

Рано утром 29 августа 1922 года The New Orleans Rhythm Kings прибыли в Ричмонд в пыльной, перегруженной машине. Заспанные, они пошли в маленькую студию при огромном заводе.

Здесь не было вентиляции, даже зимой стояла жара, чтобы восковые цилиндры были мягкими и пригодными для записи; в августе же атмосфера в студии напоминала сауну. Несмотря ни на что, за один сеанс The New Orleans Rhythm Kings записали двадцать дублей оригиналов, чужих пьес и коммерческих танцевальных мелодий, и несколько недель спустя лейбл выпустил семь пластинок. В то же время на юге Чикаго гремела группа креольских музыкантов. Один день с поездкой на поезде до Ричмонда и обратно — и музыка King’s Oliver Creole Jazz Band с 22-летним корнетистом Луи Армстронгом зафиксирована на воске.

Те же The New Orleans Rhythm Kings приняли участие в межрасовой сессии звукозаписи Gennett Records, записавшись вместе с пианистом Джелли Ролл Мортоном. В тот же день еще один парень стоял в сторонке в студии, постукивая в такт ногой. Бикс Бейдербек играл для чикагских гангстеров в клубе The Stockton на обочине дороги недалеко от Гамильтона, штат Огайо. Когда он услышал о записи на заводе фортепиано в Ричмонде, он решил сам посмотреть, как это происходит. Всего несколько месяцев спустя, 18 февраля 1924 года, Бикс собрал своих музыкантов и отправился в путь. Парни сели в машину, привязали инструменты и направились в Ричмонд, чтобы зафиксировать в воске некоторые свои пьесы. К весне 1924 года музыка The Wolverines звучала в гостиных из домашних фонографов по всей Америке.

Какое-то время пластинки от Gennett Records заполонили рынок. В середине 20-х годов лейбл выпускал 3 миллиона копий ежегодно — в дополнение к десятку тысяч фортепиано и 35 тысячам фонографов; на лейбле были изданы сотни артистов в виде более чем 2 тысяч записей. По иронии судьбы, в то время как Генри Геннет записывал афроамериканских музыкантов, Ричмонд был оплотом Ку-клукс-клана. Чуть ли не половина белых мужчин города состояли в расистской организации. Это был огромный рынок: Генри Геннет выпускал и их по договоренности с лейблом из Индианаполиса ККК с логотипом в виде горящего креста. Обычно песни Ку-клукс-клана представляли собой политизированные переработки протестантских гимнов.

Казалось, что Генри Геннет с тем же успехом будет оставаться на переднем крае развития технологий, но появилось радио. Теперь любители музыки не обязаны были покупать в коллекцию каждую песню, которую им нравится слушать. Появление радио и обвал на бирже губительным образом сказались и на лейбле, и на фортепианной компании. В 1935 году фирму Gennett Records купила Decca; в 1952 году фортепианная компания была продана на аукционе, и завод в Ричмонде был закрыт. Тем не менее фасад студии остался фактически нетронутым, он до сих пор украшен логотипом Gennett Records. В нескольких метрах — шестидесятифутовая дымовая труба бывшей фортепианной фабрики, а через дорогу находится Аллея славы Gennett. Круглые бронзовые бляшки в форме ярлыка пластинки на семьдесят восемь оборотов в минуту и мозаичные портреты музыкантов призваны напомнить, какая великая музыкальная история творилась в маленьком Ричмонде в 20-х годах.

Послушать

Various Artists. Down In The Basement: Joe Bussard’s Treasure Trove Of Vintage 78’s (2003)

Old Hat

Джо Бассард, собиратель пластинок из города Фредерик, — один из самых именитых мировых музыкальных коллекционеров: у него в кладовой собраны тысячи и тысячи раритетных шеллаковых пластинок на семьдесят восемь оборотов в минуту — джаз, блюз, кантри, фолк 10—30-х годов. Этот сборник из двадцати четырех редких (и порой неизданных) пьес составлен именно им. Здесь не только Gennett Records и не только джаз. Это музыка бедных американцев начала XX века: деревенские напевы под скрипку, сюрреалистический йодль, возвышенный госпел и приземленный блюз — плодородная почва, на которой позже выросли удивительные цветы. Подборка забытых посланий из прошлого впечатляет с любой стороны. В мире существует лишь одна копия пластинки Original Stack O’Lee Blues в исполнении Long Cleve Reed & Little Harvey Hull-Down Home Boys (плод сотрудничества Gennett с черным лейблом Black Patti). Эта пластинка находится в коллекции Джо Бассарда — и она здесь есть. Бассард купил ее у некоего виргинского фермера за 10 долларов — сейчас ее цена зашкаливает за 30 тысяч.