Древо Тьмы

Снова детский плач — совсем рядом плачет ребёнок.

Надрывный крик младенца не даёт сосредоточиться.

Женщины о чём-то просят, умоляют на непонятном языке.

Тьеррен озадаченно вглядывается вперёд, в просветы между деревьями. Наконец отряд выходит на небольшую полянку, на другой стороне которой деревья сгрудились ещё гуще, если это вообще возможно. По краям вырубки горят костры — там солдаты уже подожгли деревья.

А вот и они.

Дриады.

Остроухие зеленокожие древесные феи выстроились длинной вереницей, плечом к плечу перед стеной нетронутого Северного леса.

Как будто защищая деревья собственными телами.

Однако… более жалкой линии обороны Тьеррену видеть не доводилось.

Маг изумлённо оглядывается. Он видел изображения дриад, ему показывали ужасных существ с безумным взглядом, увитых гнилыми и гниющими ветвями, с отвратительными длинными, острыми зубами. Чудовищно опасных.

А эти, стоящие перед ним феи, совсем другие.

Да, у них зелёная кожа, гораздо более глубокого изумрудного оттенка, чем у гарднерийцев, чёрные волосы, зелёные глаза и остроконечные уши. И одеты они в странные балахоны, которые, судя по всему, сделаны из непонятно как склеенных листьев.

Но на этом сходство с кошмарными чудовищами с картинок заканчивается.

Пожилая дриада с седыми, почти снежно-белыми волосами складывает на груди руки, как в молитве. Она падает на колени, обращаясь к гарднерийцам с длинной, непонятной, но явно умоляющей речью. Рядом с ней мальчик, он цепляется за старуху, уткнувшись лицом в её накидку, и девочка лет десяти, не старше, твёрдо стоит, словно упершись ногами в землю, и сжимает в руке большой камень. Её лицо дышит ненавистью, дыхание со свистом вырывается сквозь зубы вместе с угрожающими словами. Внезапно она бросает камень в шеренгу магов, но девочка слишком слаба, и камень не долетает до цели.

Здесь женщины, старики, дети и подростки.

Все они будто покрыты сажей: их кожа, одежда, волосы усеяны тёмными крупинками, напоминающими мелкие градины. Дриады тяжело дышат и едва не падают на землю, словно придавленные невидимой силой.

— Что с ними такое? — ни к кому в особенности не обращаясь, спрашивает Тьеррен.

— Они попытались атаковать нас вихрем.

Тьеррен поворачивается к ответившему бородатому солдату, соседу по шеренге.

Тот искоса бросает на мага острый взгляд:

— Вон тот парень постарался.

Бородач показывает на мальчишку лет двенадцати, с голым торсом и покрытого с головы до ног чёрными крапинками. Мальчик без устали изрыгает в сторону магов проклятия — смысл его криков понятен даже без знания чужого языка.

— Он отбросил двух магов на двадцать шагов водяным смерчем, который выплеснулся вдруг из ветвей. Керлин так шарахнулся о ствол, что сломал ногу. Ну мы и перекрыли их проклятую магию.

Тьеррен, пытаясь справиться с затопившими его разум мыслями, поворачивается к лесным феям.

Вот младенец. С круглыми щёчками. Весь в крапинках железной стружки — он плачет и кричит от боли на руках прелестной молодой женщины. Царапая лицо крошечными ручками, малыш в ужасе оглядывается на магов. Женщина, видимо, мать младенца, тщетно пытается его успокоить, отводя от розовых щёчек упрямые пальчики и стряхивая с детской кожи железную стружку.

— Вы укротили обнаруженных келпи? — деловым тоном обращается коммандер Бэйн к лейтенанту, просматривая какие-то документы и не обращая внимания на стоны, плач и угрозы дриад.

— Мы отравили их, маг. Воткнули железные стержни во все водные протоки.

Коммандер Бэйн удовлетворённо кивает, сворачивает длинный свиток в трубочку и заталкивает в походный ранец. Решительно и спокойно он оглядывает вереницу фей на противоположной стороне поляны.

— Чистокровные дриады, — восхищённо произносит он, перекрывая звучным голосом детский плач и бесконечную мольбу старухи. — Отличная работа, лейтенант, вовремя вы их выкурили.

Тьеррен не сводит глаз с детей, и к его горлу подступает комок, во рту чувствуется горечь. Малыши всхлипывают и что-то лепечут, наверное, на языке дриад, но если закрыть глаза, то кажется, что плачут гарднерийские дети.

И внешне эти дриады очень-очень похожи на гарднерийцев.

От внезапного головокружения и судорог в животе Тьеррен едва не падает на колени. Запрокинув голову, он видит короткие белые вспышки в верхушках деревьев над цепочкой дриад.

Белые птицы. Полупрозрачные, будто сотканные из тумана. Они безмолвно наблюдают.

От деревьев исходит новая волна ненависти, едва не сбивая Тьеррена с ног. Его магические линии откликаются на призыв леса, деревья будто заигрывают с ним, стараются отобрать его силу. Он с трудом ставит внутренний щит, возводя крепкую, хотя и прозрачную стену вокруг личной магии. Укрепляет броню, нанося один за другим новые пласты, однако атаки деревьев не прекращаются, они упрямо бьют в щит, пытаясь его проткнуть.

Младенец на руках у дриады плачет и плачет, и мысли Тьеррена бегут по кругу.

Он вспоминает подготовку к походу, рассказы о том, что казалось совершенно очевидным. Тогда он пропустил мимо ушей почти все инструкции и советы для глупых, сентиментальных магов.

«Они могут показаться вам похожими на людей. Так Великая тьма обманом заставляет нас верить в ложь. Не поддавайтесь. И следуйте слову священной книги».

Но Тьеррен не ожидал увидеть детей. Младенца и его прелестную мать. В глубине души он понимает, что перед ним феи в истинном обличье. Здесь нет никакого обмана.

Молодая женщина нежно и грациозно укачивает малыша. Магические силы Тьеррена устремляются к ней тонким, но сильным потоком.

Женщина отрывает взгляд от лица младенца и смотрит Тьеррену прямо в глаза.

Глядя в её зелёные, как летняя листва, наполненные слезами глаза, он в смятении замирает. Её тёмно-изумрудные губы раскрываются, и ужас страдающего сердца пронзает Тьеррена.

Откуда-то доносятся слова на всеобщем языке, понятные, хотя и произнесённые с сильным акцентом:

— Маги! Остановитесь!

Тьеррен переводит взгляд на старую, убелённую сединой женщину. Её руки сложены у груди в молитвенном жесте, зелёные глаза смотрят настойчиво и сурово. Она указывает на тёмную лесную чащу за спиной, пытаясь сообщить нечто важное.

— Сохраните нашему лесу жизнь, — зловеще произносит она. — Если умрут деревья, умрём и мы. А потом умрёте вы. Мы все погибнем.

Слыша этот непреклонный твёрдый голос, Тьеррен в глубине души понимает, что старуха-дриада, как бы неприятно было это сознавать, говорит правду. Его охватывает смутное, но и непреодолимое желание остановить грядущую бойню.

— Тьма надвигается, — предупреждает старуха всё тем же суровым голосом, предрекающим неотвратимую беду.

— На колени! — приказывает феям коммандер Бэйн.

Удивлённый до странности спокойным, почти беззаботным тоном старшего по званию, Тьеррен недоумённо оглядывается. Глаза коммандера опасно вспыхивают. Происходящее его будто бы забавляет.

Тьеррена передёргивает от отвращения. Его взгляд возвращается к молодой женщине с ребёнком на руках. Их глаза встречаются, и они пристально смотрят друг на друга, будто невольные свидетели и одновременно персонажи разыгрывающейся трагедии. Тьеррена охватывает неудержимое желание схватить эту юную дриаду с ребёнком и унести их как можно дальше от страшной поляны.

Женщина обращается к Тьеррену на языке фей, в её мелодичном голосе слышны нотки горестной мольбы. Тьеррен собирается было ответить, но его опережает коммандер Бэйн.

— «Согласно решению правительства Гарднерии, — громко читает Бэйн, — вам приказано прекратить сопротивление и освободить принадлежащие Гарднерии территории». — Коммандер Бэйн вздыхает, как будто приказ слишком простой и короткий, сворачивает свиток, достаёт из ножен волшебную палочку и, наставив её на фей, грозно повторяет: — На колени, я сказал!

Выстроившиеся вереницей феи упрямо отступают на шаг, и, судя по всему, этот шаг даётся им нелегко. Они стоят, вытянув перед собой руки, как будто укрепляя барьер между магами и густым лесом. Ненависть в глазах дриад пылает ещё ярче. Мальчик, яростно прищурившись, хрипло проклинает магов, молодая женщина, горестно скривив губы, прижимает младенца к груди.

Тьеррен понимает, что грядёт нечто ужасное. Его всё сильнее охватывает желание спасти женщину с ребёнком. В вышине, в самой гуще ветвей, над дриадами снова мелькают белые птицы. Эти лёгкие, почти бесплотные создания, словно зеркальное отражение белых птиц на мундирах некоторых гарднерийцев. Такая птица есть и на его мундире.

Тьеррен в замешательстве трясёт головой: неужели он сходит с ума?

— На колени! — рявкает потерявший терпение коммандер Бэйн. — Сию минуту!

«Подождите! — хочет крикнуть Тьеррен в стремительно рушащемся мире. — Разве вы не видите? Здесь какая-то ошибка! Остановитесь! Всё не так, как мы думали. Это вовсе не чудовища, не воины! Это просто женщины и дети!»

Седая старуха, не обращая внимания на Бэйна и направленную на фей волшебную палочку, поднимается с колен и тяжело шагает вперёд, будто отталкивая коммандера вытянутыми руками.

Быстро, быстрее ядовитой змеи, коммандер Бэйн коротко взмахивает волшебной палочкой и решительно вытягивает руку вперёд. Из кончика палочки вырывается острое ледяное копьё и бьёт женщину прямо в грудь.

С коротким криком, быстро перешедшим в хрип, женщина падает на спину, заливаясь кровью.

На поляне воцаряется хаос: феи кричат и рвутся к старухе сквозь железную пелену. Дети в ужасе заливаются пронзительным плачем.

Коммандер Бэйн бесстрастно оглядывает противника.

— По решению правительства Гарднерии, — невозмутимо повторяет он, — вам приказано прекратить сопротивление и освободить принадлежащие Гарднерии территории.

— Мы никогда не сдадимся! — с заметным акцентом выкрикивает на всеобщем языке худенький мальчик, выпрямляясь во весь рост.

Вместе с ним, будто тёмная, неудержимая волна, поднимается и лесная сила. Тьеррен чувствует эту мощь, она пронзает его до костей.

Проникает в магические линии.

Мальчик сжимает пальцы в кулаки.

— Сейчас мы слабы, но наши Хранители узнают, как вы обошлись с нами. Деревья им расскажут. И они придут, чтобы обрушить на вас всю мощь древнего леса.

Коммандер Бэйн с деланным восхищением растягивает губы в улыбке. Оглянувшись на стоящих рядом магов, чтобы поделиться ликованием, он отвечает мальчику, оскалив в ухмылке зубы:

— Неужели сами деревья придут за нами? Притопают на ножках?

Подняв голову, Тьеррен видит, как верхушки деревьев, сплетаясь, тянутся со всех сторон к гарднерийцам. Листья угрожающе шелестят. По магическим линиям снова бьёт волна невидимой силы.

— Мы с деревьями — одно целое! — в ярости кричит мальчик.

Коммандер Бэйн издевательски фыркает и обращается к стоящему рядом бородатому магу:

— Пора заткнуть этих болтунов! Ради Древнейшего!

Выпрямившись, развернув плечи в боевой стойке, коммандер оглядывает шеренгу гарднерийцев и приказывает:

— Маги! Приготовить волшебные палочки! К бою!

Дриада с ребёнком, рыдающая на коленях у тела седой старухи, поднимает голову и печально смотрит на Тьеррена.