Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце

BONUS_TRACK

Последнее письмо, которое я успел доставить на своём почтальонском посту, я держал в руке, приближаясь к курильне «У Шерлока». Став главой Линтона, Дон взялся за дело круто и первым делом (наверное первым, я хэзэ на самом деле, я ж проснулся только под вечер) освободил меня от занимаемой должности в связи с полнейшей профнепригодностью.

«Не обижайся, Мёрдок, — сказал он серьёзно. — Люди хотят получать письма вовремя, а ты вообще не работаешь».

«Обижусь, Дон, — зевнул я. — Вот даже не представляю, как жить-то теперь, без работы. Может, возьмёшь меня в кабак, полы подметать?»

Поржали. Потом я отдал Дону сумку и послал его на**й, этак по-дружески. А последнее письмо адресовалось мне. Было оно от Доброжелателя и представляло собой не письмо даже, а коротенькую записку: «Сегодня в полночь, курильня „У Шерлока“. Важно».

И вот, я пришёл посмотреть на это самое «важно».

— Здорово, — сказал я, пройдя в уже знакомую тьму «дымовой завесы». — Как жизнь молодая?

Доброжелатель по-американски мне улыбнулся, но тут же посерьёзнел, демонстрируя, что нихрена не шутки шутить пришёл.

— Перво-наперво, Мёрдок, я хочу сказать тебе спасибо за сына...

— Не-не-не, мужик, а ну, осади! — замахал я руками. — Ты так не говори!

— А что такого? — удивился Доброжелатель, который опять был в футболке с «Благодарными мертвецами», на которую набросил модный пиджак.

— Так у нас долбо**ы на машинах пишут, когда у них получается размножиться: «Любимая, спасибо за сына!» Фу, аж в пот бросило. Ну вот ты ж сам по итогу и виноват, теперь мне просто придётся, я просто вынужден прибухнуть!

И я прибухнул, достав пузырь из инвентаря.

— Ясно, — улыбнулся Доброжелатель, но снова как-то ненадолго. Помолчал, пока непись, нырнувший во тьму, спрашивал у меня, что я буду курить.

— Точно не сигару, — сказал я. — Вступление шибко опасное. Давай трубку, как в тот раз.

Непись кивнул и удалился за заказом.

— Чё хотел-то? — спросил я. — Так, по**здеть? Лучше бы в кабак пришёл.

— В кабаках шумно и людно, Мёрдок. А здесь тишина. Сюда люди приходят за негромким разговором. Ну, или побыть наедине со своими мыслями. Кстати, ты выглядишь иначе.

— Не бухаю уже часа четыре, — пожаловался я.

— Кроме шуток. Ты кажешься... умиротворённым.

— Ну... Если честно, Доброжелатель — прости, имени-отчества твоего не знаю, — то ты прав. Мне как-то исключительно и за**ательски на всё по**й, я в кои-то веки доволен своим существованием — язык не поворачивается назвать это жизнью, — меня окружают люди, от которых меня не тошнит, и я даже примирился с тем, что в меня влюблена девчонка, которая была мужиком, и что я с этим нихрена не смогу поделать. Так что — да, я в умиротворённом состоянии духа, и это проблема?

— Как сказать, — дёрнул плечами Доброжелатель. — Состояние — это, конечно, хорошо. Однако если оно вызвано неведением...

— Проще! — зевнул я.

Непись притаранил мне трубу, и я закурил, присоединив свой дымоган к Доброжелательскому.

— Спокойно спать, безусловно, приятнее, чем носиться по палубе в поисках свободной шлюпки. Однако когда каюту начнёт заполнять ледяная вода...

— Не-не, мужик. «Проще» — это значит, про меня. Что не про меня — мне не интересно.

— Ну хорошо. Я обещал тебе раскрыть один небольшой секрет, когда уговаривал спасти моего сына.

— Это ты про то, почему мне матушка не пишет? — фыркнул я. — Не поверишь, я и с этим примирился. Она — взрослая женщина, ёптыть! А я — тоже взрослый мужик. И я начинаю тут всё с нуля. Не хочу больше цепляться за прошлое... Погоди. А почему ты говоришь «секрет»?

— Потому что твой брат никогда тебе не расскажет правды.

— Постой. Она умерла? Моя мама? О Господи! И она здесь?! Как я могу её узнать?! Чёрт, только не это! Она — не из тех, кого я трахал? Скажи мне правду, Доброжелатель, я не спал со своей матерью?!

Я уже орал. Вскочил со стула, схватил Доброжелателя за грудки. Трубка упала на столик, из неё высыпался тлеющий табак.

— Я не знаю! — выкрикнул Доброжелатель.

— Как «не знаю»?

— Я понятия не имею, какие у тебя были отношения с матерью! Но здесь её нет. И она жива.

— Слава богу. — Я успокоился и сел обратно, достал бутылку. — Тогда мне опять по**й. Вот злой ты, Доброжелатель! Прям вынуждаешь ведь бухать.

И немедленно выпил.

— Ты очень импульсивный и чувствительный человек, Мёрдок, — проворчал Доброжелатель, бережно расправляя футболку с моей рожей. — Если я выложу тебе всё сразу, боюсь, ты не выдержишь. Поэтому начнём с малого. Я объясню, почему брат не хочет с тобой общаться, почему он не позволил тебе посмотреть на его свадьбу...

— Это он мне сам объяснил. Потому что я говно и должен сидеть в тюрьме.

— А он рассказал, что активировал Судебный Запрет именно тогда не случайно?

Я молча смотрел на Доброжелателя. Тот кивнул:

— Не говорил, естественно. Он рассчитывал, что ты будешь в тюрьме. Проболтался тебе про свадьбу и испугался, что ты напросишься. Он такой, знаешь... Ему тяжело говорить «нет». Проще подстроить вот такую каверзу. Но эта оторва Вивьен умудрилась его переиграть, сама того не зная.

— Погоди... — Я подался вперёд. — Ты хочешь сказать, он подставил меня спецом, чтобы я не пришёл на свадьбу?

— Я именно это и говорю.

— Да схера?! Я ж просто вебку просил. Я бы даже вякнуть ничего не смог, только смотрел бы!

— Видимо, дело было в том, что ты мог увидеть.

— Что? Пьяных разработчиков?

— Его невесту.

— Его не... Бля, ну точно — транс.

— Всё заходит чересчур далеко, Мёрдок. — Доброжелатель запустил руку под пиджак. — Я долго терпел, но теперь... Хватит. Правда должна начать выходить наружу.

Он положил на стол фотографию. Фотокарточку, стилизованную под полароидный снимок. Что-то с ней было не так... А, дошло. Лицо девушки на фотографии частично перекрывали иконки файлов и папок.

— Я сделал снимок с его рабочего стола. Случайно оказался рядом. И, кстати, ты ошибаешься. Он бы не пригласил никого из нас на это... мероприятие.

— Не понял, — пробормотал я, глядя на девушку.

— Постарайся понять, Мёрдок.

— Это ведь... Погоди, это бред какой-то.

— Мне тоже так казалось. Но я всё проверил, иначе не пришёл бы к тебе. Это — лишь одно звено в цепи, которая тянет тебя на дно, Мёрдок. Сейчас я тебя оставлю. — Доброжелатель затушил в пепельнице сигару и встал. — Сейчас ты можешь вернуться домой и оставить там эту фотографию. Я понятия не имею, что сотворил с твоим домом этот странный Мэйтата, но дом теперь — чёрная дыра в Системе. Никто не может получить логи с происходящего там. И вмешиваться нам мешает протокол. Так что храни дома всё, что не хочешь засветить. И если хочешь поговорить с кем-то без свидетелей — делай это дома. Логи, касающиеся тебя и этой ночи, я уничтожу. Только иди сейчас прямо домой. Я оставлю всё в истории так, будто ты и не выходил. До встречи.

Я слишком поздно спохватился. Хотелось завалить мужика вопросами, но он уже испарился. А я опять уставился на фотку. Моё рок-н-ролльное сердце бешено колотилось. Я чувствовал себя, как паралитик в инвалидном кресле, на глазах которого его жена трахается с его братом.

Да, она не была мне женой. Но если я кого-то и почти любил в реальной жизни — так это её.

Инга.

Та самая заводная девчонка, которая играла во втором составе моей группы. Та, с которой мы кувыркались на каждом квадратном метре планеты Земля. Та, с которой я был настолько откровенно собой, насколько это вообще возможно.

И теперь она выходила замуж за моего брата. Брата-близнеца.

— Какого, б**дь, х*я*?! — заорал я.

Но смеющаяся брюнетка на фотографии продолжала лишь беззвучно смеяться.

________________________________________