Прежде чем ты изменишься

Вадим вздохнул. Привычная тактика Игоря — не получая желаемого, начать кидаться оскорблениями.

— Спасибо, что подбросил до дома, Игорь. Мне пора, — сухо сказал Вадим и открыл дверцу.

— Я не понимаю, почему он? Что у него есть, кроме смазливой мордашки? — не отставал Игорь

— Прекрати! Он мой лучший друг! — ответил Вадим, стиснув челюсти.

— Но ты явно хочешь большего! Я замечал, как ты на него смотрел! — со злостью в голосе произнёс Игорь. Он уставился на Вадима, сверкая глазами, затем усмехнулся, — может, мне нужно просто подождать? Когда ты его оттрахаешь, интерес сразу пропадет, и вы уже не будете лучшими друзьями, а?

Ответом ему был лишь оглушительный звук закрывшейся дверцы. Вадим раздражённо шагал к подъезду, доставая ключи, под ногами хлюпал мокрый снег. Погодка просто отвратительная, как раз под стать его настроению. Вадим буквально кипел от злости, он остановился у подъезда и попытался успокоиться. Не стоит обращать внимание на слова Игоря, поскольку тот привык всех судить по себе. У них с Игорем без сомнения были хорошие времена, но в воспоминаниях осталось почему-то всё самое плохое. И его возвращение только напомнило Вадиму о той нервозности, которую он испытывал буквально всё время, находясь с Игорем. Стало гораздо спокойнее, когда он исчез из его жизни. Пусть всё остаётся так же.

Вадим достал смартфон. Уже поздно, но мама настаивала на том, чтобы он обязательно написал ей, когда будет дома без оглядки на время.

«Мам, я дома, добрался хорошо. Как папа?»

Вдох-выдох.

Тот страх за отца, который держал его в своих цепких лапах слишком долго, наконец, отступил. Операция прошла успешно, и его выписали из больницы. Только тогда вся семья смогла вздохнуть с облегчением. Вадим был очень привязан к ним: к добродушному ворчливому отцу, к понимающей, слишком мягкой матери, к старшему брату Максу, который всегда был для него эталоном, к его девушке, а теперь и жене Ире. Он никогда не забудет того, какую поддержку оказала ему мама, когда он впервые признался ей, что совершенно равнодушен к девушкам. В то время об этом не знал никто, кроме Евы, и для Вадима было очень важно донести это и до родителей. Поначалу он видел в глазах родителей нечто странное и неподвластное пониманию. Он боялся, что это разочарование в нём, но после откровенного разговора выяснилось, что это беспокойство, опасение. То самое опасение, которое испытывают родители за своего ребёнка, зная, что ему непременно предстоит столкнуться с реальной жизнью и узнать, что такое боль на собственной шкуре.

— Что это за паренёк, с которым ты всё время болтаешь? — как-то за ужином спросила мама, ставя перед ним тарелку с супом.

Сидевшие в это время за столом Макс и его жена Ира подняли головы и с любопытством уставились на Вадима.

— Это Костя, он мой лучший друг, — ответил Вадим, зачерпывая ложкой суп.

— Это тот мальчик, что стал появляться в твоих видео, да? — спросил Максим с хитрым прищуром.

— Откуда ты узнал? — изумлённо спросил Вадим, роняя ложку в суп.

И тут действительно было чему удивляться, ведь брат никогда не интересовался деятельностью Вадима на Ютубе и, насколько он знал, его роликов никогда не смотрел, разве что из любопытства пару видео, и всё.

— Это я ему рассказала, — подала голос Ира, смущённо улыбаясь, — этот Костя показался мне очень приятным мальчиком.

— Мы с отцом даже не знаем, с кем дружит наш сын! — возмущённо проговорила мама, садясь за стол.

И это было правдой. Вадим действительно никогда не знакомил своих родителей ни с кем. Ну, за исключением Евы, но её они и так знали с самого детства.

Пообещав матери, что непременно познакомит её с Костей, Вадим облегчённо выдохнул. Кажется, тема беседы исчерпала себя, плавно перейдя в уже привычное русло под названием: «когда вы планируете подарить нам с отцом внуков?», обращённое к Максу и его жене.

Вадим слабо улыбнулся этим воспоминаниям и, отправив набранное сообщение, убрал смартфон в карман. Нужно успокоиться, прежде чем он зайдёт в квартиру. После перепалки с Игорем он до сих пор чувствовал жуткую злость и раздражение. Вадим попытался вспомнить то, что успокаивало его особенно хорошо. Определённо, это вид Кости, играющего на пианино. Он замирал всякий раз, когда слышал доносившиеся из гостиной тихие аккорды. В такие моменты он отрывался от своих дел и выходил в полутёмный коридор, приближался к дверям гостиной, чтобы увидеть Костину фигуру, склонившуюся над пианино. Вадим не знал, почему это всегда приводило его в какое-то трепетное чувство, он не знал, почему у него замирало сердце, когда он мог видеть мягкие гибкие пальцы, что невесомо касались клавиш, и задумчивое выражение лица.

Его руки. Это то, от чего невозможно отвести взгляда. Они нежные. Длинные тонкие пальцы буквально гипнотизировали его, когда порхали над клавишами. Впервые увидев их через нестабильное вай-фай соединение на экране своего смартфона, он понял, что абсолютно очарован.

Именно там, безмолвно стоя в полутёмном коридоре и жадно впитывая каждое движение нежных пальцев над клавишами, Вадим понял, что счастлив, даже просто находясь рядом с ним. Это было довольно странное осознание, но, тем не менее, оно было правдой. Он доволен тем, что мог иметь сейчас, в этот конкретный момент. Наверное, именно это бескорыстное желание отдавать и делать что-то для человека, не ожидая ничего взамен, кроме единственной вещи — чтобы он был счастлив, двигало им, когда на пороге квартиры объявился покупатель.

— Нет, извините, пианино продано. Очень жаль, что вам не сообщили заранее. Всего доброго!

После того, как он закрыл дверь, в коридор выглянула ошарашенная Ева:

— Ты в своём уме, Вадим? Что ты творишь? Я назначила встречу с этой женщиной…

— Пианино уже продано другому покупателю, — заявил Вадим.

— Какому ещё покупателю? — раздражённо воскликнула Ева.

— Ты с ним разговариваешь, — сказал Вадим.

— Что? — ошеломлённо спросила Ева, уставившись на него. — Ты даже не умеешь играть!

— Я всегда мечтал научиться, — сказал он.

— Что за бред?! Впервые слышу об этом… — озадаченно проговорила Ева, затем, услышав тихие звуки пианино, бросила взгляд в сторону гостиной и тихо ахнула. Она перевела изумлённый взгляд на Вадима, в её глазах отразилось понимание. — Вадим, ты …

Она грустно улыбнулась ему, а парень с досадой отвёл взгляд. Ева с самого начала знала об этом. Она знала, что Вадим влюблён в человека, который вряд ли когда-нибудь ответит ему взаимностью.

— Он сказал, что у него есть девушка, — донёсся до него приглушённый голос Евы из динамиков.

— Чёрт, Ева! Зачем ты вообще стала расспрашивать его об этом?! — недовольно возмутился Вадим. — Я просил тебя помочь ему со стиркой, а не вести допросы!

— Извини, просто к слову пришлось, — сказала Ева, затем немного помолчав, спросила, — до сих пор не могу понять, как ты умудрился втрескаться в него?!

— Прекрати! — с досадой в голосе ответил Вадим, но Ева, будто не слыша, продолжила:

— Он даже не гей! Ну, или, по крайней мере, сам не подозревает, что… я, конечно, не знаю, как это у вас работает… но почему-то твой гейрадар дал сбой…

У Вадима вырвался истерический смешок:

— Ты, что думаешь, у меня есть список, в кого можно влюбляться, а в кого нельзя, и я следую этому списку?! — помолчав, он тихо добавил. — Это просто происходит и всё… само собой.

Ева лишь удручённо вздохнула в ответ.

Конечно, Вадим часто замечал, какую реакцию вызывает у девушек Костя. Он очень привлекательный, а его улыбка — это то, на что Вадим готов любоваться всегда. Она непосредственная и настоящая. И Вадиму безумно льстило то, что в большинстве случаев все Костины улыбки были предназначены именно ему. Ему, а не Кате, которая, похоже, являлась девушкой чисто номинально. Конечно, он прекрасно понимал, что ситуация когда-нибудь изменится. Возможно, когда-нибудь рядом появится человек, который будет невероятно важен для Кости. Но пока этого нет, он мог наслаждаться его безраздельным вниманием.

И пусть Костя никогда не сможет ответить ему взаимностью, он всё ещё был его лучшим другом. Большего Вадим не желал. Хотя… зачем себя обманывать? Конечно, желал. Он хотел быть настолько близко к нему, насколько возможно. И позже он стал замечать то же самое стремление и в Косте. Ему вспомнились все те моменты с покрасневшими щеками, долгими пронзительными взглядами и случайными прикосновениями. Да, определённо, они оба желали большего. Но Вадим так же отчётливо видел, как нечто удерживало Костю, какой-то внутренний барьер вставал препятствием на пути. Вадим не знал, что это, но чувствовал, что не должен давить на него. Пусть всё идёт своим чередом. Он просто будет рядом с ним.

Ему вдруг вспомнилась своя глупая ревность, в тот день, когда к Косте пришла Катя:

— Привет! Можно Костю?

— Нет, нельзя! — сказал Вадим и осознал, насколько резко это прозвучало. Он вновь окинул стоящую перед ним девушку в белой куртке и вязаной шапочке внимательным взглядом и уже мягче добавил, — Костя сейчас спит. Не нужно его будить, у него всю ночь температура держалась.

Девушка сникла, потом понимающе закивала и протянула пакет:

— Там его тетради, которые меня попросили передать, а ещё я фруктов положила. Надеюсь, ему станет лучше. Пусть мне позвонит, когда проснётся.

— Хорошо, я передам — кивнул Вадим, беря пакет.

Ох, чёрт, что с ним творится?

«Это просто девушка. Она, чёрт возьми, вовсе не виновата, что ты умудрился втрескаться в её парня», — корил себя Вадим, закрывая за ней дверь.

«Её парень» — эти слова совсем не нравились Вадиму. Как будто бы у неё действительно было право так называть Костю? Эта девушка знакома с Костей совсем недавно, Вадим знает его гораздо дольше, он знает его гораздо лучше. И Костя сам говорил, что она смеётся, как Дженис.

Вадим вновь отругал сам себя, ну что за мелочные мысли в его голове витают. От самого себя тошно. Ну что за цирк?! Он уже почти убедил самого себя, что ему достаточно просто дружить с ним, быть с ним рядом. Ему не нужно большего.

Вадим устало обернулся, закрывая дверь, и увидел, как из гостиной выходит сонный Костя, укутанный в одеяло.

— Вадим? — сипло позвал он.

— Я здесь, — сказал Вадим, подходя ближе, — как ты себя чувствуешь?

— Мне приснилось, что луна упала на меня и пыталась раздавить.

Вадим глубоко вздохнул, пытаясь прогнать воспоминания, и открыл дверь подъезда. Тревожное чувство, поселившееся внутри, вновь напомнило ему о себе. Было очевидно, что Костя избегал его все эти дни. Признание ли в этом виновато или что-то другое, Вадим не знал. Не хотел об этом думать, гнал от себя прочь эти мысли. Поднимаясь по ступеням, он глубоко вздохнул, ему вспомнился тот день и тот разговор с Евой.

— Ох, чёрт! Почему он такой тяжёлый? — недовольно охал Серёжа, держа Костины ноги в крепкой хватке. — Он же худой как шпала!

— А что ты хотел? В нём почти два метра роста! — парировала Ева, идя рядом.