Текила на брудершафт

Идеальная жизнь. Многие ли могут похвастать подобным?

Я могла. У меня был идеальный парень, самая лучшая в мире подруга, любящие родители — жизнь была прекрасна. И я имела неосторожность и глупость похвастать этим перед вселенной. И стоило только это сделать, как всё тут же перевернулось с ног на голову.

Когда Дункан — моя первая любовь — меня бросил, я даже не догадывалась, что это первый звоночек — гул дрожащей от нагрузки арматуры, на которой держался мой мир. Когда погибла Лилли — моя лучшая подруга, — казалось, что ничего хуже случиться просто не может. Это уже был не звоночек — набат колоколов, возвещающих корёженье остова моего мира. Удар был силён, и на краю меня удержала мама… А затем мама меня бросила, и мой мир наконец рухнул.

Без парня, без лучшей подруги, без мамы — я очень долго выбиралась из депрессии, и поддержать меня было решительно некому. Смерть Лилли всех задела, но кроме её семьи, меня и её парня Логана, все остальные вскоре вернулись к обычной жизни, будто ничего и не было. То, что для нас было трагедией, для всего мира было обычным октябрьским днём. У всех были свои дела, семьи, бизнес, смерть Лилли их не сломила, им было ради чего жить, а вот мы с Логаном так просто справиться не могли. За год одиночества я сильно изменилась; от счастливой и беззаботной девочки не осталось почти ничего, кроме внешней оболочки, и мой новый мир пусть и состоял из обломков старого, был устойчив и крепок — удары судьбы сделали меня сильнее, научили огрызаться и отстаивать своё мнение. Логан же из забавного подростка превратился в классического плохого парня, у которого больше не было ни авторитетов, ни стоп-слов, ни целей в жизни. Общим у нас осталось лишь желание прекратить терзающую изнутри боль потери — любыми средствами.

Мы были друзьями, но после похорон находиться рядом было подобно пытке. Глядя на Логана, я каждый раз видела Лилли; уверена, я вызывала у него те же ассоциации, так что в конце концов мы свели отношения на нет и даже здороваться перестали, взаимно притворяясь, что вызывающего болезненные воспоминания человека не существует.

Стало чуть легче.

Я знала, что веду себя неправильно, замыкаясь в себе и отказываясь от общения, но чужие люди рядом лишь бесили. Глупыми вопросами «как ты?», тем, что могли искренне смеяться и выбирать платье на чей-то день рождения, тем, как видели трагедию в какой-то ерунде, но самое главное — тем, что забыли о Лилли и живут дальше, и ждут, что и я буду жить дальше как ни в чём не бывало. Они не понимали меня, а я — не хотела понимать их.

Но дольше так продолжаться не могло, на меня и так уже косились не только одноклассники, но и учителя во главе со школьным психологом, и это означало, что пора брать себя в руки и надевать маску благополучной девушки, у которой в жизни нет никаких проблем.

Окончание учебного года означало традиционную вечеринку по случаю начала каникул, участие в которой было последним, чего мне хотелось, но я слишком долго избегала людей, потому сочла её хорошим поводом для своего возвращения в общество и решила отметить начало лета вместе со всеми. Год изоляции не помог мне забыть Лилли, теперь надежда была на новых друзей, новые интересы… или пьяное забытьё.

Вечеринка на яхте — что может быть лучше калифорнийской ночью? Никаких запретов, никаких глубоких мыслей, никаких воспоминаний. По правде говоря, я с трудом представляла, что меня ждёт, — отвыкла от обычной подростковой жизни, вечеринки и болтовня ни о чём давно не привлекали меня. Зачем я всё же согласилась прийти? Чтобы притвориться нормальной. Я не рассчитывала повеселиться, но надеялась отвлечься хотя бы на полчаса…

Логана я увидела на причале, как только вышла из такси. Он стоял в окружении хохочущих друзей с кривой ухмылкой. Наши взгляды встретились, и чуть ли не впервые за этот год в его глазах не горела злость. Он что-то сказал парням, и те закивали, двинувшись к трапу на яхту, а он остался на месте, устремив на меня ничего не выражающий взгляд. Уверенности я не ощущала, однако стоять в десятке метров от цели было не лучшей идеей, и я всё-таки заставила себя сделать первый шаг.

— Затворница вылезла из своей раковины?

Сказано было язвительно, но привычные эмоции в голосе отсутствовали, поэтому я не стала огрызаться.

— Все так старательно твердили, что пора жить дальше, что я решила попробовать.

Он удивился, окинул меня долгим взглядом и протянул руку.

— Тогда идём. Новую жизнь лучше начинать с текилы.

По-хорошему, мне стоило презрительно фыркнуть и пройти мимо, потому что весь последний год Логан вёл себя как настоящий ублюдок… Вот только осудить его я не могла: знала, насколько ему больно, знала, что по-другому справляться с горем он не умеет, знала, что он единственный человек на этой чёртовой яхте, кто понимает, через что я прошла. И потому я вложила пальцы в его ладонь и кивнула.

— Главное, чтобы текила не стала последним, что я запомню из начала новой жизни, — со смешком сказала я, смотря на безудержное веселье, которому уже предавались одноклассники.

— Я прослежу за этим, — криво ухмыльнулся Логан, схватил со стола с напитками какую-то бутылку и потащил меня через толпу приглашённых к одному ему известной цели.

Лестница на верхнюю палубу была перекрыта канатом, явственно намекая, что Кейси, хозяин яхты, против того, чтобы туда кто-то ходил, но когда Логана останавливали запреты?

Музыка орала, алкоголь лился рекой, на нас никто не обращал внимания, так что я даже не удивилась, когда Логан перепрыгнул канат и снова приглашающе протянул руку.

— Идём, — заговорщически улыбнулся он, помогая мне перебраться через преграду. — Отец Кейси запрещает тусоваться на верхней палубе, но мы же будем вести себя прилично?

— Втроём с текилой?

Он рассмеялся, и я неожиданно почувствовало себя легко-легко, как раньше, когда Лилли ещё была жива, и мы точно так же пробирались на яхту её отца, чтобы без разрешения выйти в океан или просто выпить пива в приятной компании вдали от взрослых.

— Помнишь, как мы пили текилу на яхте Кейнов? — вдруг спросил Логан.

— За то время, что мы не общались, ты научился читать мысли?

Он недоумевающе обернулся, но сразу всё понял.

— Конечно помнишь, глупый вопрос. Как ты, Вероника?

Я хмыкнула и уселась на широкие перила. Здесь было потише и можно было говорить, не перекрикивая музыку.

— Наверное, немного лучше, чем ты. Уже хотя бы потому, что меня не арестовывают за драки. Нормально? Я не знаю, что на это ответить, Логан.

Уверенным движением, выдававшим, что он частый гость на яхте, Логан надавил на одну из панелей обшивки и открыл потайной отсек, откуда извлёк на свет пару стаканов.

— Вино, — сообщил он, наконец посмотрев, что за бутылку утянул с нижней палубы.

— Так даже лучше, — искренне улыбнулась я. — По крайней мере, моя новая жизнь не закончится после трёх рюмок.

Он засмеялся и разлил вино по стаканам.

— За новую жизнь? Или за прощание со старой?

— А ты готов проститься? — серьёзно глядя на него, спросила я и встала, чтобы подойти ближе и заглянуть в глаза. — Правда готов?

Он стукнул своим стаканом о мой и залпом выпил вино. Отвёл взгляд.

— Так я и думала, — вздохнула я и сделала глоток.

— Я должен. Мы должны, — обернувшись и смотря на меня сверху вниз, твёрдо произнёс Логан. — Сколько нужно времени, чтобы забыть её? Сколько нужно времени, чтобы не видеть её во снах? Не искать взглядом в коридорах школы? Я устал от этого.

Я его понимала. Наверное, только я его и понимала.

— На прошлой неделе Лилли приснилась мне только один раз, — утыкаясь лицом ему в грудь, невнятно сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. А ведь я так давно запретила себе плакать! — Раньше она снилась чаще.

Логан обнял меня, и я почувствовала, как колотится его сердце.

— А мне она снилась позавчера. Сказала, чтобы я отстал от неё.

— И ты решил отстать? — подняв голову, я снова посмотрела ему в лицо. — Правда решил?

Он отстранился и отвернулся к океану, но я обошла его и снова встала так, чтобы видеть его лицо.

— Решил попытаться, — со вздохом признал Логан и вдруг рассмеялся. — Знаешь, все всегда говорят что-то вроде «он бы хотел, чтобы ты жил дальше», но это точно не про Лилли! Она бы не хотела, чтобы мы её забыли и жили дальше.

Я непроизвольно улыбнулась — он был прав.

Я очень любила Лилли, считала её не просто подругой, а самым близким человеком, но это не значит, что я её оценивала через розовые очки. Лилли была избалованной стервочкой и гордилась этим. А ещё она была ужасной эгоисткой, так что Логан прав: имей Лилли возможность высказаться… О! Как бы она негодовала, что кто-то действительно посмел жить дальше и наслаждаться, когда она не может, когда она мертва.

— Не спорю, Лилли бы не оценила и точно потребовала бы носить траур по ней десятилетие.

— Не тебя, — хмыкнул Логан. — Она всегда говорила, что тебе не идёт чёрный.

Мы оба рассмеялись от нелепости ситуации, сели на перила, Логан снова налил вино в стаканы, и теперь тост сказала я:

— Мы любили её и скорбели достаточно, чтобы она не осталась в обиде. И хотя тебе чёрный цвет очень идёт, пора снять траур и жить дальше. За Лилли! За Лилли, оставшуюся в наших воспоминаниях.

Мы чокнулись, выпили…

Я не верила в призраков, но непонятно откуда взявшийся порыв холодного ветра был будто приветом с того света. То ли одобрительным, то ли предупредительным…

— Мне очень её не хватает, — нарушила я молчание, хотя то, на удивление, не было неуютным, — но это не означает, что мы обязаны всю жизнь её оплакивать.

— Согласен, но… Честно, Вероника, я не уверен, что смогу.

— Один?

Он повернул голову и улыбнулся.

— Зря мы перестали дружить, да?

— Да, — ответно улыбнулась я и положила голову ему на плечо. — Знаешь, может, если бы мы не отстранились и поговорили о ней раньше…

— Быстрее пришли бы в норму? — закончил за меня Логан. — Возможно, ты права, но раньше я не был готов к этому разговору.

— Взаимно, — фыркнула я.

Я успела забыть, каково это — сидеть рядом с другом, который тебя по-настоящему понимает. С которым нет нужды притворяться, который видит тебя насквозь и просто принимает. Как и Лилли, Логан не был идеальным, у него была куча недостатков, но это не имело никакого значения тогда, не стало важным и сейчас.

Логан был не просто последней связывающей меня с Лилли ниточкой, напротив, моим другом он стал задолго до того, как начал встречаться с ней, и теперь, пусть и такой же израненный, как я, он был единственным человеком, на чьё плечо я могла опереться.

— Значит, будем друзьями? — робко спросила я.

— Почему будем? Мы и не переставали быть друзьями. Просто нам нужен был перерыв в общении. Он кончился, и…

Он замолчал, и мы уставились друг на друга с одинаковым удивлением. «По-старому» быть не могло, да мы и не хотели, но «по-новому» — пока было непонятно, как это.

С нижней палубы взлетел фейерверк, все заорали, над нами расцветали цветы, тёплый летний ветерок ерошил волосы, где-то далеко-далеко мягко мерцали звёзды, но всё это было не более чем антуражем. Логан нарочито торжественным жестом протянул мне руку, и я без сомнений и колебаний сжала её обеими руками.