Сто лепестков и заветное желание

— Та-а-ак, зажми. Веди пальцем вверх. Теперь вниз.

— Сама знаю, руки убери!

Некоторое время слов было не разобрать.

— Что ты делаешь?! Нежнее! Ты девушка или громамонт? Если оторвешь его…

— Не говори под руку!

— Молчу-молчу. Та-а-ак, теперь в эту сторону. Волшебно!

— Ого! — Лаванда и Парвати отодвинулись, передавая удлинители ушей замершим в предвкушении Ханне и Джастину. Их оттеснили Пэнси и Дафна, легко ввинтившиеся в кучку студентов, приникших к двери номера. В планы хаффлпафцев не входило расставаться с долгожданным устройством, завязалась потасовка.

— Опять сбились! Ты — бездарность, Грейнджер! — прогремело за дверью.

От неожиданности Паркинсон уронила «ухо», и в него тут же мертвой хваткой вцепился Финч-Флетчли. Впрочем, надобность в усилении звука отпала, в комнате кричали так, что стены гостиницы сотрясались.

— Сам — бездарность! — калечил барабанные перепонки слушателей высокий девичий голос. — Кроме меня, никто не согласился быть с тобой в паре!

— Грейнджер — благодетельница! Ангел-хранитель жалкого недопожирателя!

— А то нет!

— А то да!

— Да как ты смеешь!

— Они поубивают друг друга! — прошептал кто-то из подслушивающих. — Нужно звать Поттера.

Между тем в номере снова заговорили тихо.

— Теперь к центру. Крепче держи!

— Ай!

— У тебя кровь!

— Вижу, придурок, больно!

— Давай залечу.

— Не трогай!

Неведомая сила грубо разбросала подслушивающих в разные стороны.

— Бомбарда!

Старая дверь едва не слетела с петель, замок взвизгнул, превращаясь в кусок покореженного металла, взметнулся фейерверк из щепок и пыли, и тайфун по имени Гарри ворвался внутрь.

— Малфой, если ты позволил себе коснуться Гермионы!..

Эффектное появление героя-спасителя встретили две пары удивленных глаз. Протиснувшиеся за Поттером лицезрели неожиданно мирную картину. Малфой и Грейнджер сидели за небольшим грубо сколоченным столиком, между ними… находилась роскошная роза. Гермиона кончиками пальцев сжимала стебель, а цветоножку под самым соцветием аккуратно придерживал Драко. Стебель был обернут тканью, на которой расплывалось небольшое кровавое пятнышко. Внезапно пышный цветок сник, и все до единого лепестки осыпались.

— Твою мать! Вечно все портишь!

— Я порчу? — Грейнджер без разгона перешла на ультразвук.

— Я вообще-то к Поттеру обращался. Но, видимо, кому-то правда глаза колет!

— Ты дернулся, я уколола палец!

— Ага, а потом влетел твой героический герой, разнес тут все к соплохвостам Бомбардой, и лепестки осыпались!

— Он не мой! Стоп, а может…

— Ничего не может! Который раз из-за тебя…

— Заткнись!

Кто-то похлопал Гарри по плечу и словно нажал на кнопку, включающую опцию самосохранения. Медленно пятясь, Поттер ретировался из комнаты — попадать под горячую, вооруженную палочкой руку подруги — себе дороже. За ним вереницей потянулись разочарованные студенты.

* * *

Выпуск-98 заканчивал образование летом на пленэре. Подавалось все это под соусом благодарности от Министерства Магии за помощь в восстановлении Хогвартса, но истинная причина была намного прозаичнее — в нелегкое послевоенное время накладно обучать одновременно два седьмых курса, один из которых уже прошел почти всю программу.

Идея хромала на все четыре ноги, вот только выбора не было — или так, или в магическом мире Британии станет на сорок волшебников-недоучек больше.

ЗоТИ зачли автоматом всем, кто принимал участие в майской битве, а остальные дисциплины предлагалось «добить», пройдя экспресс-курс по две недели на каждую. За это время поделенные на пары студенты должны были подготовить курсовую работу и сдать письменный тест. Начало июля отвели на трансфигурацию и чары, конец — на гербологию и уход за магическими существами. В расписании на август стояли астрономия, зельеварение, нумерология, руны и обязательное для слизеринцев магловедение. Многие считали, что на «курортный экспресс-курс» вообще зря зачислили студентов змеиного факультета, в конце концов они участвовали в восстановительных работах не по своей воле, а из-за предписаний министерства, но министерство предписало всем недовольным засунуть свое ценное мнение туда, где нюхлер не найдет. Конечно, в более вежливой форме. Злить представителей чистокровных семейств, когда все так зыбко, — не самая лучшая идея. Раскаявшиеся сторонники Волдеморта охотно покрывали траты на восстановление полуразрушенного быта волшебников Британии, а значит, к их детям должно быть такое же отношение, как и ко всем остальным.

По наводке профессора Спраут учеников и преподавателей приняла живописная деревушка Бьюли на границе Хемпшира и Уилтшира. Оказывается, Помона Спраут уже много лет арендовала часть Моттисфонтского розового сада под эксперименты по гибридизации магловской и магической флоры. Рядом находился Нью-Форест, в зачарованной части которого волшебного зверья водилось не меньше, чем в Запретном лесу. Поговаривали, что маглы планируют превратить Нью-Форест в парк, поэтому работа студентов, выбравших курс ухода за волшебным зверьем для ЖАБА, заключалась всего лишь в помощи с перемещением магической фауны в хогвартсткие угодья. Пополнение коллекции питомцев безмерно радовало Хагрида, остальных радовала хорошая погода и попустительское отношение профессоров — кому охота сидеть за партой, когда только что выжил в войне? Товарищеские и не очень матчи по квиддичу интересовали молодежь гораздо больше лекций.

Среди фанатов учебы засветились всего несколько студентов. Среди прочих маглорожденная героиня войны Гермиона Грейнджер, что неудивительно, и чистокровный пожиратель смерти Драко Малфой, что удивительно. Но куда ему деваться-то с такой партнершей?

Работать в паре с прихвостнем поверженного Волдеморта не пожелал никто. Мнущуюся толпу сияющей Немезидой рассекла Грейнджер, схватила Малфоя за руку и, не дав сказать слова поперек, повела к регистрирующей студентов Макгонагалл, будто к алтарю. Так Драко оказался связан с лучшей со времен Риддла студенткой. Впрочем, жалеть ему было не о чем. Чары и Трансфигурацию их пара сдала лучше всех, у Хагрида они не занимались, но судя по тому, чему только что стали свидетелями самые отъявленные сплетники курса, в гербологию вгрызались, как докси в веретенницу. Не то чтобы сплетники рассчитывали именно на это...

Сразу после эффектного начала сотрудничества поползли слухи об искрах между бывшими врагами. Сочинялись истории, на фоне которых трагедии Шекспира выглядели жалкими пародиями.

Разношерстный отряд интересующихся чужой личной жизнью засел под дверью номера Драко, как только Грейнджер с Малфоем удалились в него, плотно прижавшись друг к другу. Кто ж знал, что между ними… цветок?

* * *

— Почему не заглушила?

— Представляешь, что бы они надумали, заглуши я дверь?

— Будто они не надумали…

— Не виновата же я, что у всех вместо мозгов гормоны.

— Что?

Гермиона подняла на Малфоя взгляд. За месяц совместной работы Драко поделил ее взгляды на три категории: я-умная-ты-дурак (вот сейчас был именно он), меня-захватила-очередная-идея-молчи-и-слушай и… тебе-удалось-произвести-впечатление. Последних он удостаивался реже всего.

— Я устрою этим проклятым вуайеристам! Будут знать, как потакать своим девиациям за наш счет!

Малфоя приятно согрело это «наш», остальные слова он усилием воли превратил в белый шум.

— Грейнджер, — устало произнес он. — Давай спать, нам завтра твоими стараниями еще одну сентифолию(1) искать.

— Моими стараниями?!

Ну вот, снова заводится…

* * *

— Вставай, соня! — раздался раздражающе бодрый голос.

Стало… мокро. Драко резко открыл глаза. Он лежал в собственной постели, на нем была любимая атласная пижама, а какой-то мелкий пакостник тоненькой струйкой лил воду аккурат ему на переносицу. Малфой помнил, как сидел за столом и пытался абстрагироваться от болтовни Грейнджер.

Он что, уснул?

Она что, раздела его?

Уложила?

Разбудила?

— Хватит!

Ухмыляющаяся ведьма, убедившись, что снова заснуть ему не удастся, прекратила экзекуцию и высушила его раньше, чем Драко сообразил, с какой стороны от кровати лежит палочка.

— Все на свете проспишь! — пропела она. — Я тебе сэндвич с завтрака захватила. Пока ешь, слушай меня.

— Может, все-таки позволишь переодеться?

Она зарделась майской розой и пробубнила себе под нос:

— И чего я там не видела?

— Кое-чего не видела, — подмигнул Драко, вгоняя ее в краску еще глубже.

— Хорошо, отвернусь, но слышать меня ты не перестанешь.

Сдержать фырканье было совершенно невозможно.

— Смотри, о чем я подумала. Мы с тобой срывали сентифолии, а может, чтоб они не осыпались, нужно считать лепестки на укорененной розе? Я нигде не нашла уточнений.

— Может, — безразлично согласился Драко.

— С такими успехами Спраут нас проклянет за разграбление клумбы раньше, чем мы справимся с задачей.

— Я присмотрел две дикорастущие недалеко от замка родственников Грэхема.

— Монтегю? Герцоги — родственники этого…

— Да. Немагическая ветвь семьи, — сухо оборвал Малфой, пока она не употребила слишком… неприятный эпитет в адрес его дальней родни. — Поместье волшебников зачаровано Фиделиусом, а магловское… мы бегаем мимо него к Спраут уже неделю.

— Невероятное волшебство! Нигде нет такого, как в Бьюли, чтоб магическую часть поселения, вдвое превосходящую по размерам магловскую, держали невидимой! Я пыталась разобрать чары на составляющие: тут и незримое расширение, и антимагловские…

У нее был настоящий талант переключаться с темы на тему.

— Грейнджер, ты отвлеклась!

— Ой, извини. Я тут подумала, что в раздел, где мы говорим об упоминании сходной магии в сказках простецов, к «Дюймовочке», «Цветику-семицветику», «Красавице и чудовищу» следует добавить «Спящую красавицу».

— А что там?

— Там про укол острым предметом и его последствия. Принцесса уколола палец…

Повествование грозило затянуться надолго.

— Чем закончилось?

— Ее поцеловал принц, и…

Самое время устыдиться любопытства, недостойного чистокровного волшебника, Малфой грубо перебил:

— Мне вообще часть про сказки кажется лишней.

— Не скажи, тебе нужно проявлять терпимость к маглам, интерес к их культуре…

Затараторила, как заведенная!

— Грейнджер, это забота?

Она снова потупилась. Как же приятно было смущать гриффиндорку!

— Доедай, пошли, — перевела тему.

Драко хмыкнул и внимательно посмотрел на партнершу. Может, не такой уж и выдуманной была легенда?

— Если уколоть палец столепестковой розой, сбудется загаданное желание. Чтоб убедиться в том, что centifolia volunt impletionis(2) настоящая, нужно пересчитать ее лепестки без помощи магии, — по памяти процитировал Малфой строчки из учебника. — Действительно ничего о том, срезать ее перед этим или нет.

* * *

Они сидели на цветущем лугу в тени развалин и вслух считали лепестки цветка, который нежными маленькими пальчиками придерживала Грейнджер. Драко хотелось сжать ее ладошку или… сказать какую-нибудь гадость, чтоб наваждение прошло.