Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы

5 марта — выставка «Коллективное бессознательное. Графика сюрреализма от Де Кирико до Магрита». Как тяжело бывшим совкам, воспитанным на Сурикове и Шишкине, воспринимать безумные фантазии сюрреалистов…

15 марта — наш меценат Эд привез машинку из ремонта и словарик по идишу, и я тут же стал импровизировать:

Ах, писатель, шрайбэр-шрайбэр,
Не летит в ворота шайба,
А летит все не туда, —
Вот такая ерунда…

17 марта — в музее Брюсова Дина Федина представила лирико-музыкальную композицию по моей книге «Тысяча и два поцелуя». Мне не понравилось: приторное сюсюканье. Я выступил жестче…

18 марта — очередной «Ворчун» в «МП»: «Рублевка и Парижская коммуна». Парижская коммуна утвердилась в столице Франции 18 марта 1871 года, продержалась 72 дня и была разгромлена 28 мая. Как написала газета «Монд», «Коммуна была яркой ослепительной вспышкой, временем праздника мечты, которая, едва успев воплотиться в жизнь, была убита». Еще одна вспышка и долго пылавшая — Октябрь 1917 года. Свобода, выродившаяся в диктатуру и власть богатых. Рублевка — это ухудшенный вариант французского Версаля. В день Х Рублевку захватят новые коммунары. «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут — и свобода!» — как писал Александр Сергеевич. А после свободы последует новая неволя. Циклы исторического процесса.

Вернусь назад. Что-то пропустил, и надо восстановить. 20 февраля — первая попытка овладеть компьютером. Что-то нажал — и все набранное исчезло. Перефразируя Игоря Северянина, его «Валентину»:

Этот день — с него начало —
Незнакомый мне компьютер,
Начинающий наборщик, —
Сколько страха, сколько сил!..

Ще, как учительница, замучилась со мной. К тому же я упорно называл курсор «луксором» (египетские воспоминания).

К своему 79-летию листал дневник Корнея Чуковского, как он отмечал эту дату в 1961 году: «Встретил этот предсмертный год без всякого ужаса, что удивляет меня самого… Очень интересно отношение старика к вещам: они уже не его собственность. Всех карандашей мне не истратить, туфлей не сносить, носков не истрепать. Все это чужое… И все это знают. И все делают вид, что я такой же человек, как они…»

Нет, у меня таких ощущений, слава Богу, еще нет. Машинка, публикации, книги, выступления — пока я кружусь в этом вихре и не подымаю руки с криком «сдаюсь!..». И вышедшая изумрудная книжка по цвету в мягкой обложке — «Дневник интеллигента в очках» — меня греет. Хотя книга неполная и много пропущено…

Забавное интервью Познера с губернатором Кубани Ткачевым:

— А сейчас несколько вопросов от Марселя Пруста.

— А что это? Кто это?

— Ну, мой друг, Марсель Пруст.

— А он еще жив? — спросил губернатор.

Из интервью с Людмилой Улицкой («МК», 14 февраля): «…Страх власти, подобострастие, раболепие, власть чиновничья, бюрократическая, мы опять превращаемся в Акакиев Акакьевичей, потому что над нами опять неопределимая, неуловимая, в общем, сатанинская власть».

Грандиозное цунами и землетрясение в Японии, опасность взрыва на реакторе «Фукусима-1»! Японцы мужественно переносят национальную трагедию, а наши патриоты-идиоты радуются: это японцев Бог покарал за требование возврата Курильских островов. Н-да, и трудно комментировать. Смог Белковский: «Мы — русские! С нами — дьявол» («МК», 18 марта).

21 марта — ощущение, что разваливаюсь: то ли весенняя погода, то ли возраст. Нервически реагирую на уходы. Гимнаст Николай Андрианов, 7 золотых олимпийских медалей. Крикливый депутат Виктор Илюхин. Ровесница, член «Клуба 1932», красавица Элизабет Тейлор. Она старела, ее замучили недуги, ей предлагали пластику лица, чтобы избавиться от морщин, а Лиз отвечала: «Я хочу позволить себе роскошь жить со своим настоящим лицом, со своими морщинами и трясущимися руками…» Нет, наши примадонны отчаянно цепляются за молодость и идут на всякие опасные операции, уродуя себя и теряя свое лицо (Пугачева, Гурченко).

Корина уходит из ЭКСМО, причина: отказ делать сборник стихов о вампирах (мои литературные портреты она готовила к печати с удовольствием). Вышел на издательство «Минувшее». Казалось бы!.. Но на все мои предложения последовал ответ: «Почтили бы честь вас издать, но… нет денег!» А тем временем мой изумрудный дневник Наташа увезла в Германию, прочтет круг ее друзей.

Но вернемся к хронике. В телеграфном ключе: ушел из жизни певец Александр Барыкин с популярной песенкой «Я буду гнать велосипед». Все! Велосипед сломался, и колесо куда-то отлетело. Вроде мне Барыкин — чужой человек, а вот как-то от его отсутствия не по себе.

2 апреля — в 75 лет умерла Гурченко. Общее рыдание: «Люся ушла!..»

7 апреля — в «Алефе» на 4 полосах с цветными репродукциями Хаим Сутин…

Рассмешил Стрижев своим возмущением, почему? — по кочану!.. Всегда кому-то чего-то не хватает или недодают. Вот и Александр Блок в 28 лет — в пору цветения — сокрушался: «И стало беспощадно ясно: Жизнь прошумела и ушла».

16 апреля — в «МП» — Сергей Прокофьев. Считай: «Петя и волк» и «Любовь к трем апельсинам».

19 апреля — в «МП» — Шарль Бодлер. Цветы зла без цветов надежды.

20 апреля — запись в дневнике: «…во рту ералаш, поясницу прихватывает. Какой-то Развалов-Развалюхин-Скочебочинский — боярин эпохи Ивана Грозного. И тут еще любимое “Динамо” буксует. Степашин об игроках: “Полудохлые миллионеры”».

2 мая — допечатал Якова Полонского с прицелом для второй книги «Русские классики». А до Полонского крутил-вертел Аполлона Майкова.

4 мая — закончил маленькую «Жизель» (170 лет со дня премьеры балета Адана по сценарию Теофиля Готье, которому приходилось заниматься журналистикой из-за денег, и он считал это занятие «невыносимым» и «унизительным»). А я не ропщу. Я пишу… И вышел в «МП» очередной «Ворчун» — с «С чего начинается Родина?». Конечно, с Лубянки и КГБ.

9 мая — за окном пышная зелень, молодая, упругая, радующая глаз. Зацвела черемуха. Казалось бы, гулять и гулять. Ан нет. У меня и у Ще проблемы с нездоровьем.

13 мая — НТВ, программа о Горбачеве: споры, крик. 28 % высказались, что Михаил Сергеевич — великий реформатор, 72 % — что могильщик СССР. И подобный разлет мнений по многим вопросам.

14 мая — выступил в Тургеневке перед объединением КЛИО на тему «Рассвет и закат Серебряного века».

18 мая — Макаренков («Рипол-классик») заявил: «Книжный рынок мертв. Если хотите, то забирайте свой “Коктейль “Россия” назад». А я, несмотря на плохое самочувствие, занимался хроникой 90-х. Ще: «Ты как заболеешь — работаешь как сумасшедший». Точно. Вот и Борис Акунин (он же Григорий Чхартишвили) признавался: «Писать никогда не перестану. Я ведь больше ничего не умею!»

25 мая — неврология замучила. Боли, уколы, лекарства.

Света нет в окошке.
Темень непролазная.
Рассвети немножко,
Жизнь ты светозарная.
А она, напыщенная,
Отвернулась разом.
И ушла. Не сыщешь ее.
Ах ты, жизнь-зараза!..

Еще древние говорили: сказал — облегчил душу. А пока записывал в дневнике, пришла толстая медсестра с уколами: «Кого колем?» И не смог поехать на презентацию только что вышедшего журнала «Аккорд».

1 июня — два материала в «МП»: «Фрагменты из жизни Михаила Булгакова» и «Красота и гармония Дюрера».

6 июня — и все-таки доковылял до «Аккорда». В журнале два материала: «Умирающий и вечно живой Лебедь» и «Золотая труба Европы» (Эдди Рознер).

7 июня — в «МП» напечатан Владислав Ходасевич. Печально-безрадостный поэт-классик Серебряного века. Вот и меня, хотя я не поэт и никакой не классик, тянет на какие-то грустно-болезненные строки, типа «Я — развалины Помпеи»… Или вот такие, написанные 29 мая:

Жизнь, как птица, пролетела,
И на небе нет следа.
А когда-то что-то пело,
И сверкало, и звенело.
Ну а ныне— тишина.

17 июля — получил анализы: сахар — 6,1. Многовато. Еще один ровесничек с 1932-го выбыл из игры — бард Юрий Кукин. У него в одной из песен: «Ну что, мой друг, не спишь — мешает жить Париж…»

26 июля — в «МП» — Виктор Некрасов. Эмиграция, печаль, а до него вышел «Ворчун» — «Есть ли секс в СССР», это — развлечение или, говорит молодежь, развлекуха (такой сленг не употребляю). Написал аккуратно и воздержался от цитирования Эдуарда Лимонова: «Девки красивые, девки печальные, / сиськи спесивые, письки нахальные…». «Лимон» — тот еще фрукт!

1 августа — в связи со своим днем рождения Ще подарила мне свою книгу «Повороты судьбы» с надписью «Юрочка, ты — самый главный поворот жизни».

Еще в августе.

Занимался Вальтером Скоттом, Ниной Берберовой. В «МП» вышли «Русский Ницше» (мой любимый Василий Розанов) и два «Ворчуна»: один про погоду, другой с прикольным заголовком «А я люблю Буденного!».

Допечатал Довлатова — 18 стр. Получил гонорар за Столыпина в «Аккорде» (прихоть Сперанского). По какому-то ТВ-каналу рассказывал о Марии Кантемир.

24 августа — в «МП» напечатан Леонид Андреев. А еще суета с получением виз.

30 августа — случайно натолкнулся на книгу про Альпы, и мгновенно пришла идея написать книгу «От Воробьевых гор до Альп». Идей много, но реализовать их не хватает сил…

10–16 сентября. Тур «Классическая Швейцария».

Особенно насыщенным был день 14 сентября: Берн — местечко Грюйер, где делают знаменитый сыр, — Женевское озеро, Монтрё, отель, где жил Набоков, памятник писателю в парке, Шильонский замок — Лозанна — переезд в Женеву.

Маленькое отступление. Не знаю, как читатели, но автор устал от клиповых наплывов данной книги. Романного сюжета нет, как, к примеру, «Домби и сын» Диккенса или «Обыкновенная история» Гончарова. Все дробится, распадается на клочки и фрагменты. Много стихов, цитат из чужих книг и публикаций, и идешь не по асфальтированной дороге традиционного сюжета, а бродишь по лесным тропкам, спотыкаясь на каких-то корягах. А может быть, это новый сладостный стиль? Клип. Крик. Ах. И бабах. Вышло так, как вышло.

И, возможно, кто-нибудь из дотошных читателей заинтересуется судьбой автора, его падениями и взлетами, его поиском и упорством и будет немножечко (словечко из популярной еврейской песенки: «немножечко танцуем») следить за всеми зигзагами и поворотами Ю.Б., сопереживать его жизненным ходам, мотать чужой опыт на собственный ус. Возможен и такой вариант. А кто-то и отложит книгу: «Муть какая-то!» По той причине, что он, читатель, любит ясность и простоту, без вывертов и экзерсисов. Пришел. Увидел. Победил. Но именно победа — самая сложная и загадочная штука. В одной из последних своих песен-баллад Булат Окуджава заключал:

«Где уместны, конечно, утраты и отчаянье даже, но чтобы милосердие в каждом движенье и красавица в каждом окне». Красавица — это неплохо, все равно что хорошая книга.

Вернемся в весну и лето 2011 года, к пропущенному и сокращенному. Что не вспомнил, считай, пропало!..

В апреле 50 писателей России (я приглашения не был удостоен: одиночка, вне коллектива и без желания слиться с писательской массой) кучковались в Лондоне. Ольга Славникова жаловалась, что в Лондоне ощутила полное отсутствие интереса к русской литературе. Обидно. Чувствуешь себя недооцененным, неузнаваемым, ощущаешь вакуум…

В апреле шумели все СМИ по поводу 62-летия Пугачевой. Лично меня раздражало и пугало ее чужое лицо, да и говорила она что-то маловыразительное, как тетка Алла Борисовна Галкина. С каким-то внутренним смаком пела: «А я такая, блин, такая-растакая…» Да, не удержалась мадам примадонна на пьедестале. Рухнула…