Одноразовый кумир

По указанному в сообщении адресу находилась одна из знаменитых женевских картинных галерей. Она расположилась на третьем этаже небоскреба, куда меня доставил шикарнейший лифт. Блин, да поставь сюда мебель – получится моя первая съемная квартира, только тут куда круче. К тому же вся эта конструкция наверняка нашпигована кучей артефактов и они точно определили, что никакого оружия и опасных конструктов у меня нет, за исключением щитовика, но он за вооружение не считался. Поэтому неудивительно, что, когда двери лифта открылись, меня встретила не парочка широкоплечих охранников, а тоненькая как тростиночка миловидная девушка с огромными, бездонно-голубыми глазами.

– Bonjour, – поприветствовала меня красавица, и я ощутил приступ симпатии, с трудом продравшийся через защиту стандартного жандармского амулета. Похоже, как и одна моя знакомая, эта дамочка обладает даром сирены.

– Bonjour, – не стал я лезть в бутылку, хотя даже малейшее ментальное влияние на окружающих считается не то чтобы преступлением, но некой бестактностью.

– Могу я узнать цель вашего визита? – по-французски поинтересовалась хостес галереи, теперь уже точно вызвав у меня короткий приступ раздражения.

Ну конечно же, этот выпавший из лифта нищеброд вряд ли пришел полюбоваться на выставленные здесь произведение искусства, и нужно срочно выяснить, на кой он вообще сюда приперся!

– По приглашению месье Белиньи.

Явно профессионалка своего дела тут же уловила недовольство в моем тоне и состроила умильно-извиняющуюся мордашку:

– Простите, что сразу не узнала вас, месье Петров. Метр Белиньи ждет вас. Позволите проводить?

Вот зараза такая, выкрутилась! Причем так изящно, что уже и злиться на нее не хотелось. Лишь осадочек остался, так что в ответ я лишь мрачно кивнул. Дамочка, явно намереваясь доставить мне удовольствие своим видом сзади, двинулась вперед походкой то ли балерины, то ли модели. И посмотреть там было на что, но не сейчас. Больше меня интересовала сама галерея.

Антураж, конечно же, впечатлял: высокие потолки и длинные стены создавали впечатление бесконечного пространства, не привлекая к себе внимания прямыми линиями и матовостью покрытия. Картины были выставлены не как обычно, при помощи развески на стенах, – они словно зависли в воздухе, давая возможность ценителям не только насладиться самим изображением, но и обойти экспонат по кругу. Не знаю, возможно, это небрежность реставраторов, а может, последний писк моды, но многие полотна и в большей степени рамки выглядели плохо отреставрированными, словно чтобы подчеркнуть тот факт, что эти творения прошли сквозь саму толщу веков. Действительно эффектно, но главной здесь была общая атмосфера. Я подкормил свой дар Живой силой и ощутил потрясающую концентрацию энергии творения. Здесь ею было заполнено все пространство.

Конечно, не каждая картина несла в себе настолько мощный заряд, чтобы получить магические свойства и тем более пробудить псевдосущность, но и обычные полотна излучали энергию творения, подтверждая тот факт, что случайных экспонатов здесь попросту нет.

Когда мы прошли второй зал, я уже практически забыл, зачем пришел сюда, а на филейную часть пытающейся впечатлить меня своей походкой дамочки вообще не смотрел. Мало того, когда мы дошли до очередной двери, она попыталась привлечь мое внимание покашливанием. Я вздрогнул и едва смог сфокусироваться на лице девушки, чем явно задел ее самолюбие.

– Мы почти пришли, – усиленно скрывая свое недовольство, сказала хостес и открыла дверь.

За ней было еще одно не такое впечатляющее габаритами помещение, скорее всего являющееся конференц-залом, а затем мы попали в стильно обставленный кабинет. Здесь явно поработал хороший дизайнер. Впрочем, чего еще ожидать от кабинета владельца известной арт-галереи. В плане мебели применили какой-то новый подход, потому что рабочий стол был запихнут куда-то в угол к окну, а центральное место занимали несколько диванчиков, расположенных так, чтобы до полутора десятков людей могли, сидя в них, комфортно общаться друг с другом. Сейчас на диванчиках сидели только три человека. Один из них был мне знаком и вызывал не самые приятные эмоции – все то же брезгливо-недовольное выражение на лошадиной физиономии и надменный взгляд. Вторым из поджидавших меня людей был еще один старик. Глубину его возраста по очевидным для женевских реалий причинам определить было трудно, но выглядел он старше господина Суаре, фамилию которого я вспомнил в последний момент.

Этот старик вел себя явно получше. Взгляд его пусть и был холодным и изучающим, но ни презрения, ни надменности в нем не заметно. Третий персонаж в этой компании резко контрастировал с двумя другими. Первое, что привлекало внимание, это чрезмерная изысканность его костюма, строгостью стиля там не пахло, а вишенкой на торте был большой бутон розы в петличке. Я стараюсь не делать поспешных выводов, но что-то с ним не так. При этом как раз взгляд этого господина никакого негатива не излучал – легкий налет скуки, сквозь которую проглядывал слабый интерес.

– Bonjour, господа, – сказал я, не став затягивать паузу после своего появления. Расфуфыренный ограничился легким кивком и едва заметной улыбкой. Старый знакомец сморщился еще больше, а благообразный старик ответил, при этом сделав приглашающий жест в направлении стоящего напротив него диванчика:

– Bonjour, господин Петров.

Дождавшись, пока я усядусь, хозяин галереи, а это, скорее всего, был именно пригласивший меня месье Белиньи, сразу перешел к делу. Похоже, мое присутствие его не так уж радовало. И вообще, он, скорее всего, устроил эту встречу без особого желания.

– Как я понимаю, ваша встреча с нашим коллегой не задалась и закончилась неконструктивно, но вы не можете не понимать, что в любом деле должен быть порядок. А он уже сложился и принят всеми участниками игры. Кажется, у вас на родине говорят, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Есть такая пословица, – не стал я спорить, но тут же добавил: – Я и не собирался лезть в ваш монастырь со своими правилами, но мой случай немного иной. Подробности рассказать не могу, поверьте, вам оно не нужно. Именно поэтому, получив дар, я не пошел к вам, а занял ту нишу, которая освободилась из-за гибели моего предшественника, и собирался сидеть в ней, не особо высовываясь. Но ко мне явился ваш товарищ и начал выдвигать совершенно несуразные требования. Я понимаю, что в любой структуре новичкам всегда подрезают крылья, а порой их откровенно грабят, пользуясь положением. Не уверен, что, окажись я в вашем профсоюзе, мне бы это понравилось, но вы правы, правила есть правила. Впрочем, не вижу смысла спорить по этому поводу, я в ваш профсоюзный кружок вступать не собираюсь. Просто не вижу в этом необходимости.

Если честно, посмотрев на галерею, через которую меня наверняка провели именно для того, чтобы вызвать определенные мысли, я уже не был так уверен, что не хочу в их компашку жирных котов, но мое упрямство, иногда доходившее до уровня ослиного, не давало просто так прогнуться.

– И все же вы находитесь на нашей территории и затрагиваете наши интересы, – по-прежнему с холодной вежливостью пытался гнуть свою линию месье Белиньи.

– С чего бы это? – выразил я фальшивое удивление. – Мне казалось, что я подбираю именно тех клиентов, с которыми вы не хотите работать в силу то ли брезгливости, то ли чрезмерной осторожности. Что же касается упомянутых вами монастырских уставов, то о них я ровным счетом ничего не знаю.

– Незнание законов не освобождает от ответственности, – тут же вставил свои пять копеек Суаре, и его лошадиная морда стала совсем уж неприятной.

Блин, как же не хочется переводить общение в более агрессивную форму, но этот мерин меня достал.

– С каких это пор правила, принятые небольшой группой частных лиц, и устав чисто коммерческой структуры стали законом?

Суаре надулся как жаба, но возразить мне не успел.

– Значит, мы не договоримся? – уточнил месье Белиньи.

– Если к условиям, высказанным ранее вашим вспыльчивым подельником, вы ничего нового не добавите, то да, не договоримся, – не стал я отрицать очевидное.

Старик обезоруживающе поднял руки и откинулся на спинку кресла, словно говоря, что он сделал все, что мог. Расфуфыренный продолжал наблюдать за этой сценой с интересом пересыщенного зрителя, а вот Суаре возбудился еще больше, и его улыбка мне совсем не понравилась.

– Это была большая ошибка, мальчишка! Я обещал, что ты пожалеешь о своей наглости, пришло время платить по счетам.

Он с какой-то манерной ленцой взял со столика, стоящего рядом с его креслом, колокольчик и позвонил. Открылась потайная дверь в правой стене, и в комнату вошли три крупных мужика, наряд которых был более присущ Серому городу, а не изысканной и дорогой моде жителей Белой Женевы. Двое сжимали в руках короткие дубинки, а третий поправлял на здоровенном кулаке шипастый кастет.

Блин, ну прямо цирк какой-то. Я прислушался к себе и почему-то не уловил никакого страха. И это, честно говоря, странно. Ситуация не самая однозначная: не то что со всеми тремя, даже с одним я вряд ли справлюсь без револьвера, который остался дома. Может, внутренне надеюсь на жесткие правила Белого города, о которых я тут же напомнил радостно ухмылявшемуся Суаре:

– Вы собираетесь напасть в общественном пространстве на полноправного гражданина Женевы?

– Мы не в общественном пространстве, – ехидно ответил мне психованный коллега. – Этот кабинет является частной собственностью моего друга Готье. Его жилищем.

Если честно, ситуация отдавала каким-то водевильным душком. И все же мне не очень-то хотелось ради проверки серьезности намерений бандюганов получить по морде кастетом. Головорезы уже начали обходить заказчиков, расположившихся в креслах словно зрители, и приближались ко мне.

Ладно, перейдем к плану Б. Все еще оставаясь в сидячем положении и не особо напрягаясь, по крайней мере с виду, я аккуратно достал из рукава пиджака булавку жандармского свистка и поднял ее для всеобщего обозрения.

– Господа, – перешел я с французского на общий. – Перед тем как мы начнем, хочу спросить, знаете ли вы что это такое?

В первый раз компактные размеры потайного артефакта совершенно меня не устраивали. Мало ли, вдруг у головорезов слабое зрение.

– Ты не рискнешь его сломать прямо здесь по такому пустяковому поводу, – прокуренным голосом прохрипел тот, что с кастетом. – Вряд ли потом получишь другой. Не дергайся. Мы тебе пару ребер сломаем, и все.

– А я все же рискну, – вернул я собеседнику наглую ухмылку. – Мне мои ребра нравятся целыми, к тому же они вам явно заплатили не только за ребра.

Бандиты нерешительно замерли, но тут возбудился Суаре:

– Что происходит?! Почему вы не отрабатываете свои деньги?

– Потому что ты меня обманул. – Обладатель кастета решил перевести стрелки с жертвы на заказчика. – Не сказал, что он стукач жандармерии. Если сломает свисток, тут через пару минут будет толпа орков. Хотите, чтобы они раскурочили вам ваш размалеванный курятник?