Цыганка

— Во-первых, дорогая… Я буду дразнить тебя языком… ласкать и вылизывать… пока не кончишь… А потом… брать сзади, зажимая чувствительный клитор… пока не закричишь, содрогаясь в оргазме на моём столе… Я так люблю твои сдавленные стоны, Гермиона… Они возбуждают меня еще сильнее…

К этому времени Люциус успел лишить её многочисленных ярких цыганских одежд, оставив только золотые украшения. Полностью обнажённая и раскрытая, она лежала перед ним, задыхаясь и постанывая от неудовлетворённого желания. Не в силах выдержать подобного зрелища, Малфой тоже застонал, чувствуя растущее нетерпение. Его пальцы вонзились в истекающее соками влагалище, размеренно двигаясь внутри, и он хрипло продолжил:

— …затем переверну на спину и буду брать тебя снова и снова, раз за разом…

— Сейчас, Люциус… Сделай это прямо сейчас, — задыхаясь словно в горячке, еле выговорила Гермиона. — Не могу больше… Возьми меня… Я так хочу… чувствовать тебя… на себе, в себе…

Шагнув назад, Малфой быстро скинул мантию, рубашку, брюки и совершенно голый встал на колени перед свой сладкоголосой соблазнительницей. Со словами:

— Откройся мне, ведьма, — он развёл её стройные ножки чуть шире и занялся всем, что запланировал, начиная с обещанного поддразнивания.

Томные стоны и хриплые выдохи наполнили комнату, эхом отдаваясь в коридорах усадьбы…

Два часа пролетели незаметно, влюблённым пришла пора прощаться.

Полностью одетые, Гермиона и Люциус стояли посреди рабочего кабинета. Малфой в который раз нежно поцеловал её припухшие губы.

— Ненавижу эти короткие встречи, ведьма. Хочу, чтобы ты осталась... надолго, — шепнул он в маленькое, порозовевшее ушко.

— Ты знаешь, что я их ненавижу не меньше твоего, Люциус. Мы почти готовы нанести решительный удар. А с добытыми тобой сведениями и золотом, которым ты нас снабдил — Гермиона кивнула в сторону бархатного кошеля с галлеонами, — у нас равные шансы на успех. Если мы выиграем, я обещаю, что останусь у тебя так долго, как только пожелаешь, дорогой.

— А если проиграете? — нахмурился Малфой, склонив голову и с наслаждением вдыхая ставший родным запах.

Гермиона вздохнула и, сделав неуловимое движение палочкой, превратилась в цыганку.

— Тогда мы будем пытаться снова и снова, пока не победим.