Воспитанник орков. Книга первая

Морской бой

Сорок пар весел — два крыла черной «ласточки», дружно поднимались и опускались, не отставая ни на вершок, и не сбиваясь с ритма ни на миг, двигая галеру вперед, наперерез кораблю под черно — белыми парусами. Движения были настолько слаженными и отточенными, что даже капли воды, зачерпнутые лопастями весел и, стекающие обратно в море, были одинаковыми. Шумбатар, следивший за ритмом, искоса посмотрел на рулевого — не надо ли увеличить скорость и, уже прикоснулся к дудке, готовясь отдать команду. Но Данут, державший кормовое весло, лишь покачал головой — пока рано. Силы еще понадобятся и расходовать их раньше времени не стоит. Тем более, что юноша понял, как ускорить скорость галеры. Сейчас он чуть — чуть повернет руль, сдвигая окованную бронзой лопасть на две пяди, направляя нос судна мимо гребня волны, поймает течение (слабенькое, но все — таки…) и, вот тогда — то оркам понадобится передать веслам силу и мощь натруженных мышц, вкладывая в движения «ласточки» всю накопившуюся ненависть к норгам.

Равномерный скрип весел, всплеск вырываемой из моря воды, чьи капельки превращаются на солнце в крошечные радуги. Солнце стоит не совсем так, как ему нужно. Нет, пока рано… Так — так, еще чуть — чуть… Данут уловил, как острый лучик солнца уколол в уголок глаза, а в водах моря Вотрон что — то произошло — кажется, они входят в долгожданное течение. Точно! Теперь можно прибавить скорость.

Данут повел глазами, щурясь от солнца, одновременно давая сигнал капитану галеры и, повеселевший Шумбатар извлек из дудки серебристую трель, гребцы, дружно выдохнув, навалились на весла, увеличивая скорость в два раза. А если присовокупить к этому скорость течения, то шансов вырваться из клещей у пиратского корабля уже не было.

Увидеть в море корабль под черно — белыми парусами удается не часто. Как правило, норги двигаются эскадрой по шесть — семь судов, пуская ко дну все попавшиеся на пути корабли. Но иногда и они делают ошибки. Особенно, когда посылают разведку, должную изучить побережье перед будущей высадкой.

Корабль заприметили дети, уходившие ловить рыбу на небольшой парусной шлюпке. Дело было милях в двадцати от берега и норги, потопившие юных рыбаков, расстреляли уцелевших из луков, решили, что все пошли ко дну, а если кто не утонул сейчас, то все равно не сможет доплыть до берега.

Но один из мальчишек, со стрелой в шее, чудом сумел доплыть до берега, чтобы перед смертью рассказать о случившемся.

Весь день был потрачен на поиск корабля под черно — белыми парусами, пока, наконец, «ласточкам» не удалось заприметить разведку норгов за одной из прибрежных скал. Боя с превосходящими силами норги не приняли, устремившись в открытое море, где шанс уйти для парусного корабля был гораздо выше, чем у галер. И, скорее всего, проклятый корабль в очередной раз бы ушел, если бы не умелый кормщик, появившийся с недавних времен у клана Шумбатара.

Вражеский корабль взяли в «вилку». Две галеры заходили с флангов, а «ласточка» Шумбатара шла наперерез. Командир чуть напрягся, готовясь отдать команду идти на таран. Данут уже прикинул линию столкновения — сейчас он направит «клюв» галеры к носу корабля норгов, потому что нужно брать в расчет то, что при таране произойдет сдвижка и, реально он ударит в центр. Но если выбрать мишенью центр, можно угодить к корму, соскользнуть с нее, не причинив противнику ущерба. Развернуть галеру и снова выйти на рубеж атаки, будет сложно. За это время противник может уйти.

Данут опасался, что извечное стремление орков сражаться «по справедливости», толкнет их начальника ввязаться в бой, не дожидаясь подмоги. По его разумению, восемьдесят орков против трехсот норгов — многовато, помощь могла и задержаться — «ласточки», где рулевыми были не столь искусные корабельщики, отставали.

И что — то ему не нравилось в поведении вражеского корабля. Вместо того, чтобы ловить ветер, пытаясь уйти, верхний парус заполоскался, словно его слегка ослабили, а скорость слегка замедлилась. Норги готовили какой — то сюрприз. Похоже, они вовсе не жаждут идти на сближение, подставляя свой борт под удар «ласточкина клюва» и не желают принимать рукопашный бой.

— Шумбатар, — негромко позвал он командира, а когда тот повернул к кормщику свое заостренное ухо, сказал: — Чувствую — нам готовят пакость. Нужен маневр.

В отличие от человеческого капитана, начавшего задавать вопросы или, чего доброго, отмахнувшегося от предложений подчиненного, командир орков только кивнул, соглашаясь с рулевым. А может, вождь — капитан и сам почуял неладное?

— Левый ряд — сушить весла, — приказал Данут, а серебряная дудка продублировала приказ гребцам. — Правый — снизить скорость.

Данут навалился на руль и «ласточка», вместо четкой прямой линии начала принимать вправо, рисуя дугу, упиравшуюся не в нос вражеского корабля, а в его корму. Потом трудно будет выровнять курс, но уж как — нибудь…

Вовремя! Со стороны вражеского корабля, по направлению к галере полетел огненный шар. Если бы «ласточка» шла по прежней линии, столкновение было бы неминуемо. Теперь же, вместо того, чтобы поджечь просмоленный корабль, файрбол, угодил в воду и зашипел, нагревая море. Но для великого северного моря не страшны и тысячи огненных шаров. Разве что — жаль рачков и рыбу, попавших под удар.

— Маг! — выдохнул Данут.

Он, вообще — то и раньше предполагал, что на кораблях норгов есть маги. А иначе, кто бы проводил их сквозь волшебный утренний туман? Но одно дело предполагать, а другое — знать точно.

Видимо, точно так же думал и Шамбатар. Стало быть, сегодняшняя экспедиция уже себя оправдала. А если удастся уничтожить корабль норгов, будет совсем прекрасно. Если, разумеется, вражеский маг не швырнет в них еще один файрбол. Но, будем надеяться, что не сможет — чтобы запустить даже маленький шар, нужно хорошо постараться, а выпустить два — это под силу очень сильному магу. Откуда ему взяться на обычном корабле — разведчике? Хотя, все может быть.

— Готовься к тарану, — приказал Шумбатар и Данут, навалившись на руль, принялся выравнивать курс, сбитый маневром.

Четко, словно на тренировке, гребцы принялись вытаскивать из — под сидений оружие и доспехи и, пока один греб, второй успевал облачиться в броню, надеть на голову каску с открытым лицом, а потом хватал весло, чтобы дать возможность вооружиться другу, не снижая скорости корабля.

Данут слегка огорчался. Из — за предыдущего маневра не удастся вонзить клюв тарана по центру судна. Значит, придется поступить иначе…

От резкого удара корабль норгов отскочил назад и, если бы не клюв «ласточки», удержавший его на плаву, завалился бы набок, а то и перевернулся. В борт вражеского корабля впились сходни, по которым ринулась абордажная команда во главе с одноглазым Пежаром — парнем, едва ли старше Данута, но успевшим заслужить почетное право первым врываться во вражеский стан.

Норги встретили противника стеной обнаженной стали и щитов и, наверное, путь абордажников закончился бы на сходнях, но в воздух взлетели новые веревки с крючьями, а в тылу у пиратов оказался отборный десяток во главе с самим Шумбатаром.

Стоны смертельно раненых могут пересилить даже шум боя, а вопли тех, кто участвует в рукопашной, перекричат звон стали. Но бой шел молча. У орков не принято укреплять силу воинственным кличем. Видимо, у норгов тоже, или пираты все поголовно были немыми. Противники бились молча, окропляя каждый шаг свежей кровью, устилая палубу пиратского корабля трупами. И, кроме звона клинка о клинок, треска пробитых щитов и шелеста пробиваемых шлемов, иных звуков не было. Лишь иногда кто — то — не разобрать, орк или норг, падал за борт, где уже кружились акулы, привлеченные ожиданием смерти и запахом свежей крови. Чайки, которых так любят воспевать поэты, покачивались на волнах, искоса поглядывая на опасных соперниц, надеясь, что их излюбленное лакомство — человеческие глаза, им все же достанутся.

Но молчаливый бой был даже страшнее шумной схватки, потому что в нем было что — то неправильное.

Акулы пировали, отталкивая друг друга, норовя отхватить от еще живых тел самые сочные куски плоти, а те, кто был жив, вынужден был сходить с ума от собственного бессилия.

Данут с тихим бешенством смотрел, как на палубе пиратского судна умирают его друзья, со злостью осознавая, что привилегия рулевого и звание лучшего кормщика имеет обратную сторону — во время боя ему и двум десяткам гребцов запрещено покидать собственную галеру. Умом — то он понимал, что так нужно. В морском бою может случиться всякое. Может получиться и так, что абордажная бригада станет спасаться бегством. Или вражеские матросы попытаются захватить их корабль. Вот тогда гребцы смогут сменить весла на оружие. Но не раньше. Посему, железное правило — на галере всегда остаются те, кто будет ее охранять и кормщик, готовый увести судно в минуту опасности. И, не дай Единый, если с Шумбатаром что — то случиться, командовать придется человеку. Но одно дело понимать умом, а вот сердце говорило другое. Хотелось схватить боевую секиру и рвануть по сходням на вражеский борт, где можно рубить направо и налево, сводя счеты с убийцами отца и всех тех, кого он когда — то любил.

Слабо утешало, что тяжело не ему одному. Вон, парни на веслах напряжены, словно натянутая тетива, мышцы на руках вздулись от напряжения больше, чем во время гребли. И, несмотря на то, что кисти крепко держат весло, гребцы готовы броситься на помощь друзьям. Уши навострены в ожидании сигнала. Вдруг да Шумбатар решит бросить в бой последний резерв?

Бух! Корпус вражеского корабля сотряс новый удар, когда в нее впился клюв еще одной галеры и, новая абордажная команда, азартно прыгнула на его палубу. Когда же третья «ласточка» присоединилась к двум первым, то шансов на спасение у норгов не было.

Данут укрепил руль, на всякий случай проверил уключину — не расшатана ли. Убедившись, что все в порядке, вытащил и собственное оружие — лук и стрелы, к которым он с недавних пор пристрастился. Взяв одну стрелу в зубы, наложил другую на тетиву, приготовился… Ну, вдруг в поле зрения попадет какой — нибудь зазевавшийся норг.

Гребцы сидели спиной к чужому кораблю, но хороший воин имеет глаза на затылке (А умный только посмотрит на рукоять весла, отполированную до зеркального блеска, чтобы увидеть, что творится сзади.) Впрочем, не суть важно. Кажется, парни сейчас завидовали кормщику лютой завистью, потому что сами не имели права отвлечься и выпустить из рук весло.

Данут так внимательно смотрел на мелькающие над бортом руки с оружием, друзей в кожаных доспехах, головы в шлемах и без, надеясь уловить момент и пристрелить хотя бы одного пирата, что едва не пропустил момент, когда на планшир вскочил мужчина. Он был столь непохож на норга — пирата, или на боевого мага, что парень на какое — то время растерялся — ни доспехов, присущих воину, ни долгополого балахона, символизирующего профессию волшебника. Самый обычный дядька, не молодой, и не старый, в излюбленной одежде рыбаков — кожаных штанах и кожаной куртке. И, что — то до боли знакомое было в этом человеке.