Его замечательная, мурлыкающая пара

* * *

Шеннон действительно желала и дальше оставаться без сознания, оценивая катастрофическую ситуацию, в которую попала. Семь самцов Прайда стояли в лесу, окружив её.

Все они выглядели мрачными, пугающими парнями от двадцати до тридцати лет. Два брата, которые похитил ее, стояли здесь же.

Марк выглядел немного старше своего брата Адама. Он говорил так, словно был хозяином положения, когда спорил с другим мужчиной.

— Она слишком человек, чтобы с кем-нибудь спариваться.

— Я возьму ее, — предложил снова блондин двадцати с чем-то лет. — Наши девушки встречаются редко.

— Они не будут редкими, если мы прекратим спариваться с кошками со слабой кровью. — Марк стрельнул взглядом в Шеннон лежавшую в траве со связанными за спиной руками. — Мы не разбавляем свою родословную полукровками. Но тот факт, что она частично пума — приз и залог успеха. Она — редкая находка.

— Ее запах не знаком. Ее кровный родитель не из нашего прайда.

Адам подошел к брату.

— Согласен с Марком. С этой не спариваться. Мы знаем, что нужно сделать.

— Согласен, — вздохнул высокий брюнет. — Кроме того, ни один мужчина не причинит вред своей паре, чтобы она страдала. В нашем прайде у нее нет семьи, которая бы возразила против такого обращения. Она — редкая находка, которую мы должны использовать по полной

Шеннон откашлялась.

— Я не угроза для вас. Пожалуйста, просто дайте мне уйти. Вы никогда меня больше не увидите. Обещаю вам. Я никогда никому не рассказывала, что я. Вам не нужно меня убивать.

Ее проигнорировали.

— Не могу игнорировать вонь от неё, — заныл один из мужчин скрипящим голосом. — Она пахнет волком.

— Тогда задержи дыхание, — Марк бросил на него взгляд. — Я решил.

Блондин, который предлагал спариться с ней, ругнулся.

— Она не кажется выносливой.

— Она достаточно чистокровна, чтобы вступить в течку, — заявил Марк.

— Этот запах очень слабый, — пожаловался нытик. — Я едва могу выделить его из ужасной волчьей вони.

— Знаю, — Марк потянулся за него и вытащил, как оказалось, пластиковый футляр для очков. — Захватил по дороге сюда.

— Вот это все исправит, — вздохнул самый старший. — Эти гормоны, подтолкнут ее к полноценной течке. Всё займёт около двадцати минут, судя по тестам которые я сделал.

— Гормоны сделают это? — Нытик не выглядел убежденным.

— Они были взяты прямо у женщин-пум в полноценной течке. Мы несколько раз тестировали их, и каждый раз это срабатывало.

— Каковы шансы, что она умрет? — Марк холодно взглянул на Шеннон. — Ненавижу рисковать. Она уже частично в процессе течки.

— Гормоны ее не убьют, — объявил мужчина постарше. — Только помните, что нужно быть осторожными. Она будет терпеть, но не кусайтесь и не царапайтесь. Потеря крови ее убьет.

Шеннон начала дрожать.

— О чем вы говорите? Что вы собираетесь со мной сделать?

Его взгляд зеленых глаз остановился на ней и мужчина вздохнул.

— Что ты о нас знаешь?

— Вы собираетесь убить меня за то, что я по большей части человек.

— Ложь. — Он подошел ближе. — Вот небольшой урок анатомии для тебя. Когда наши женщины беременны, у них только одноплодные роды. Один ребенок.

Страх наполнил Шеннон. Они говорили о сексе, гормонах и о том, что она в течке. У нее было плохое предчувствие относительно того, куда приведет этот разговор.

— Мы же можем оплодотворить женщину выводком, если обратимся во время спаривания. Они могут выносить от трех до пяти котят. Все дело в том, что когда женщины оборотни оборачиваются в человеческую форму, то беременность прерывается. Нашим женщинам не нравится оставаться месяцами в звериной форме, до появления потомства. Даже если кто-то пытается, то они, не подозревая об этом оборачивались во сне. Что сильно сократило нашу численность. После того, как мы решили, что безопаснее пребывать в человеческой форме, чем оставаться в обличье животного, из-за низкого уровня рождаемости, численность нашего населения, заметно сократилась.

Адам хмыкнул.

— Люди пытаются охотиться на нас или сдать в зоопарки, когда мы бегаем в обличье пумы.

Один из мужчин кивнул.

— Так я потерял свою первую пару, люди убили ее. Один чертов охотник застрелил ее на частной собственности. Я убил его, но она не выжила от его пули. Они не законно охотились на наших землях, после того, как получили наводку. Теперь мы можем оборачиваться и бегать только ночью, чтобы не привлекать их внимание. Мы выставляем часовых, чтобы устранить злоумышленников. Их легко выследить, используя наше ночное зрение.

Марк снова прервал разговор.

— Мы можем оплодотворить тебя и создать помёт. Ты сможешь выносить больше детей, чем наши самки.

Шеннон застонала.

— Я не могу оборачиваться, и не буду делать это. Нет! — ее испуганный взгляд метался между семью мужчинами. Она знала, что с ее лица сошли все краски, когда представила одного из них, собирающегося сделать ее беременной и стала лихорадочно дергать что-то, связывающее ее запястья. — Я не соглашусь на это.

Ее внимание привлек мужчина постарше, который вплотную подошёл к ней.

— Мы не спрашиваем твоего разрешения. Ты не из прайда и твои желания неуместны. То, что ты не можешь обращаться — причина, по которой ты нам идеально подходишь. — Он взглянул на Марка. — Ты скажешь ей …или мне рассказать?

— Я сам, — зеленые глаза Марка, казалось, светились, его взгляд с предвкушением приближающегося развлечения был направлен на Шеннон. — Вот как обстоят дела. Ты не можешь обращаться, а это значит, что ты случайно не убьешь вынашиваемого малыша.

Она с отвращением отстранилась.

— Но вы сказали, что в человеческой форме у меня будет всего один ребенок.

— Ты будешь в человеческой форме, но мы, то нет. — На губах Марка заиграла холодная улыбка. — Мы собираемся обратиться после того, как наш доктор вколет тебе гормоны, чтобы ускорить полноценную течку, твое тело будет подготовлено к зачатию и каждый из нас оплодотворит тебя.

Адам потер руками.

— Это будет восхитительно для нас, но не для тебя. Вот почему ни один мужчина не будет трахать свою пару таким способом, каким мы собираемся взять тебя, а мы не делимся своими парами. Женщины могут одновременно выносить разных… детей от разных отцов. Между нами семью, мы будем точно уверены, что ты вынашиваешь для нас. Тела человека и пумы не так хорошо подходят, — он улыбнулся стоящим вокруг мужчинам. — Хотя мы все предаемся мечтам об этом.

Доктор усмехнулся.

— Однажды я делал так, чтобы протестировать гормоны. Это восхитительно. В человеческой форме женщины более влажные, поэтому вы можете глубже трахать их, но следует заткнуть ей рот. Она будет кричать. Для женщин очень болезненно, когда мы входим и выходим из нее. Мы не можем ждать, когда обмякнем после семяизвержения, чтобы выйти, как мы делаем это с нашими парами. Нам нужно будет непрерывно продолжать трахать ее, потому что гормоны будут действовать всего несколько часов. Слишком рискованно с ее человеческой кровью оставлять ее в течке дольше. Ее сердце, возможно, не выдержит такой нагрузки.

Шеннон захотелось кричать. Она сопротивлялась порыву, пока боролась со своими наручниками и пыталась встать на ноги, но из-за связанных рук не смогла этого сделать.

— Пожалуйста, не делайте этого, — умоляла девушка.

Марк кинул доктору пластиковый футляр.

— Сделай ей инъекцию. Мы подготовим ее, пока укол начнет действовать. Не боюсь ее крика. Никто ее не услышит, а мы расставим охрану.

Доктор поймал футляр, открыл его и вынул большой шприц. Шеннон кинулась в сторону, пытаясь откатиться, но он поставил ногу, обутую в мокасины ей на попку, прижимая ее к земле, и разорвал футболку. Остальные мужчины нагнулись, сдергивая тренировочные штаны, в которые она была одета. Доктор обнажил ее левую ягодицу.

Шеннон закричала, когда большая игла проткнула кожу. Это сильно причиняло боль и, кажется, доктору потребовалось много времени, чтобы ввести все содержимое шприца.

Когда иглу вытащили, Шеннон перестала кричать, но слезы все еще бежали по ее лицу. Двое мужчин схватили ее за плечи, чтобы болезненно поднять с земли.

Они даже не позволили ее ногам дотронуться до травы, когда несли ее к большому поваленному дереву. Двое оставшихся бросились им помогать.

Шеннон кричала и боролась, но они поставили ее на колени и нагнули над грубым бревном. Кто-то разрезал верёвку на ее запястьях, но потом ее руки широко развели.

Девушка повернула голову и увидела, что веревка привязана к веткам, все еще торчащим из бревна и тянется к ее кистям, сохраняя их широко открытыми.

— Не делайте этого. О, Боже. Пожалуйста? — всхлипывала она.

— Заткнись, — Марк перепрыгнул через бревно, чтобы смотреть ей в лицо. Он подобрал, какою-то вещь, которая была скрыта от нее под бревном — цепь с тонким кожаным ошейником. Девушка попыталась отбрыкнуться, но веревки надежно удерживали ее грудь и бедра напротив бревна. — Это чтобы удержать тебя на месте. Чем меньше ты борешься, тем меньше риск разрезать тебя нашими когтями.

Шеннон вскинула голову, пытаясь увернуться от его рук, но ему удалось сомкнуть ошейник вокруг ее шеи. Хомут почти задушил ее, пока Марк его не отрегулировал.

Наклонившись, мужчина дернул цепочку, и ее голова опускалась вниз, пока подбородок не уткнулся в бревно. Девушка услышала щелчок, а когда попыталась поднять голову, ничего не получилось. Марк подмигнул ей.

— Я первый. Ты не сможешь увидеть кто из нас трахает тебя, потому что не можешь повернуть голову, но я хочу, чтобы ты знала этот порядок. Хотя не волнуйся. Я самый крупный, поэтому причиню больше всех боли. Остальные будут чувствоваться немного менее болезненно. Разденьте ее.

— Я под защитой вервольфа, — выкрикнула Шеннон, когда кто-то схватил её за футболку, и содрал с её тела, обнажая кожу. — Он убьет тебя за то, что ты делаешь со мной.

Марк легко провел кончиками своих пальцев по щеке Шеннон.

Она попыталась отпрянуть, но ее душил ошейник. Это заставило мужчину рассмеяться, но руку он убрал.

— Не один волк не пойдет за кошкой. Псина может трахать все, что угодно и я уверен, что ему было весело крутить врагом в буквальном смысле слова. Теперь ты дома. Теперь это — твоя жизнь. Ты будешь вскармливать детей, пока не станешь слишком стара для этого. Ты будешь не нужна, когда перестанешь овулировать, но если поможешь нам поднять рождаемость, мы не вернемся, чтобы убить тебя в веселом забеге. Я сделаю это безболезненно, — хмыкнул он. — Я — хороший парень, когда меня стимулируют. Не забывай этого.

Девушка зарыдала, это действие заставило ее еще острее почувствовать грубую кору через тонкий материал футболки. Они полностью содрали с нее тренировочные штаны.

Она закричала, когда ее бедра развели широко в стороны и веревки больно впились в ее ноги прямо под коленками так, что она не могла их соединить.

— Не делай этого, — промурлыкал Марк. — С красными глазами ты не так привлекательна. Разумеется, я не буду смотреть на твое лицо. — Он встал и отошел от нее в сторону.

Она слышала их сквозь свой плач. Ее тело начало чувствовать тепло, затем жар, как в лихорадке. Болезненные судороги толчками прокатывались по ее телу, и она зарыдала в агонии. Влага стекала, покрывая ее бедра. Шеннон знала, что не обмочилась — гормоны начали действовать.