Поганое поле. Возвращение

Глава 1. В гости к Отщепенцам

Черный столб дыма поднимался над желто-зеленой равниной высоко в опаловое небо. Несколько минут назад небо было чистейшим.

Первой его заметила Кира, скачущая на своем скакуне за мусоровозом вместе с заводной лошадью. Я крутил баранку и таращился на “железную дорогу” из блестящих шестиугольников, усеивающих равнину в виде бесконечного ряда через каждые десять метров. Обычной дороги не было вовсе, даже мало-мальской колеи. Мусоровоз тяжело пробирался по целине через разнотравье, естественные рытвины и кочки. Прямо по шестиугольникам ехать я поостерегся — неизвестно, чем они могут шарахнуть, — поэтому мы двигались вдоль. Вертеть башкой по сторонам — себе дороже, хотя, надо признаться, думал я совсем не о дороге…

Кира обогнала машину слева и поравнялась с кабиной. Крикнула:

— Олесь!

И махнула рукой направо.

Я посмотрел.

Дымный столб поднимался километрах в пяти-шести от нас к юго-западу. Дальше и левее в небе таял еще один столб, полупрозрачный и едва заметный.

Когда сумасшедший изобретатель Решетников показал нам — вечность назад! — путь к своему “дворцу” при помощи черного дыма, я подумал, что в Поганом поле это отличный способ общения. Так общались индейцы доколумбовой эпохи и прочие разные примитивные народы. В итоге мы пришли к тому, с чего начали.

Я не представлял, что значат эти костры. Призыв на войну или приглашение в гости? Как бы то ни было, эти костры сигнальные, иначе зачем привлекать к себе лишнее внимание?

Одновременно с мыслями о Решетникове и его костре снова, в миллионный раз за день, вспомнился Витька Смольянинов, которого я похоронил в Ведьмином круге, но тело которого чудесным образом исчезло в ту же ночь. Я искал его несколько дней по всей округе. То, что мы с Кирой при этом стояли лагерем посреди засушенной степи, создавало проблемы с едой и — прежде всего — водой. Кира терпеливо ждала, когда я завершу поиски. Не помогала искать, но и не мешала. Несколько раз уносилась прочь на лошади и привозила в бурдюках воду — мутноватую, с железистым привкусом, но воду, которая утоляла жажду. Она брала ее в слабеньком ручейке в нескольких километрах к востоку. Я полагал, что она совсем не верит в необыкновенное воскрешение Витьки, и позже выяснилось, что так оно и есть. Она видела рану от стрелы и количество пролитой крови, видела бездыханное тело. Как и я. И не верила. Но я верил. И не хотел думать, что тело вырыли Уроды или какие-нибудь иные омерзительные существа Поганого поля.

Конечно, это был идиотизм с моей стороны — хоронить друга в такой неглубокой могиле и не защитить ее от стервятников. Кира предлагала сжечь тело, но я отринул этот вариант. В то же время я не нашел никаких следов потенциальных стервятников и признаков того, что тело куда-то волокли и — подумать страшно! — пожирали. Могила просто была разрыта. И выглядело это при должной фантазии так, будто ее разрыли изнутри…

Поганое поле — это еще и поле чудес. Прав Решетников. Здесь есть магия и сверхъестественные явления. Настя (тоже покойная) говорила, что в Ведьминых кругах появляются и исчезают скелеты. Означало ли это, что тело Витьки когда-нибудь вновь появится в разрытой могиле?

Было неприятно об этом думать, и я старательно отгонял эти мысли.

Я подключил все допарты и возможности своего нейрочипа — субклеточного когнитивного нейромодулятора. Внимательно вслушивался в потоки энергии на этой огромной равнине. Гулял вокруг Ведьминого круга темными ночами, привязав к поясу мешочки с травами, отпугивающими Погань. Ждал, когда же над Ведьминым кругом засияет неземной свет и произойдет что-нибудь необыкновенное. Что-нибудь, что приоткроет завесу тайны этого места.

В конце концов я решил, что виноваты не стервятники и в исчезновении тела замешана некая волшба. Если бы могила находилась в дремучем лесу-джунглях, в котором живут Дети Морока, я бы усомнился и, наверное, допустил бы вариант со стервятниками. В лесу трудно найти следы и улики. Но на открытой всем ветрам равнине это затруднительно, а я обследовал каждый квадратный дециметр в радиусе километров трех, если не больше. С использованием магических способностей.

Я снова и снова отматывал с помощью нейрочипа все, что с нами — мной и Витькой — произошло с тех пор, как мы сбежали из Вечной Сиберии. Лежал в палатке и крутил в голове видео, опять и опять, то с ускорением, то с обычной скоростью. Настроения это не улучшало, но я не мог остановиться. Я будто хотел что-то исправить, повернуть время вспять силой воли, но в результате чуть не свихнулся. Вскоре мне стало казаться, что все происходящее — не действительность, а лишь запись в моем нейрочипе. Что я всего лишь кручу очередную запись. Я стал путаться между реальностью и записью реальности.

Однажды (не представляю, сколько времени прошло, а узнавать через апгрейд неохота) Кира сказала, что нам пора двигаться дальше. Я моментально сорвался и наорал на нее, упрекая в том, что ей наплевать на Витьку, что она сама толком не представляет, куда ехать и что книги она любит больше, чем настоящих людей. Кира ожгла меня пронзительным взглядом, но промолчала.

Видимо, она меня жалела, иначе высказалась бы или просто уехала одна, ей не привыкать быть одной. За короткое время на меня навалилось слишком многое. Я узнал, что вся моя прошлая жизнь — ложь и иллюзия, а настоящая стерта из памяти; что я гребанный Гарри Поттер без волшебной палочки, зато с чипом в башке; что у меня нет дома, куда можно было бы вернуться. И еще я потерял единственного друга.

Итак, Кира промолчала, а я пришел в себя от собственного бешенства. Оно меня отрезвило, и я вдруг осознал, что нахожусь в действительности, а не прокручиваю неизменную запись. Надо было двигаться дальше.

Мы отошли от прежнего плана прибиться к Отщепенцам, о которых почему-то до сих пор не слышали ни единого доброго слова, и поехали вдоль “железной дороги” Республики Росс на юго-запад, где, по слухам, и находилась эта загадочная и, судя по всему, высокотехнологичная страна.

Пока ехали-скакали вдоль шестиугольной дороги, которая казалась бесконечной, я немного пришел в норму. Насчет Витьки твердо решил: буду апгрейдить свои магические способности, собирать допарты, узнавать пределы и возможности своего СКН, а потом возьмусь за капитальные поиски Витьки. Исходить буду из веры в то, что он каким-то чудом выжил. Или трансформировался во что-то другое. Неважно. Я его найду, а потом будет ясно, что со всем этим делать.

Насчет себя тоже твердо решил: надо принять ситуацию такой, какая она есть, не сходить с ума, а выживать в этом мире. Неплохой, в сущности, мир. Делай, что хочешь, иди, куда пожелаешь. Если ты не в Вечной Сиберии, конечно. Плюс магия. Смущала мысль о тете Вере, которую я, получается, тупо бросил, но меня грела надежда, что я смогу вернуться в Сиберию могучим магом и забрать тетю с собой.

Так что вся моя жизненная стратегия упиралась в одно — саморазвитие. И не обычное саморазвитие, а магическое.

Для саморазвития сидеть на месте глупо, допарты и знания под лежачий камень не заберутся. Нужно активно путешествовать, узнавать мир, тренироваться, искать таких, как Морок.

Во время одной из стоянок я порылся в луте, собранном Витькой и мной в “до-глючные” времена. Нашел бутылочку клея и бумагу с чернилами. Нарисовал несколько десятков Знаков Морока на стикерах с клейкой задней стороной. Я их назвал М-стикеры. Если понадобиться, эти стикеры легко приклеить к одежде ничего не подозревающего человека и воздействовать на него магией. Пачку этих стикеров я носил за широким тряпичным поясом, который стал носить с некоторых пор поверх рубахи. Удобная штука. За нее можно засунуть все, что угодно, включая мою рапиру.

Я пытался восстановить память с помощью расширившихся возможностей, но ничего не вышло. Мне по-прежнему представлялось, что я с рождения жил в другом мире — мире, где и в помине нет Поганого поля. Вспоминались сотни и тысячи мелких подробностей этой жизни. Неужели всю эту инфу вливают в мозги в квест-камерах? Неужели настолько проработан виртуальный мир и биография аватара? А мой язык — старый добрый язык, полный жаргонизмов и сленговых англицизмов? Его тоже я почерпнул из квеста?

Невероятно.

Но возможно.

Возможно, что “квест к буржуям” создавался на основе реального периода истории человечества со всеми вытекающими. В том мире существовал интернет, и информации, закачанной в него, хватило бы на миллион таких квестов. И еще осталось бы. Возможно даже, что и интернет сохранился — в той же Республике Росс.

***

На сей раз я почуял приближение чужих раньше Киры, которая постоянно была настороже и которой было проще мониторить окружающее пространство на 360 градусов. Мне помогло магическое чутье, причем без включения интерфейса СКН.

Я затормозил и подтянул к себе автомат. Волшба волшбой, а пуля надежнее.

Кира подъехала к кабине, но тут из-за пригорка выскочили три всадника и еще три коня без людей, нагруженные переметными сумками, тушками каких-то животных (вроде сурков) и окровавленными мешками. Насколько я мог разглядеть, эти грузовые кони скакали сами по себе, не были привязаны к всадникам, как наша заводная лошадь к лошади Киры. Возле всей этой братии неслись два длинноногих, поджарых гончих пса.

Когда отряд подскакал вплотную, я разглядел всадников. Три здоровых мужика, с длиннющими косами до низа спины, выбритыми висками, бородами и вислыми усами (их не стригли, а просто расчесывали в две стороны). Один — рыжий, сгоревший на солнце до густого медного цвета. Другой — черноволосый и очень смуглый, с африканскими чертами. Третий — жирный, рыхлый, массивный, волосы темные, но с проседью, самый старший из всех.

Все трое были вооружены саблями и луками. За спиной торчали колчаны, полные стрел. Слева висели небольшие круглые щиты.

Одеты в тонкие серые сорочки и что-то вроде легкого доспеха в виде кожаных пластин на туловище спереди и сзади. Руки и ноги не защищены. Шеи и руки, кстати, покрыты густой вязью татуировок. Я не разглядел, что там были за узоры. Или Знаки.

Три богатыря пронеслись справа от машины, обогнули ее и Киру с заводной лошадью сзади и появились слева, сделав таким образом круг вокруг нас. Изучили обстановку, получается.

Я почему-то был уверен, что это колдуны, хотя никаких перстней на пальцах не заметил. Наверное, решил так из-за длинной растительности на головах.

Я выпрыгнул из кабины, сжимая в руках автомат. На каждой руке — по три перстня Морока.

Теперь, когда меня не экранировала металлическая кабина, я почуял их силу по-полной. Особенно ее много было вокруг рыхлого.

Три всадника выстроились в ряд: рыжий в центре, черный и рыхлый по сторонам. Три грузовые лошади тоже выстроились в ряд позади, словно их долго дрессировали специально для такого построения. Гончие стояли справа и слева от всадников, высунув языки, бока их поднимались и опадали, глаза были настороженные. Они не нападали, но были готовы к атаке.

— Ха́йло! — хриплым, гортанным голосом крикнул рыжий, сделав ударение на первом слоге. Слово походило на “hallo”, но могло значить все, что угодно.