Тревожная Шумава

2

Разбудили Земана в половине восьмого. Страшно хотелось спать, но Громадка продолжал трясти его и кричал:

— Готовься! В восемь в канцелярию! Пойдешь со стариком!

В помещении было светло из-за удивительно белого, все еще густого тумана. Земан спустился в подвальное помещение, где находилась примитивно оборудованная кухня. На плите всегда стояла кружка с черным кофе, на кухонном столе лежал каравай хлеба.

Земан безучастно жевал хлеб. Он вспомнил ее, едва открыл глаза. Он должен к ней пойти. Должен ее увидеть. Почему-то вспомнил, что у нее в волосах была лента.

Доев хлеб, Земан тщательно осмотрел оружие. Он был родом из деревни, и в его семье придерживались старой охотничьей традиции: оружие должно содержаться в чистоте. По окончании школы Земан приехал в Прагу и нанялся на работу в слесарную мастерскую; теперь автомат чем-то напомнил ему дни в мастерской.

Кот уже сидел в канцелярии. Возле его ног на полу растянулся черный пес по кличке Блеск. Он настороженно осмотрел нового пограничника.

— Автомат, — приказал Кот.

Он остался доволен осмотром, но ничем не показал этого.

— Возвратимся к вечеру, — на ходу буркнул Кот Громадке, и тот впервые за все время удовлетворенно улыбнулся.

— Могу я забежать за сигаретами? — спросил Земан, когда они вышли на улицу.

— Не задерживайся долго.

Земан, перескакивая через лужицы, вбежал в магазин. Ему повезло: в столь ранний час еще не было покупателей. На этот раз он не забудет заплатить… Она вышла откуда-то из складского помещения и безразлично положила на прилавок около Земана две пачки сигарет. Он не спеша заплатил. Ничего остроумного не приходило ему в голову.

— Как вам спалось? — спросил Земан, лишь бы начать разговор.

Она прислонилась к полке. Через витрину ей был виден Кот, стоявший на противоположной стороне дороги. Все остальное скрывалось в тумане. Ей было холодно. Вот-вот должен подъехать фургон с молоком. Не зная, что делать дальше, она взяла бидон из-под молока и вынесла его из-за прилавка.

— Почему именно мне, а не вам?

Земан засмеялся:

— Мне не очень-то удалось!

— Это и понятно. Всякая свадьба кое-чего стоит.

— Да, вы правы. На такой свадьбе я был впервые.

Она вернулась за прилавок. Здесь она чувствовала себя увереннее. На мгновение ей вспомнилась собственная свадьба, Павел… Та бедная свадьба была в последнем военном году. Она вздохнула:

— Главное, чтобы они были счастливы…

Земану было жаль ее. Вот уже полтора года она сидит тут и ждет мужа. Об этом говорил Кот, а ему можно верить. Земану тоже хотелось иметь такую жену, которая умела бы ждать. Вместе с тем он страстно желал, чтобы женщина, стоявшая напротив, перестала ожидать кого-то. Он сказал:

— Порой жизнь складывается не так, как хотелось бы, не правда ли?

Она поняла, куда он клонит, как поняла и то, что ему уже обо всем рассказали. Взяла какую-то бумажку и начала ее разглаживать. Когда-нибудь она бросит все и убежит отсюда. Туда, где много солнца и где ничто не будет напоминать ей о жизни с Павлом и о смерти того ребенка.

Земан мгновенно угадал ее мысли.

— Знаете ли вы хотя бы, где он и что с ним? — спросил он несколько бестактно. — Он пишет вам?

Земан увидел, как затуманились ее глаза. Губы сжались. Руки перестали расправлять бумагу.

— Вы спрашиваете об этом по долгу службы? По-моему, вам пора уже оставить меня в покое…

— Извините… я не подумал… Не хотел обидеть вас. Просто интересно узнать об этом.

— Уже полтора года ничего не знаю о нем.

«Может, его уже нет в живых, — молнией промелькнула у нее мысль, которая никогда раньше, даже в минуты самого неистового отчаяния, вызываемого напрасным ожиданием, не приходила ей в голову. — Боже, не допусти этого! Не допусти!»

— И вы все еще ждете его?

Она снова посмотрела через витрину на туман — Кот все так же стоял на прежнем месте и смотрел в их сторону.

— А что мне остается делать?

Она и так слишком много сказала этому человеку. Слезы навернулись на ее глаза. Последнее время с ней случается такое все чаще и чаще: слишком долго она была одинокой. Она наклонилась за другими бидонами, чтобы спрятать глаза, вынесла их из-за прилавка, и тут Земан внезапно преградил ей дорогу и проговорил срывающимся от волнения голосом:

— А я бы знал, что делать.

Она так и застыла перед ним, держа бидоны в обеих руках. Не сознавая, что делает, Земан мгновенно обнял ее за плечи и порывисто поцеловал. Она не ожидала ничего подобного. Зажмурила глаза, руки стали какими-то беспомощными, бидоны с грохотом покатились по затоптанному полу холодного помещения. Она вырвалась из его рук и дала ему пощечину. Затем еще одну. Земан только моргал. На улице у дверей прогудела сирена автомашины. Он слышал, как она затормозила у двери магазина. Схватив оба бидона, Земан выбежал с ними на улицу и чуть не сшиб около дверей грузчика, спрыгнувшего с кузова автофургона. Тот с недоумением посмотрел на пограничника и внезапно расхохотался:

— А, молодка заимела помощника!

Лицо Земана пылало. Он быстро забросил бидоны в кузов фургона и тут увидел, что из кабины водителя вылезает Галапетр. Земану было хорошо видно его бледное лицо. Вероятно, он очень устал. «Наверное, возвращается с танцев», — подумал Земан. Кабина водителя довольно высоко находилась над землей. Внезапно правая нога Галапетра соскользнула со ступеньки, и скрипичный футляр его упал на землю. Это вызвало у грузчика новый взрыв смеха:

— Теперь можешь выкинуть ее на свалку! Дорого тебе обошлось, черт возьми, сегодняшнее веселье!

Галапетр мгновенно подхватил футляр и, словно стыдясь того, что произошло, быстро направился к своему дому на краю деревни.

Земан, не оборачиваясь, пошел к Коту.

«Я, наверное, сошел с ума, — укорял он себя. — Разве так обращаются с женщиной? Нужен я ей!»

Он подошел к Коту. Заметил ли он что-нибудь? Возможно, что и не видел, но наверняка почувствовал. Они молча прошли деревню. Лишь теперь Земан смог немного ее разглядеть. Здесь были школа, мясная лавка, почтовое отделение и кладбище, расположенное в самом центре деревни. Старый костел с подветренной стороны был обит дранкой.

Вскоре пограничники с собакой растворились в тумане.

Кот вел Земана по своему участку — от правого крыла к левому. Чем выше они поднимались — деревня была расположена на высоте тысячи метров, а самые возвышенные места по границе достигали тысячи трехсот метров, — тем более твердыми и промерзшими становились тропинки, а на рыжеватого цвета лугах или оголенных местах с белыми языками снега лежал густой покров инея. Инеем покрылись отвороты тонких плащей пограничников и черная шерсть Блеска.

Иногда пограничники останавливались и прислушивались. Кот всегда делал так. Начальник обращал внимание Земана на места удобных переходов, на пустыри, проселки и надежные стоянки, которыми пользовались его дозоры. Участок Кота поражал Земана: бесконечное смешение диких лесов, водоемов, трясин, торфяников и рыжеватых высокогорных равнин, такое обширное и запутанное, что в нем новичок сразу же терял ориентировку. Земан запомнил, что их правое крыло заканчивается горным водохранилищем — искусственным водоемом, откуда поступала вода для весеннего сплава древесины.

Они долго бродили в лесной чаще, поднялись до самого источника Хамрского ручья с остатками строений, которые когда-то давали приют туристам. Здесь проходила одна из главных троп контрабандистов… В нескольких километрах отсюда простиралась Черная топь, левая сторона которой составляла конец хамрского участка границы.

Эти места охраняли люди Кота. Они скрытно располагались где-нибудь на этом громадном, не поддающемся описанию участке и вели наблюдение, дрожа от холода и сырости. Тщательно просматривали приграничные стежки. Порой засыпали на ходу, равнодушные к опасностям, и внезапно пробуждались под воздействием какого-то необъяснимого чувства, подсознательного угрызения совести. Пробирались по болотистому распутью, перепрыгивали с глыбы на глыбу, спотыкались на скользком каменистом грунте. Они ходили так уже многие недели: двенадцать часов службы, двенадцать часов свободного времени. Однако двенадцать никогда не получалось, приходилось быть на посту все шестнадцать часов в сутки. Иногда день и ночь. Они уже потеряли счет времени. После февральских событий число нелегальных переходов границы резко возросло. Казалось, весь класс, который только что проиграл битву за власть, в смятении устремился за границу: заводовладельцы и крупные землевладельцы, приходские священники и монахини, мелкие предприниматели, шулеры, врачи с богатой клиентурой, студенты юридических наук и мясники, оптовые торговцы, люди без определенных занятий, бездельники, жулики и убийцы, люди обезумевшие и насмерть перепуганные воображаемыми ужасами грядущего большевизма. И Кот с маленькой горсткой людей, причем не очень хорошо вооруженных, противостоял этому огромному напору беженцев. Он мог надеяться лишь на себя и на своих подчиненных в борьбе против тех, кто покидает страну, чтобы затем возвратиться с оружием в руках.

Этот непреувеличенный переполох чем-то напоминал войну. Начальник хамрской заставы вел ее с упрямым самообладанием, подобно военному врачу, который один среди сотен раненых находится где-то в самом центре большого кровопролитного сражения.

Наступил полдень. Завеса тумана несколько приподнялась над землей. Но Кот знал, что к вечеру туман снова окутает землю непроницаемой струящейся массой, и потому спешил успеть добраться с новым пограничником до Черной топи. Однако, несмотря на недостаток времени, Кот снова и снова останавливался на том или ином участке. Исключительная память его хранила множество историй о столкновениях с нарушителями. В его коротких, точных фразах вновь оживали, хотя и на несколько секунд, действия и поступки Цыганека, Витека или Буришки.

К вечеру они наконец подошли к Черной топи.

Как здесь пройти? Перед ними простиралась хамрская трясина. Теперь Земан мог, правда весьма ограниченно, представить и почувствовать ее огромную ширину и глубину. Он по щиколотку провалился в черную жижу и посмотрел прищуренными глазами вдаль, на отвратительную сочащуюся поверхность трясины, над которой торчали безжизненные обглоданные стволы деревьев. Он видел островки гниющих, но еще живых карликовых сосен. Из болотной жижи кое-где высовывались пучки сухой осоки.

Земан быстро ориентировался в обстановке. На поверхности трясины виднелись довольно устойчивые островки. Земан сразу это понял. Покрытые вереском и осокой, они выделялись более светлыми оттенками, несколько возвышаясь над общей поверхностью. Он обратил на них внимание Кота.

— Знаю, — коротко ответил начальник.

Он взял мокрую ветку и швырнул ее как можно дальше в болото. Затем сухо приказал:

— Апорт, Блеск!

Собака пробежала вперед несколько метров, остановилась и начала скулить, трясясь всем телом. Было ясно, что ей очень хочется сделать приятное хозяину и принести ветку, но она боится идти дальше.