О душах и древних магах

— Ого, — сказал Рон, полностью ошеломлённый.

Гарри тоже был впечатлен. Но слова подруги его успокаивали. Он всё ещё не услышал ничего особенно плохого о его способности кроме того, что онейромантия была не совсем понятной областью магии, как и магия души в целом. Гарри больше настораживал страх Гермионы перед магией души. Он снова создал песчаный смерч и молча наблюдал за ним, пока неоформившаяся мысль на краю сознания не повисла в душном воздухе — невообразимо близко и в то же время так далеко, что он никак не мог её ухватить.

— Гермиона, а кто древних египетских магов прозвал черномагами? — спросил он подругу.

— Точно не скажу, но, кажется, их так стали называть в птолемеевский период. У простецов тогда было неоднозначное отношение к шезму. Услуги столичных жрецов стоили дорого, шезму были ближе, и оплата их услуг стоила меньше. Я читала, простецы таких магов уважали и боялись и не стеснялись пользоваться их услугами, а после могли помочь скрыться или, наоборот, сдать охотникам. Но после арабского завоевания магию шезму уже определенно считали черной.

— А разве Египет не называли Черной Землей?

— Называли, но это из-за плодородных земель вокруг Нила.

— Разве ты сама не видишь связи? Черномаг, Черная Земля.

— Вот точно, — решил поддержать друга Рон. — Никакая это не черная магия, а магия Египта. — Гарри кивнул на слова друга. — Ты же сама сказала, что магия души была традиционной для Египта. И потом запретили её не полностью. Не хочешь же ты сказать, что все волшебники Египта тысячи лет изучали какую-то мерзкую магию?

Гермиона закатила глаза.

— Именно это я и собираюсь сказать. Йоффе Бадуго в своем исследовании магии Древнего Египта утверждал, что магия шезму так ослабила династический Египет, что он стал легкой добычей для завоевателей. Ведь уже при Птолемее II, когда были истреблены все шезму, Египет достиг небывалого развития.

— А по мне, так похоже на пропаганду, — возразил Рон. — У Македонского просто армия была больше, вот поэтому он Египет и завоевал. Да и не обязательно все шезму были истреблены, они могли скрыться, как волшебники в средние века. Магглы до сих пор думают, что нас всех сожгла инквизиция.

— Я согласен с Роном. К тому же, будь магия души настолько опасной, то и онейромантия была бы сейчас под запретом, а она вполне себе существует. А этот Йоффе Бадуго мог просто подтасовать факты.

— Но на него ссылается Батильда Бэгшот!

— И всё равно пропаганда, — упорствовал Рон.

— Но не многие знают, что онейромантия — магия души.

— Гермиона, — обратился к ней Гарри. — Ты ведь смогла найти информацию об онейромантии, значит, и другие смогли. Неужели ты думаешь, что никто бы не провел аналогии? И сама видишь, что запрещена только та часть магии души, которая касается некромантии. — Гарри облегченно рассмеялся. — Фух, как камень с души упал.

— Дамблдор, возможно, не знал. — Гермиона хотела верить, что Дамблдор непременно помог бы Гарри, если бы знал, что онейромантия — это магия души.

— Нам неизвестно, что знал Дамблдор, — возразил Гарри.

— Верно, — согласился Рон. — Он с нами не откровенничал. Дружище, это же такие перспективы отрывает! Ты сможешь проникать в сны преступников и узнавать нужную тебе информацию или внушить чувство вины, и преступник сам сознается во всех своих прегрешениях. Представляешь, как у тебя раскрываемость повысится?

— Гениально, Рон, — процедила Гермиона, уязвленная предыдущим спором. — И как Гарри потом должен будет заносить в протокол допроса подозреваемого разговор с ним во сне? К тому же это не очень честно по отношению к другим аврорам, которые усердно работают, а не жульничают.

— Информация из сна может служить подсказкой, а нужные улики и свидетелей потом Гарри и так найдет, просто будет знать, куда смотреть. Ты подумай лучше, что благодаря этой способности такие люди, как Люциус Малфой, получат по заслугам; невиновные, как Сириус Блэк, не попадут в Азкабан.

— И ты считаешь, что кому-то вроде Люциуса Малфоя можно внушить чувство вины?

— Малфою, может, и не получится, — сказал Гарри. — Но кому-нибудь попроще — вполне. Осталось только разобраться с этой своей способностью.

— И всё равно — это жульничество. А если кто-нибудь узнает? Тогда посчитают, что доказательства добыты незаконным путем.

Гарри широко улыбнулся. Ему было известно решение этой проблемы. Это странное чувство — знать то, что не знает Гермиона Грейнджер.

— Ты забыла, что мы не магглы, Гермиона. — Девушка смерила его недовольным взглядом. — Есть решение Визенгамота 1934 года по делу мошенника Дункана МакАлистера, и в нём указано, что информация, полученная путем применения легилименции, сама по себе не может быть доказательством в суде. Однако она может быть использована для получения других доказательств. В том деле адвокат не смог оспорить законность доказательств, для получения которых аврор использовал легилименцию, и МакАлистера отправили в Азкабан, хотя того аврора на месяц отстранили от работы за нападение на подозреваемого. Потом был ещё один случай в семидесятые, и суд ссылался на первое решение как на прецедент.

— Где ты об этом узнал?

— Ну, я просто подумал — были бы какие-либо преимущества у аврора, владеющего легилименцией, кого-то вроде Снейпа или Дамблдора. Порылся в открытой части архива — как видно, не зря. Так что даже если меня поймают, то немного пожурят и забудут.

Рона это очень воодушевило.

— Ты представляешь, сколько преступников сможешь посадить в Азкабан, дружище! Да с такими способностями ты уже в тридцать лет станешь главой Авротата. А я буду твоим замом. Да и Джинни рада будет.

— Это же всё равно неправильно по отношению к твоим коллегам, Гарри, — не унималась Гермиона.

— Конечно, неправильно, — согласился с ней Рон. — И если все люди будут такими же честными, как и ты, то мир станет лучше и справедливее. Но таких меньшинство, и поэтому приходится бороться со злом всеми доступными средствами.

— Вас не переспорить, — пораженно вздохнула девушка. — Но если я узнаю, Гарри Джеймс Поттер, что ты злоупотребляешь онейромантией, мало тебе не покажется.

— Да, мэм, — смеясь, отсалютовал Гарри.

— Я серьез…

Рон обхватил лицо своей девушки руками и поцеловал.

— Ты самая серьезная и умная девушка из всех, кого я знаю, Гермиона.

— Рон!

— Пойдем прогуляемся. Я соскучился, целый день тебя не видел.

Рон обнял Гермиону за плечи и развернул лицом в сторону леса.

— Ладно, — сдалась Гермиона, теснее прижимаясь к нему. — Пошли.

— Гарри, — Рон повернулся в сторону друга и подмигнул, — передай маме, что Гермиона вернулась. А то она весь день волновалась.

Гарри кивнул и неспешно побрел в Нору. В траве стрекотали кузнечики, а воздух, постепенно наполняющийся вечерней прохладой, пах полевыми цветами. Друзья поддержали его, а волнения этого дня казались теперь несущественными. И со своей необычной способностью Гарри тоже разберется.