Возлюбленная телохранителя

— Мне жаль.

Кейд вздыхает долго и громко.

— Это моя вина.

— Что? — Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы видеть его лицо. — Почему ты так говоришь?

— Мне не следовало занимать должность охранника королевы. — Он проводит рукой по моим волосам и заправляет их мне за ухо. — Я хотел найти причину, чтобы сблизиться с тобой, не пугая тебя своим присутствием. Я должен был сообщить о своих намерениях на «Фениксе», потому что тогда мы были бы вместе все это время, и я бы не был далеко от тебя, когда ты нуждалась во мне больше всего.

— Ты ведешь себя нелепо. Ты спас меня от моего отца той ночью на Земле. Вот тогда я нуждалась в тебе, и я обнаружила, что нуждаюсь в тебе до сих пор. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить остальную часть своего признания, прежде чем оно вырвется наружу.

— Ты что?

— Ну…

— Элеонора, скажи мне правду.

Я опускаю взгляд, не в силах смотреть на Кейда, когда он смотрит на меня с такой тоской. Сейчас он так откровенен в своих намерениях по отношению ко мне, и мне трудно смириться с тем, как сильно он хочет меня, как эмоционально, так и физически. Я, с другой стороны, перешла от отсутствия отношений к тому, что меня неустанно преследуют какие-то обязательства.

От кого-то, кто уже предан делу.

— Ты не хочешь слышать мою правду, — говорю я. — И я не хочу причинять тебе боль.

Он отпускает меня, и я сразу же потираю руки там, где ощущается его призрачное прикосновение. Несмотря на то, что хотела бы быть в его объятиях, мне легче разговаривать с ним таким образом. Я не могу нормально думать, когда его руки на моей коже.

— То, что ты не можешь ответить взаимностью на мои чувства, — это единственное, что может меня ранить, — говорит он. — Это причинит мне боль на мгновение, но я превращу это в решимость завоевать твое сердце.

Его заявление подобно удару в грудь. Осколки моего разбитого сердца царапают внутренности, падая в мой бурлящий живот.

— Это не значит, что ты мне безразличен, Кейд. — Я заламываю руки, чтобы удержаться от того, чтобы потянуться к нему. — Я не могу смириться с тем фактом, что ты не свободен. С твоей клятвой Шевали ты не можешь быть со мной так, как я того хочу. Независимо от того, что ваша культура считает это приемлемым, я никогда не буду считать это нормальным.

— Я не верю в обеты, — рычит он, приближая свое лицо к моему достаточно близко, чтобы я могла видеть гнев, горящий в темном взгляде. — Но поскольку ты так легко их озвучиваешь, знай: я всегда буду думать, что ты моя, и я никогда тебя не отпущу.

Никогда мне еще так не хотелось броситься в его объятия, как сейчас, но я подозреваю, что это может быть единственный момент, когда я буду достаточно сильна, чтобы противостоять ему. Будучи свидетелем стольких смертей и разрушений, было легко игнорировать невесту Кейда, но реальность такова, что она никогда не переставала существовать. Я просто решила удобно это забыть.

— Ты должен знать, что после известия о смерти отца я пыталась понять, кто я как женщина. — Я обхватываю ладонью щеку Кейда и одариваю его дрожащей улыбкой. — Я хочу гордиться тем, кто я есть, независимо от того, кем я в конечном итоге стану. Возможно, я многого не знаю, но могу сказать, что не позволю себе влюбиться в кого-то, кто не совсем свободен. Ты можешь обладать моим телом, и я могу родить твоих детей, но я никогда не отдам свое сердце, пока не узнаю, что ты можешь быть моим — так же, как я твоей.

Я разворачиваюсь на каблуках и бросаюсь к дверям дворца, как будто опасность преследует меня. И в каком-то смысле так оно и есть. Кейд вреден для моего сердца.

— Я не верю в абсолютные истины, Элеонора!

Крик Кейда почти заставляет меня споткнуться из-за его ощутимой боли. Я никогда не хотела причинять ему боль, но для того, чтобы я могла смотреть в зеркало без отвращения к себе, я должна попытаться отстаивать то, во что я верю. И это чистая любовь, не запятнанная моим прошлым.

И Кейдом.