Жизнь на кончиках пальцев — 3

Глава третья

На подъездной аллее у хореографического училища одна за другой останавливались и припарковывались машины, из которых «выгружались» отдохнувшие за лето, загоревшие будущие балерины и танцовщики.

Единственный день, когда можно оставить авто в непредназначенном для этого месте.

Единственный день, когда родители могут войти в жилой корпус хореографического училища.

Первое сентября.

Начало нового учебного года.

Диана и Леночка выпорхнули из автомобиля Тимура Халфина, который, вынув из багажника две сумки, подмигнул девушкам:

— Ну что, юные леди, — подруги хихикнули, вспомнив, что именно так к ним обращалась Эмилия, — пошли вас устраивать?

— Да ладно, пап, — беззаботно махнула рукой Леночка, — мы и сами справимся. Лучше постоим немного здесь, — смутилась, выискивая оправдание своему желанию. — Воздухом подышим.

Тимур Айдарович и Диана незаметно переглянулись. Они сразу поняли, чем вызвано желание Леночки. Девушки, которую долгие годы считали сироткой-нищенкой.

И вот сейчас представился случай покрасоваться не только в обновках, ведь перед выездом подруги надели новенькие костюмчики, но и постоять на виду у всех рядом с дорогим авто и мужчиной, стоимость туфель, брюк и рубашки поло, совсем простых, на первый взгляд, для посвященных не останется тайной.

Будущие балерины и танцовщики выбирались из машин и спешили в училище. Кое-кто бросал девушкам: «Привет!», — кто-то, молча, проходил мимо. Ожидаемого фурора не получилось.

— Ну все? — Диана взглянула на подругу. — Ты довольна? Пойдем?

— Они все завистливые суки, — бормотала Леночка, шагая к двери. — Могли бы хоть слово сказать! А так — жаба горло передавила!

Тимур покачал головой, слушая тираду дочери.

Диана крепко сжала руку подруги, словно стараясь поддержать или утешить.

Внесение багажа в комнату-келью девочек заняло от силы четверть часа.

— Ты иди, папка, — Леночка обняла отца, чмокнула его в щеку. — Нам нужно переодеться и бежать в танцкласс, — протянула Тимуру мобильный телефон: — Забери. Мстя устраивает шмоны пару раз в неделю. Все равно найдет и экспроприирует, — довольно усмехнулась, блеснув новым, непривычным для неё, словом.

Тимур взял телефон дочери, спрятал в барсетку, висящую на запястье:

— Если случится что-то неординарное, сообщи Милочке, — тотчас поправил самого себя. — Людмиле Марковне.

— Да что у нас здесь может случиться? — вздохнула Леночка. — В этом году нужно сделать максимум возможного, чтобы остаться в Южной Пальмире! А то, не дай Бог, приглянешься какому-то хореографу из Тмутаракани и запупырят тебя в провинциальный театрик, — погрустнела, оценив перспективу, которая вполне может стать реальной.

— Лена, ты лучшая в классе! — постаралась подбодрить Диана. — Какая Тмутаракань?!

— Ага, лучшая, — продолжала бубнить Леночка, — только после тебя.

— Ладно, — подруга не хотела спорить, — хватит уже пуантами мериться.

Леночка закусила губу. Диана смутилась, поняв несвоевременность высказывания.

— Где они, — Лена стояла, опустив глаза в пол.

— Там, в шкафу, — Диана прекрасно поняла, о чем спрашивает подруга. Злополучные пуанты так и остались лежать на полке в полиэтиленовом пакете.

Леночка метнулась к шкафу. Окинула взглядом его содержимое. Схватила пакет и протянула отцу:

— Сожги, пожалуйста! Я тогда была малолетней дурой, и не понимала, что творю.

Тимур посмотрел на Диану. Взял пакет, увидев кивок девушки, подтверждающий согласие с намерением подруги. Посмотрел на часы:

— Без четверти семь, — сообщил, не обращаясь ни к кому конкретно.

Подруги одновременно взглянули на будильник, стоящий на тумбочке между кроватями.

— Эх, будильник мой, будильник! — Леночка крутила штырек завода часов. — Пора тебе начинать отсчет времени нашего последнего года обучения! * * *

Ровно в семь утра одиннадцать учениц выпускного класса, вошли в помещение, где в этом году будут проходить занятия.

Собственно, танцклассы отличались друг от друга только цифрой вверху двери. Но так было принято. Новый учебный год и новый класс.

В десять минут восьмого дверь распахнулась и вошла Людмила Марковна. Её наряд, черно-белый костюм в замысловатых зигзагах, не вызвал ни восхищения учениц, ни недоумения по поводу обновки педагога. Равно как и черные туфли-лодочки на небольшом каблучке, с белой отделкой по мыску и пятке.

— Доброе утро, девушки, — Милочка была рада встрече с ученицами, присевшими в приветственном книксене. — Сегодняшнее занятие, впрочем, как и каждое занятие нового учебного года, посвятим узнаванию того насколько мы подросли и потяжелели, — указала на весы, стоящие у стены и ростовую линейку к этой же стене прибитую.

Юные балерины, втянув одновременно несуществующие животы и попки, вжав головы в плечи, заспешили к «орудиям пыток».

Людмила Марковна старалась подбодрить девушек, чей вес оказался немного больше нормы. Говорила о том, что неделя-две интенсивных занятий приведет их в форму. При этом надеялась, что в этот период не заявится в класс Мстислава. Хотя и понимала, что надежды эти эфемерные и несбыточные. Для Мсти не было развлечения приятнее, чем поизмываться над выпускницами, которые уже прошли за годы обучения семь кругов балетного ада.

— На сегодня — все, — сообщила Милочка. — Жду вас в четыре пополудни! И хочу сразу сообщить, что вечерне занятие для учащихся выпускного класса увеличивается на час. А потому, постарайтесь успеть сделать уроки до четырех, либо откладывайте их на вечер.

Девушки дружно закивали. Расписание для них давно не было секретом. А то, что на учебу в школе не останется времени совершено — так кого она волнует, эта учеба? * * *

— Ле-на! — Диана смотрела на подругу, стоявшую у окна и любующуюся морем, вид на которое открывался из комнаты девушек. — Укладывай ранец! Нам пора в школу.

— Да что мы там забыли? — скривилась Леночка. — Линейка праздничная уже прошла. Занятий сегодня тоже не будет. Так, только юбки протирать. Давай уже с завтрашнего дня начнем.

— Сегодня, — Диана была неумолима. — Ты обещала!

— Чего только не сделаешь ради дружбы, — ворчала Леночка, запихивая в ранец парочку тетрадей. — На какие только жертвы не пойдешь. * * *

Привычная жизнь училища не просто вошла в колею, а впрыгнула в неё с разбегу. Единственное, что беспокоило не только Милочку, но и педагогов, и руководство училища, так это отсутствие Мстиславы Звездинской.

Людмила, правда, позвонила Славочке через пару дней после начала занятий, но подруга отвечала неохотно, сослалась на какую-то хворь, не позволяющую встать с постели. От предложения проведать отказалась.

Зная характер Звездинской, настаивать на визите Людмила не стала. Пожелала скорейшего выздоровления и уверила, что в училище по ней скучают. Порадовалась, что Мстислава не видит её покрасневшие от лжи щеки. Впрочем, для Мсти не было секретом то, как к ней относятся педагоги и ученики. Она была на своем месте! И уступать его никому не собиралась! * * *

Причина отсутствия Мстиславы была проста, как дважды два.

Утром, аккурат первого сентября, её, нарядную и накрашенную, вырвало перед самым выходом из дома. Мстислава даже не успела добежать к умывальнику! Несчастная чашка чаю и крохотный круасан вылетели из желудка в потоке какой-то желчи, прямо на пол в прихожей. Испачкав при этом нарядное новое платье.

Звездинская долго чистила зубы и полоскала рот, стараясь избавиться от мерзкого привкуса. Вернулась в спальню, сняла платье и рухнула в постель. Её тело вздрагивало. Руки и ноги свело судорогой.

«Нужно немного отдохнуть», — приняла решение Мстислава, — «потом накрашусь поновой и переоденусь. Приеду в училище к десяти!»

Но ни в десять, ни в одиннадцать встать с постели она не смогла, хотя пыталась раз за разом. Голова кружилась. К горлу подкатывал комок, и она стремглав неслась в ванную, понимая, что ей уже нечем рвать.

Ровно в час пополудни ей стало легче. Да настолько, что впору одеваться и ехать в училище! Но Мстислава рисковать не стала. Поди знай, какой сюрприз преподнесет организм в дороге. То, что у неё начался токсикоз, обычное явление для беременной женщины, Звездинская уже поняла.

Она решила, что за пару дней без неё училище не развалится. И осталась дома.

Второй день сентября повторил первый с точностью до минуты: дикая рвота в семь, головокружение и слабость до часу дня. Если не вставать с постели и ничего не есть, то приступы тошноты после первого, обязательного, не повторятся. Мстислава снова не поехала на работу, дав себе возможность еще раз убедиться в том, что её безотказный организм умудрился «подложить свинью» в самое неподходящее время.

А время для хворей не подходило по многим параметрам.

Ну, во-первых, Мстислава всегда присутствовала на занятиях в первые дни начала учебного года! Нужно в обязательно порядке «построить» этих дрыгоножек! Показать им или напомнить «кто в доме хозяин»! Да и педагоги не должны забывать о том, что она здесь «царь и бог»! Помнить, кто им «в будку кости бросает»!

А во-вторых, после десятого в город возвращается труппа театра! И, конечно, ей необходимо встретиться с Истоминым.

После возвращения из Израиля, Звездинская несколько раз порывалась позвонить Сереженьке, но вспоминала запрет на «самодеятельность», полученный от Гассерта, и от затеи своей отказывалась. Да и ждать встречи оставалось всего-ничего! Чуть больше двух недель! В том, что Сергей примчит к ней сразу по возвращению, Мстислава не сомневалась.

И тут — нате вам! Токсикоз!

Нужно немедленно вызывать Лёшика, который куда-то запропастился и на звонки не отвечает уже пятый день, и требовать помощи!

Мстислава сама прекрасно знала, к какому врачу обращаться. Но на оплату хорошего гинеколога и гастроэнтеролога нужны деньги и немалые. Свои сбережения Славочка тратить не собиралась! Это Гассерт убедил её оставить ребенка, собравшись шантажировать наличием будущего внука Истомина-старшего! Вот он пусть и оплатит услуги врачей и покупку дорогих медикаментов, которые помогут совладать с токсикозом.

Но автоответчик раз за разом сообщал, что абонент вне зоны доступа, и Мстислава вынашивала план разноса, который устроит любовнику, как только до него доберется. * * *

Намерение свое Мстя осуществила в полном объеме, едва услышала в трубке голос Гассерта.

— Ты куда запропастился?! — визжала и брызгала слюнкой. — Ты почему бросил меня на произвол судьбы, когда нужен больше всего?!

— Да что случилось? — опешил Алексей Викторович. — Меня не было всего неделю, а впечатление такое, словно ты уже в предродовой палате.

— Случилось! — Звездинская не собиралась продолжать разговор по телефону. — Немедленно приезжай! Если, конечно, не хочешь чтобы я уже сегодня отправилась на аборт!

— Хорошо, — ответил Гассерт, — вечером буду.

Мстислава взглянула на часы. Убедилась в том, что уже три пополудни.

— Договорились, — сменила гнев на милость, — вечером жду, — и нажала клавишу отбоя.