Пожиратель огня

Внезапно они почувствовали дыхание некоего абсолютно чуждого всему живому Присутствия. Люди содрогались в конвульсиях, захлебывались в рвоте, кровь текла у них из всех естественных отверстий, ибо от близости запредельного абсолютного Ужаса начали рваться те невидимые узы, что удерживают душу в теле.

Несмотря на то что Кулл был изранен сильнее своих друзей, он все еще держался. И сквозь меркнущее сознание атлант успел заметить три Лика Зла, возникших от них буквально в дюжине локтей.

Нет, не должен был человек видеть такое! Казалось, выражение лиц Древних Богов Ктулхи проходило бесконечную трансформацию – от Мерзости к Жути, от Страха к Кошмару. Ничего более определенного Кулл сказать не мог, ибо благословенная память тут же извергла из себя ядовитую блевотину омерзительных воспоминаний.

Видел ли в действительности Кулл то, что произошло далее, или же все это явилось болезненным бредом захлебывающегося ужасом воображения? Позже он и сам уже не был ни в чем уверен. Но в тот момент он стал свидетелем безмолвного разговора, состоявшегося между в мгновение поседевшим и постаревшим Маем Есумдуном и одним из Троицы Ктулхи. Атлант не понял, о чем они говорили, более того, он не хотел даже об этом знать, но, видимо, Древние Боги остались вполне удовлетворены речами песчаного колдуна.

К Тулсе Дууму со всех сторон потянулись белесые, алчные, длинные щупальца, свитые из омерзительных клочьев небытия, живущих каждое своей жизнью. Сперва тонкие, эти нити затем наливались силой и вздувались, бесстыдно обнимая воющего в запредельном ужасе колдуна. Они по-хозяйски ощупывали тело Тулсы Дуума, уминая его в бесформенный ком. Колдун уже съежился до размеров тыквы и продолжал уменьшаться. При этом он оставался живым и лишь хрипел от невыносимой боли. Похоже, участь, которую он пророчил Куллу, постигла его самого.

Перед тем как окончательно потерять сознание, провалившись в спасительное беспамятство, Кулл увидел, что конец одной из извивающихся конечностей тьмы наливается кощунственным бутоном. Затем этот бутон расцвел отвратительным алым цветком зубастой пасти, которая и поглотила Тулсу Дуума – одного из самых могущественных адептов зла на Земле.

* * *

– Отличное приключение, Брул! – Одетый в походную одежду Кулл с размаху рухнул на низкое сиденье рядом с пиктом, предававшимся поглощению уникальных вин из подвалов Замка из Песка.

Хвала небесам, по каким-то собственным причинам Тулса Дуум скрыл от афридов существование винных погребов Мая Есумдуна.

– Неплохо размялись, – хмыкнул Брул. – Это тебе не на троне задницу просиживать. Однако клянусь хвостом птицы Ка, оно чуть не стало для тебя последним!

Кулл, получивший в поединке с Курашбахом несколько тяжелейших ран, только на третьи сутки пришел в себя. К тому же он, впрочем как и остальные, потерял немалую часть жизненной силы во время пришествия Богов Ктулхи. Асаф, Таалана и Брул ни на мгновение не отходили от метавшегося в бреду друга. Муджариец даже опасался, что тот умрет, однако Брул успокоил юного хелифа: «Раз он не помер сразу, значит, будет жить, знаю я его тигриную породу! Даже смерть ни за что на свете не решится подойти к человеку с такими кулаками!»

С того дня, хвала заботливому уходу Тааланы и целебным мазям и отварам ее отца, атлант стремительно пошел на поправку. Когда же утром третьего дня Кулл возмущенно отказался от жиденького целительного бульона с травами и потребовал жареного мяса с острым соусом, Брул начал прощаться с гостеприимными хозяевами.

Однако им пришлось задержаться еще на несколько дней. Май Есумдун тщательно обследовал могучего горца, пока, к собственному удивлению, не уверился, что Кулл абсолютно здоров.

– Так ведь не стало же! – Кулл закинул ноги на столик и нацедил себе полную кружку густого дынного вина, кроме сладости отличавшегося еще и отменной крепостью. – Посуди сам, как много мы достигли, заплатив всего кувшином крови и парой новых шрамов! Во-первых, мы избавились от проклятого Тулсы Дуума!

Рука Брула дрогнула, и он пролил вино себе на грудь. Хотя потерявший сознание пикт не был свидетелем явления Ктулхи, при одном упоминании о судьбе Тулсы Дуума он испытывал приступ леденящего душу ужаса.

– Как подумаю об этом, в голове темнеет, – пожаловался пикт Куллу. – Помню только, что наш старик какое-то заклинание произнес, а дальше – темнота… Давай лучше выпьем… – Он жадно припал к полному кувшину.

Кулл, соглашаясь, кивнул. Он ни словом не обмолвился друзьям о том, чему оказался свидетелем. Подождав, пока пикт вместе с двумя пинтами вина вновь обретет уверенность в себе, он продолжил:

– Во-вторых Асаф сыскал себе достойную жену. – Хотя самому Куллу куда милее сладкого шепота женщин были звуки боя, он искренне разделял радость друга, к которому успел привязаться. – А, в третьих, какого союзника мы приобрели!

– Не будь я Брул Копьебой, если ты не сможешь завести себе друзей и союзников даже в брюхе у шакала! – расхохотался Брул, в восторге хлопая рукой по колену. – Я поражаюсь твоей способности из всего извлекать пользу! Наверное, это и есть то, что Ту и Ка-Ну называет «государственным мышлением».

– А знаешь, ты, наверное, прав, – Кулл на мгновение задумался. – Поверь мне, быть хорошим владыкой во сто крат тяжелее, чем быть хорошим воином… Кроме того, я до сих пор не уверен, что вообще можно быть «хорошим» владыкой!

– Да брось ты! – Пикт ткнул кулаком в плечо друга. – Знай себе отдавай приказы! Однако я тебе сочувствую, сам бы ни за что на свете не согласился занять твое место или место Ка-Ну.

Выслушав рассуждения своего друга, Кулл рассмеялся.

– Ладно, собирайся. Пора в путь.

– Да уж, мы тут засиделись, – кивнул Брул. – А у нас еще вон сколько дел! Проклятый Шашонг ждет не дождется, пока мы с него шкуру снимем!

Одним глотком осушив свои чаши, друзья поднялись на ноги и направились во внутренний дворик Замка из Песка, где их дожидались Май Есумдун, Таалана и Асаф.

К тому времени, когда Кулл и его верный друг присоединились к ним, все слова уже были сказаны. Май Есумдун на прощание крепко обнял дочку и царственного зятя:

– Отец, вы будете самым почетным гостем на нашей свадьбе! – Асаф низко поклонился Повелителю Великих Песков. – А первого сына мы обязательно назовем в вашу честь.

Зардевшаяся Таалана опустила глаза и уткнулась лицом в плечо хелифа.

– И смотрите, чтобы у вас было не меньше трех сыновей! – напутствовал влюбленную пару Май Есумдун.

Старый чародей взмахнул руками, полы его волшебного плаща взметнулись, и в центре дворика возникла песчаная воронка. В отличие от подстроенной Тулсой Дуумом ловушки, в этот раз песок был удивительно светел и мягок. Казалось даже, что это не песок, а струи нежного персикового цвета дыма.

– Вы окажетесь на восточной окраине Мизра, прямо у лагеря, разбитого вашими воинами, – сказал Май Есумдун Куллу и Асафу. – По их зову сейчас в Мизр прибыли Фейсал бер Карим, Ка-Ну и Ту. Они вас продолжают искать, так как советник Асафа – мудрый Фейсал бер Карим – чувствует, что вы еще живы.

– Хорошо, что все они вместе, – сказал Асаф Куллу. – По крайней мере, не придется повторять нашу историю тысячу раз!

Первыми в воронку шагнули Асаф и Таалана, за ними последовал Брул.

– Подожди, Кулл. – Май Есумдун остановил атланта. – Я обязан тебе всем самым главным: свободой, жизнью, дочерью. И хотя истоки моей силы сокрыты в этих бескрайних песках, знай, по первому твоему зову я готов явиться тебе на помощь. Ты знаешь слова, которые нужно произнести, – главное, чтобы рядом была хотя бы куча песка.

Он на мгновение замолк, обратив глаза в пустоту.

– Тебе, Кулл, уготована великая судьба. Но и великие испытания выпадут на твою долю…

– Такова участь воина, – пожал плечами атлант. – Знаешь, старик, опасности меня не пугают.

– Знаю, – кивнул головой Май Есумдун. – Поэтому и дарю тебе на память это…

Старый чародей отстегнул удерживающую плащ массивную фибулу и снял его со своих плеч. Казалось, волшебный плащ этот был сделан из паутины, потому что, сложенный, он легко уместился в кулаке Кулла.

– Держи мой подарок в тайне ото всех, – сказал Повелитель Великих Песков. – Потому что настанет миг, когда лишь плащ великого Даамду сможет укрыть наш мир от алчного взора Изначальной Тьмы. И миг сей станет судьбоносным для жизни человека… и твоей тоже. И это будет время смерти старого мира и рождения мира нового. Что же будет дальше с тобой, увы, мне не ведомо…

– Воин знает свою судьбу, чародей. – Кулла предсказание мага оставило совершенно равнодушным – в его жизни оно ничего не меняло, – А меч – свое дело… Но за подарок – спасибо!

Кулл поклонился Маю Есумдуну и шагнул в песчаную воронку:

– Прощай, чародей!

– До свидания, воин, до свидания… – покачал головой Май Есумдун.

Глубокая морщина легла между его седыми бровями.