Новая жизнь

Усач замолчал и снова принялся выводить буквы карандашом, высунув кончик языка от усердия. Ну что, схема вполне стандартная, это у себя в области мы смело могли кулаком в грудь себя постучать. Как так, мол, я же знаменитый охотник, а вы мне здесь… Тут же всё немного иначе. Во-первых, мы беглецы, и лишняя информация о наших передвижениях ни к чему, во-вторых, мы действительно могли просидеть неделю под стенами города до выяснения. Нет, потом они, конечно, извинились бы, сами, мол, понимаете, времена нынче такие, уж не обессудьте, господа охотники. А это всего-навсего пять медяков. Если учесть, что на дне рюкзака завёрнутыми в тряпицу у меня лежит тридцать золотых и около сотни серебром. И ладно бы у меня одного, Кок, который повёрнут на жизни без денег, скопил вообще немыслимую сумму в сто пятьдесят золотых. А такие подобные сбережения имеются у каждого из нас.

Покончив с регистрацией, мы направились в гостиницу. Оплатив три ночи и заняв номера, мы отправились на ужин. Сегодня решили гулять по полной, когда ещё в следующий раз выпадет возможность вкусно поесть. Нет, Линза нас, конечно, балует, но ей тоже нужен отдых от кастрюлей. Так что кабак, и всенепременно самый лучший. Такой обнаружился в центре Ворсмы, ну а где ему, собственно, ещё находиться.

Красивое место, осталось ещё со времён старой жизни. Лепнина на стенах, шторы, большие окна, всё то, к чему так привыкли наши глаза в мирное время. Сейчас это выглядело как самое шикарное место в мире. Хотя когда-то давно это была самая обыкновенная заурядная кафешка. Цены, конечно, соответствовали обстановке. А сам ресторатор подошёл к заведению очень креативно. Расплачиваться здесь нужно было старыми, русским рублями. Эти рубли менялись на входе в специальной кассе, один медный — одна тысяча. Тысячу выдавали различными купюрами, с разменом, так сказать. Нас сразу предупредили, что покушать здесь не дёшево и минимум, который подлежит обмену — пять медяков с носа. Если учесть, что в обычной корчме можно поесть втроём на один медяк, то это более чем недёшево. Но раз решили, значит, гуляем. Каждый взял себе по десять тысяч рублей, чтоб ещё и на горячительные напитки хватило. Вежливый официант проводил нас за столик и спустя пару минут положил перед каждым кожаную книжку меню.

Когда мы определились с местной кухней и сделали заказ, ребята начали рассматривать старые деньги. Бурно их обсуждали и смеялись над их несостоятельностью. Мол, бумага — это же так ненадёжно, и порвать легко, и сгореть могут, а от воды так вообще не защитить никак. Наконец явился официант с подносом, и все разговоры за столом мгновенно утихли.

Просидели мы в кафе без малого до полуночи. И к моему удивлению, место оказалось крайне популярным. В Ворсме проживало достаточно состоятельных людей, раз могли себе позволить выход в подобное заведение. Было видно, что имелись тут и завсегдатаи, и новоприбывшие, которые так же, как и мы, посетили это заведение из-за любопытства. Ну и кухня была просто отменной, как и щедрые порции, за которые платили такие деньги. Я, например, заказал себе кабаньи рёбра на углях под помидорным соусом с гарниром из овощей. Плюсом ко всему этому заказал салат и мясную нарезку. Понял, что зря добавил салат и нарезку, только тогда, когда принесли основное блюдо. Почти целая бочина из рёбер кабана, гора тушёных на гриле овощей и всё это после того, как я уплёл целый таз салата. Просидев до полуночи, мы оставили на столе чуть ли не половину всего того, что заказали. На всё это, вместе с выпивкой, потратили около четырёх тысяч рублей. Остатки решили не возвращать, а проесть их здесь полностью, завтра вечером.

На сегодня с нас было достаточно, и мы, заряженные положительными эмоциями, отправились в гостиницу. На этот раз я специально взял номер вместе со Штампом. Очень уж мне хотелось послушать его историю жизни. А сейчас, когда он наконец-то смог пересытить свой желудок и пребывал в самом хорошем настроении от выпитого, было самое время для откровений. Проговорить мы могли хоть до утра, спешить некуда, да и выспаться за три дня сможем в любой день.

Всю дорогу до гостиницы я пребывал в предвкушении истории и уже по дороге начал задавать наводящие вопросы. А как только мы вошли в номер, зажгли керосиновую лампу и разобрались с вечерними помывками, улеглись каждый в свою койку, я начал вытягивать историю жизни Штампа уже всерьёз.