Мозговой

Странно было слышать от одного из будущих полевых командиров слова про «цивилизованное общество» и критику силовых захватов украинских учреждений. Какие цивилизованные методы, когда на дворе революция, и разъярённые донбасские мужики штурмуют здание тайной полиции ненавистного украинского режима?

Думаю, с одной стороны, в тогдашней критике Мозгового прослеживалась некоторая ревность по отношению к Валерию Болотову и его людям, которые начали активные действия без участия Мозгового. С другой стороны, видна его последовательная позиция того периода: изначально, до начала военных действий, Мозговой выступал против любого насилия и стремился использовать мирные формы протеста, до последнего избегая беспорядков и применения оружия. Потому он и начал поездки по Луганщине, общаясь с местными жителями и политическими активистами. По его плану, власть на местах под давлением народных масс должна была переходить в руки народа (точнее, народных представителей), который начал бы осуществлять контроль над действиями чиновников и определять судьбу региона мирными средствами, в том числе через референдумы. Сегодня такая позиция выглядит наивно. Но этот факт хорошо показывает натуру Мозгового, который вовсе не был отмороженным революционером и с самого начала стремился минимизировать насилие. Также стоит учесть, что Мозговой говорил о вреде насилия всегда, даже в разгар масштабных боевых действий.

Тогда, весной 2014-го, Алексей Мозговой утверждал, что риск должен быть разумным, и самое важное — сохранить жизнь и свободу для достижения поставленной цели. В одном из своих текстов в начале апреля он писал: «Хороший воин — живой воин, а в нашем случае ещё и на свободе. Не позволяйте эмоциям брать верх над благоразумием».

8 апреля будущий комбриг перенёс свой палаточный городок к зданию СБУ и разместился со своими людьми в стоящем напротив здании «Горгаза». Мозговой продолжал публично выступать и собирать вокруг себя добровольцев.

Он был хороший психолог и оратор. Переместившись к СБУ, Мозговой начал подтягивать к себе людей с баррикад. Болотов был этим недоволен«, — говорит Валерий Лопин16.

Несмотря на то, что Мозговой известен как полевой командир, мыслил и действовал он всегда в политических категориях. Поэтому сразу предпринял попытку наведения мостов с Москвой. На тот момент из известных политиков самым воинственным по отношению к Украине был лидер ЛДПР Владимир Жириновский. 15 апреля 2014-го он даже появился в Государственной Думе в военной форме.

10 апреля Мозговой направился в Москву. Он посетил Госдуму, встретился с Жириновским и Сергеем Мироновым. Политики обещали помочь народному ополчению. Позже Мозговой в интервью сообщил, что ему удалось заручиться их «моральной поддержкой».

Однако поддержка была не только моральной: в начале мая от ассоциированных с ЛДПР людей в Луганск, в том числе к Мозговому, поступило внушительное количество стволов АКСУ17 и бронированный джип «Тигр».

Из первой поездки в Москву Мозговой вынес некоторые уроки и вернулся в Луганск с новыми установками. По всей видимости, в российской столице ему подсказали, что с революционным хаосом надо поскорее заканчивать.

Вернувшись, я посмотрел на многое по-другому, — говорил Мозговой. — На площади у протестующих ещё недостаточно налажена организация. Так что с завтрашнего дня мы будем начинать всё снова. Жёсткая дисциплина, формирование сотен и батальонов. Люди будут одеты в единую форму и будут подчиняться единому центру18.

Единым центром будущий комбриг видел, конечно же, себя. Лидерство Валерия Болотова его не устраивало. На тот момент у Мозгового уже было около 150 человек, вскоре они были одеты в одинаковую камуфляжную форму и выглядели внушительным воинским подразделением.

Валерий Лопин продолжал поддерживать Мозгового, давал ему советы и помогал с приобретением обмундирования и материальных ресурсов. При этом сам Лопин находился возле Болотова и выступал посредником между ним и Мозговым.

«Тигр» Жириновского у здания луганской ОГА

Несмотря на то, что ополченцы засели в укреплённом здании СБУ, в городе продолжала функционировать украинская власть. Здание ОГА ещё контролировалось региональными властями, а правоохранительные органы подчинялись Киеву.

11 апреля повстанцы выдвинули Луганскому областному совету ультиматум: на следующий день депутаты должны провозгласить государственный суверенитет Луганской Народной Республики и в течение десяти дней провести референдум о вхождении ЛНР в состав России.

14 апреля Алексей Мозговой провёл митинг возле ОГА, на котором были выдвинуты требования к луганскому губернатору Михаилу Болотских. Ему было предложено в течение двух дней определиться — с народом он или нет. Мозговой заявил:

Губернатор должен сделать заявление о независимости Луганской области от киевских властей. И признании народного движения, то есть нас, легитимным для того, чтобы нас больше не называли террористами, сепаратистами и прочей нечистью. Мы отстаиваем свои права на добротную, благополучную жизнь на нашей земле. На чужие территории мы не претендуем, но и своей не отдадим.

Ни одно из требований, разумеется, выполнено не было.

21 апреля на массовом митинге народным губернатором Луганской области был провозглашён Валерий Болотов.

Валерий Болотов