Вся мародерская рать

Глава 9

Лили лежала на моей кровати и в сотый, наверное, раз рассматривала плакаты с изображением маггловских девиц.

— Не смотри туда. Ты намного лучше. — Я отошел от окна, убедившись, что луна все еще торчит в небе, как единственная пуговица на парадной мантии, и устроился рядом.

— Уверен? — игриво уточнила она, поглаживая шрам на моем бедре, место, куда Сохатый почти два года назад вогнал нож по моей просьбе. Белесая полоса так и не покрылась волосами, и никогда уже не покроется. — Вы с Джеймсом до сих пор не разговариваете?

Я пожевал нижнюю губу и уставился на нарисованные голые сиськи одной из девиц на стене.

— Нам с Сохатым не обязательно разговаривать, чтобы понимать друг друга. Мы дружим с одиннадцати лет. И мы слишком долго трахали одну и ту же девушку.

Лили ничуть не смутилась. Ей нравилось, когда ее ласкают две пары рук. И два языка. Мы скрывали это как могли, но однокурсники не слепые. Марлин, отчаявшись привлечь внимание Сохатого, как-то психанула и язвительно попросила Лили «отвалить хотя бы от Джеймса». А Лили, крепко сжав мою руку и нагло улыбаясь, предложила ей:

«Может, прекратишь орать на весь коридор и лучше присоединишься?»

Я расхохотался, потому что знал, что Марлин никогда на такое не согласится, даже ради возможности пососать у Сохатого. В магическом мире это считалось не комильфо. Вот почему я любил мир магглов. Там всем было друг на друга насрать.

Если маги походили на дисциплинированный отряд, то магглы скорее смахивали на неукротимую восставшую толпу.

Я надеялся, до старой карги все же дойдет слух, что я трахаю маглорожденную, да еще и на пару с другом. Какой скандал.

«На самом деле, Маккиннон права, — тихо сказала Лили, когда та отошла. — И ты прав. Мы не можем трахаться вечно».

«Мы с тобой можем».

Я не был уверен, что стоит так далеко загадывать. Списки на последних страницах «Пророка» становились длиннее с каждым днем, как Фриартон-Бридж(1) прошлым летом. Нынче его уже достроили, кажется.

Мы побывали в Перте на каникулах, когда Лили заявила, что скучает по Шотландии. Аппарировали наугад и почти попали: вдали, милях в пятнадцати к северу утыкались в хмурое небо башни Хогвартса.

— В уикенд

(ну, когда он нас застукал, вернувшись раньше)

Сохатый ходил на одно из собраний Ордена. Кажется, ничего особенного, во всяком случае, он не выглядел так, будто знает нечто совершенно секретное. Он молчит и подробности не рассказывает. А я не могу понять, уже пора вытаскивать его из дерьма или стоит накинуть на себя Дерьмоотталкивающие чары и лезть за ним.

Лили рывком села и одним яростным движением содрала со стены плакат. Меня эта нарисованная девка с мертвыми глазами тоже бесила.

— Мне расскажет, — пробормотала Лили.

Не знаю, как она ублажала Сохатого, и знать не хочу

(да кого я обманываю, прекрасно я знаю, во всех подробностях, все движения ее языка)

но он правда вывалил все, что услышал на собрании. Оказывается, он и Лунатика с Хвостом с собой поволок. А я-то думал, что нам в тот день повезло с пустой спальней.

— Там все как надо, — уверенно говорил Сохатый, пока мы шли к Запретному лесу мимо хижины Хагрида, — Дамблдор за главного, Минерва на подхвате, кое-кто из министерства, несколько авроров… Фрэнка помните? Он свою Алису теперь официально пялит. В смысле, поженились недавно. Оба в Ордене. Говорят, дисциплина там будь здоров, им в аврорском корпусе и то легче живется. Дежурства, засады, слежка, нескучно, в общем. И всегда есть возможность надрать задницу Пожирателям.

— А у них есть возможность надрать задницу тебе, — тихо напомнила Лили.

— Пусть попытаются, — фыркнул Сохатый, обгоняя нас и поворачиваясь лицом. Он пятился, но делал это ловко, ни разу не запнулся, потому что мы знали Запретный лес как свои пять пальцев.

Лили обессиленно выдохнула. Джеймс настороженно притих. У него в последнее время наконец-то прорезалась интуиция

(ну такая, как молочные зубы)

и он чуял, что Лили им недовольна.

— Устала? Хочешь, понесу?

Она легкая была, иногда мне казалось, что ей и пожрать некогда из-за нас с Сохатым. Я таскал ей шоколадки в гостиную, а надо было, наверное, приносить целое блюдо с мясом из Большого зала. Или слишком много секса. От этого, кажется, тоже худеют.

— Эй, только я могу ее нормально покатать, — весело заявил Сохатый, обнял меня за шею, повиснув на мне, потом встал на ноги и огляделся. Ни души.

— Ты же сейчас про свою шкуру оленью? — поддел я и показал свой средний палец в ответ на его. — Потому что покатать ее могу и я без проблем.

Лили перешагнула через корягу, подобрав полы мантии, и распустила волосы. Мы с Сохатым давно заметили, что этот жест означал желание начать прямо сейчас.

— Может, здесь? — она глянула на нас по очереди.

— Мы же вроде просто погонять по лесу собирались? — поддразнил Джеймс.

— А, ну тогда, конечно, не буду вам мешать, — Лили дерзко усмехнулась и прислонилась к стволу дерева.

Мы единодушно решили сделать вид, что нас все устраивает. Посмеиваясь, Сохатый сбросил мантию и приготовился обратиться, я повторил за ним, швырнув свою рядом, но краем глаза заметил едва уловимое движение Лили и хлопнул его по плечу.

Она подняла юбку ровно настолько, чтобы показались трусы, отпихнула их в сторону и запустила руку между ног. Лили смотрела на нас почти равнодушно; примерно с таким же лицом она слушала Флитвика или скучную болтовню Марлин по вечерам.

— Погоди-ка, Бродяга. Я думаю, нам стоит отложить наши дела.

В прошлой жизни Лили, пожалуй, была сиреной. Заманивала мужчин на острова и… что там сирены делали? Пожирали живьем или просто подчиняли? Вот что-то подобное происходило с нами.

Сохатый, половину поступков в своей жизни совершивший из вредности или вопреки чужим просьбам, рядом с Лили становился покладистым, порой до неузнаваемости, мог часами лежать и трепаться о ерунде, хотя обычно шило в заднице не давало ему покоя.

А я просто любил Лили настолько, что видел только ее улыбку в прохладной темноте, и ресницы, и пальцы, сминавшие юбку.

(и больше ничего)

Я почти отпихнул Джеймса, чтобы оказаться рядом с ней первым.

— Вы же хотели побеситься, — горячо выдохнула Лили, шутливо уворачиваясь от моих рук.

— Мы передумали.

Я снова чувствовал себя пятнадцатилетним. Мне тогда не терпелось потискать ее, но было нельзя, и член так же терся о ткань брюк, и ладони холодели. Только сейчас я был чуть ли не на голову выше и намного сильнее, поэтому с легкостью оторвал Лили от земли

(она морщила нос и смеялась)

повернулся вместе с ней, поставил и подтолкнул к Сохатому.

Раньше здесь росло тысячелетнее дерево, такое же старое, как сам замок, но потом оно начало сохнуть, гнить, заражать другие деревья,

(Хагрид рассказывал)

и еще до нашего поступления в Хогвартс его спилили. На всякий случай.

Остался только высокий пень размером с огромный круглый стол, на котором Слагхорн частенько размещал котел с каким-нибудь любопытно-скучным зельем.

(любопытным для него и скучным для нас)

Джеймс взмахнул палочкой, расстилая на нем мантию, и мотанул головой, чтобы я сажал Лили туда. Я стащил с нее трусы и юбку, прежде чем сделать это. Сохатый снял очки, опустился на колени и коснулся губами внутренней стороны ее бедра. Она чуть откинулась назад, опираясь ладонями на занозистый срез бывшего дуба, и подставила рот под мой поцелуй.

Лили быстро вспотела; я чуял солоноватый привкус кожи над ее верхней губой. Она со стоном выдыхала, я придерживал ее затылок и сжимал сиськи

(одну и другую, снова и снова)

мне не хватало рук, хотелось расстегнуть штаны, не отпуская ее. Лили помогла

(освободила член, обхватила и несмело провела несколько раз. Ладонь была сухая совсем, смочить бы)

— Что ты с нами делаешь, Ресничка?

(не даешь опомниться дни сливаются разноцветными полосами в смазанную радугу скоро экзамены лето и целый мир полный списков навсегда покинувших нас людей)

— Я не отдам вас блядскому Ордену, — прошептала Лили, как последнее слово перед повешением, вцепившись в Джеймсовы волосы, и закусила губу до крови. Звучало так, точно этот Орден основали шлюхи.

Мне показалось, что в глубине ее глаз полыхнули костры, будто она готова была сжечь каждого, кто попытается нас разлучить.

Я вспомнил того урода, которого она почти отправила на тот свет.

— Пойдем с нами, — Сохатый поднялся на ноги, вытер рот тыльной стороной ладони и нацепил очки. Он шустро вынул хер и напялил презерватив. — Там полно девушек, но ты будешь самая красивая.

— Я никуда не пойду, — прохрипела Лили, когда Сохатый начал ее долбить. — Дамблдор старик, он свою жизнь уже прожил, ему плевать на вас, на всех тех, кто уже погиб и еще погибнет. Я не буду трахаться с будущим трупом! — выкрикнула она и изо всех сил отпихнула его от себя. Сохатый покачнулся и отступил, чтобы не упасть, скользкий член выскочил из нее, и я машинально занял место Джеймса, чтобы обнять Лили. В паху ныло, почти зудело, но мне пришлось подавить желание опрокинуть ее и выебать.

Сохатый выглядел не то раздраженным, не то ошарашенным, но когда он заговорил, голос его звучал спокойно и чуть оправдательно:

— Эй, меня ведь еще не убили.

— Когда убьют, будет слегка поздновато говорить все это, не находишь?

Это сказала уже не Лили. Это сказал я.