По душам

— Я хочу тебя, — проникновенно, точно самую большую тайну, выдыхает Кролло прямо ему в ухо.

И на опоясывающей двор открытой галерее второго этажа сразу становится нечем дышать. Веки Курапики обжигает изнутри привычным яростным огнем. Он сжимает резные перила изо всех сил и старается не смотреть на Кролло, чтобы только не сорваться.

Прием боссов мафии — первый после эпичной гибели десяти их предшественников во время аукциона в Йоркшине — неудачное место для драки. Тем более, если помнить, что и он, и Кролло присутствуют здесь официально. Один — как глава семьи Ностраде, другой — в качестве доверенного представителя Метеор-сити. Гарант того, что прежний конфликт жителями города-свалки забыт.

Курапика повторяет это мысленно, как успокаивающую мантру, пока Кролло, чуть отстранившись, опирается спиной на колонну, достает серебряный портсигар, демонстративно пуская зайчики блестящей крышкой. Хватает одного косого взгляда на позолоченную инкрустацию в виде аллигатора, чтобы опознать в вещице фамильную реликвию семьи Грисалфи. Еще час назад их новоиспеченный босс щеголял этим портсигаром перед гостями. А теперь ловкие воровские пальцы Кролло извлекают изнутри сигарету, пока сам он продолжает откровенничать.

— Всего и сразу. Вырезать глаза, — наглый насмешливый взгляд так внимательно ощупывает лицо Курапики, точно пытается вскрыть застарелый нарыв ножиком. — Пытать, убить, трахнуть...

На последнем слове острые грани перил врезаются в ладони до боли. Алое свечение рвется из глаз, а готовые разорвать Кролло цепи — с пальцев. Но Курапике все же удается сдержать себя. Он ровно дышит, сосредоточившись на людях во дворе под ними, вместо счета до десяти отмечая среди собравшихся знакомые лица. Кьеза, Роголи, Хиллиард, Грисалфи, Като... Представители большинства влиятельных семей приехали на эту встречу. Прямо сейчас они заключают сделки, пьют вино и сохраняют вежливый нейтралитет. Хотя кровных обид между многими на несколько жизней накопилось. Типично для мафии. Бочка пороха, которой хватит пары искр.

Веский повод сохранять спокойствие вопреки глумящемуся Кролло. Если на него не смотреть, даже сохранить бесстрастное лицо получается. Только возмущение жарко ползет по коже, покрывая ее яркими румяными пятнами.

«На работе. Я здесь на работе,» — повторяет Курапика себе мысленно. И позицию эту занял, чтобы было удобней оценивать обстановку.

Основное веселье проходит внизу. Среди льющихся рекой напитков, клубов табачного дыма, бодрых официантов и вульгарно наряженных девиц из службы эскорта. Акулы криминального бизнеса лениво курсируют от одной затянутой в костюмы группы к другой в сопровождении своих телохранителей. Вроде бы хаотичное движение без системы, но если смотреть сверху на картину целиком, можно сделать выводы о заключаемых союзах. А все нужные их клану разговоры услышит и передаст ему Сенрицу. Если бы еще и раздражающий фактор в виде Кролло исчез. Курапика думает, что, наверное, хочет слишком много. Ибо ненавистный голос продолжает вещать:

— Схлестнуться в бою, завербовать в мою банду...

На последней фразе мореный дуб перил, переживший не одно поколение владельцев, издает скорбный треск и ломается под побелевшими пальцами. Это немного отрезвляет. Курапика разжимает руки, с легким удивлением замечая проступившую в местах сгибов кровь.

— Просто выбесить как следует, — добавляет Кролло, уже совершенно не скрывая смех в голосе.

Дым от его сигареты противно щиплет нос, пока Курапика растирает занемевшие ладони. Они ощутимо дрожат от бешенства. А перед глазами пляшут ярко-красные всполохи такой интенсивности, что маскирующим линзам их уже не погасить. Мир тонет в густом багровом цвете. От него лицо Кролло превращается в ухмыляющуюся кровавую маску с содранной кожей. Рваные куски мяса отслаиваются от костей, вскипают могильными червями. Глаза вваливаются в череп оставляя на своем месте лишь гнилую черноту. Картины приятнее Курапика давно не видел.

Свежевание и разложение просто созданы для некоторых людей. Жаль, Кролло слишком опасен, чтобы, когда придет время, убивать его долго. Но и созерцание трупа будет эстетическим удовольствием. Можно сделать чучело на стену, повесить голову на кол, как в средние века, или просто бросить останки свиньям и наблюдать, как ненасытные твари хрустят костями твоего злейшего врага. С обязательной видеосъемкой и выкладыванием в сеть. Чтобы каждый желающий мог увидеть, чем закончил главарь банды Геней Редан.

Мысленное прикидывание перспектив успокаивает куда лучше пресловутого счета. Курапика переводит дух и растягивает губы в ответной усмешке:

— Некоторые пункты мне нравятся. С удовольствием их проделаю. С тобой.

Кролло смотрит на него сверху вниз и смеется.

— А по остальным будем работать. Главное с чего-то начать, — крепкая ладонь дружеским жестом похлопывает Курапику по плечу, вызывая отчетливое желание даже не сломать, а сунуть ловкие пальцы в мясорубку.

Вместо этого Курапика, поддавшись внезапно нахлынувшему вдохновению, встречается с Кролло взглядом и говорит:

— Когда я убивал Увогина, я сначала проткнул ему глаза. И смотрел как они медленно стекают по щекам к шее, пока он сыплет проклятиями и напрягает мышцы, стараясь разорвать мои цепи. А потом я плюнул в опустевшие глазницы. На память о клане Курута.

Ложь слетает с губ легко. Курапика бьет ей наугад, не зная, был ли Увогин важен для Кролло хоть сколько-нибудь. Но нахальная улыбка собеседника застывает. Взгляд становится жестким.

Кролло убирает руку, делая шаг назад.

— Спасибо, что рассказал, — произносит он своим обычным мягким тоном. Даже голову немного наклоняет в знак признательности. — Я придумаю, как достойно ответить на подобное.

Поворачивается и идёт прочь.

— Буду ждать с нетерпением, — обещает Курапика удаляющейся спине.

Внизу Сенрицу отрывается от закусок и поднимает на него встревоженный взгляд. Она слышит — сердце Курапики выстукивает мелодию грядущей битвы.