Несокрушимый. Том I

Глава 1

Дубай. Пентхаус небоскреба Аль-Гиаб

— Туру-ру!

Он разлепил глаза и недовольно вздохнул. Отражение на зеркальном потолке повторило за ним, но казалось, будто оно было недовольно не незванным гостем, а непотребным видом хозяина.

Под глазами мешки. Квадратное, будто вытесанное из камня, лицо слегка припухло, а длинные каштановые волосы взлохматились после бурной ночи в компании двух ненасытных тигриц.

Именно их нежные руки и сочные бедра опутали его тело, а взъерошенные головы приютились на широкой мускулистой груди. И если не знать, что они сквозь стоны рычали на ухо и просили сотворить с ними в постели, то больше походили бы сейчас на милых, мирно сопящих во сне котят.

— Туру-ру-ру!

Усилием воли прогнав остатки сна и сбросив бархатные оковы женских тел, он сел посреди кровати “кинг-сайз”. Размером она была такой, что на ней можно было бы устроить оргию втрое большую, чем прошедшей ночью. Хозяин кровати знал это исходя из собственного опыта.

В спальне царил полумрак. Лунный свет, проникавший сквозь витражное окно, окутывал мебель серебристым покрывалом. Выделял острые, хищные контуры золотых кубков, статуэток и медалей, которыми была заставлена спальня и увешаны стены.

Именные гравировки на наградах неизменно гласили:

Виктор Бойков. 1-е место…

Виктор Бойков. Чемпион…

Виктор Бойков. Победитель…

Разные титулы, один смысл. Среди них выделялся только один.

Он был выгравирован на золотой бляшке широкого кожаного пояса, подвешенного над изголовьем кровати:

Несокрушимый

Единственная титул, который не принадлежал лично Виктору. Но право носить его он завоевывал вот уже десять лет подряд.

Бойков помотал головой, отгоняя привычные мысли о боях, соревнованиях и турнирах.

Этой ночью он собирался отдохнуть от них. Разумеется, не без чужой помощи.

Две девушки на “королевской” постели выглядели в лунном свете чарующими, притягательными русалками, окутанными шелковыми волнами белого одеяла.

Его телодвижения не остались без их внимания.

Потягиваясь от сладкой дремы, по-кошачьи выгибая спины, сестры-близняшки потянули руки к широкой спине Виктора, угрожая захватить обратно в ласковые объятия.

— Не уходи, — томным шепотом попросила… Правая. В лунном свете ее глаза блестели жадной похотью.

— С тобой так хорошо, — поддержала Левая, чья игривая улыбка обещала, что хорошо будет не только им двоим.

Будто в доказательство его мыслям, они стянули друг с друга покрывала. Оголились их высокие стоячие груди, плоские животы и крутые бедра, омытые серебристым ночным светом.

Под голодным взглядом чемпиона девицы вмиг покраснели, что было заметно даже в полумраке, и в невинном жесте сомкнули смуглые бедра, спрятав ложбинки между ними в таинственных тенях.

Это было забавно и чертовски возбуждающе, если знать, что не так давно Виктор уже видел там все, что можно было, а в воздухе все еще стоял терпкий запах секса.

— Туру-ру-ру-ру!

Издав разочарованный рык, он похлопал девиц по бархатным бедрам и поднялся с кровати.

— Надо помочь этому… самоубийце. Я скоро.

От тона его голоса девушки вздрогнули.

Оставив спальню, Бойков прошел в просторную гостиную, где отыскал свои брюки, а оттуда в открытого типа кухню с барной стойкой.

— Туру-ру-ру-ру-ру!

Напрочь игнорируя мелодичную дверную трель, он включил свет и принялся смывать с лица остатки ночного веселья.

Не то, чтобы ему не хотелось прямо сейчас вылететь наружу и переломать навязчивому гостю все пальцы. Нет, даже больше: переломить хребет и сбросить с последнего этажа небоскреба в центре Дубая.

Ведь Бойков был чертовски зол! А выводить из себя чемпиона мира по смешанным единоборствам никогда и не для кого не было хорошей — и безопасной идеей. Особенно, когда он праздновал свой юбилейный десятый год удержания чемпионского титула.

Завтра… вернее, уже сегодня у него начинались пресс-конференции, интервью, съемки в рекламе, торжественные открытия. И все это только на первой неделе.

Вместе с ежедневными тренировками у него едва оставалось время на здоровый сон.

Поэтому, начиная с двадцати двух лет, когда Виктор впервые завоевал чемпионский пояс и титул Несокрушимого, на протяжении всех следующих десяти лет ночь после победы была единственным временем в году, когда он мог позволить себе покутить в клубе и расслабиться с девочками.

И он был готов порвать любого, кто мешал ему в этом!

Но, к сожалению, не сегодня.

Его пентхаус располагался в башне Аль-Гиаба. Он выкупил весь последний этаж, до которого нельзя было добраться без специальной ключ-карты от лифта. Потому, исключая всегда предупреждающую о своем визите прислугу, заявиться к нему посреди ночи мог только один человек.

И в этом случае Бойкову оставалось только тешить себя надеждой, что ожидание за дверью злило незванного гостя не меньше, чем его самого нежданный визит.

— Туру…

Но, похоже, дверной звонок победил чемпиона мира.

Даже не глянув на экран домофона, он нажал на кнопку и с жужжанием пчелы замок бронированной входной двери отворился.

В открывшемся проеме мелькнула страшная рожа телохранителя, который тут же отпрянул в сторону, пропустив вперед своего хозяина.

— Здравствуй, Виктор, — хозяина квартиры одарил сдержанной улыбкой сам шейх Фарид Аль-Гиаб.

Тридцатилетний принц, директор нескольких нефтяных кампаний и владелец целого небоскреба, который ему подарил его отец, местный эмир.

Если по-простому — зажравшийся мажор.

— И тебе не хворать, — ответил Виктор, перейдя на английский. — Проходи и не чувствуй себя, как дома.

Араб в белом платье и фате скривился, но приглашение принял.

Вслед за ним в квартиру зашло только трое телохранителей — остальная свора, не меньше десятка дуболомов в черном, остались в коридоре.

Замыкавшим, пятым, последовал знакомый Бойкову низкорослый колобок в деловом костюме — неофициальный представитель букмекерской конторы. На каждом шаге он сопел, как умирающий медведь, и даже не пытался застегнуть пиджак на своем безмерном брюхе.

Среди всех вошедших пристального внимания лучшего бойца мира удостоился только один человек.

Высокий лысый негр.

Он зашел вместе с двумя телохранителями, но носил вместо униформы рваную жилетку на голый торс и военные брюки. Ростом под метр девяносто, он возвышался на целую голову даже над крепкой охраной Фарида, хотя до Виктора все еще не дотягивал. Его мышцы валунами бугрились под угольно-черной кожей.

Из-за ее цвета чемпиону даже пришлось включить в гостиной дополнительный свет, чтобы в случае драки не потерять парня в тенях.

Каждое его движение и особенно отсутствие лишних выдавало в нем опытного бойца.

Но больше всего этого вместе взятого Виктора заинтересовали в негре необычно прямая осанка и тяжелая походка. Будто тот нес на себе лишние двадцать-тридцать килограмм боекомплекта, а в задницу ему была вставлена шпала, не позволявшая опустить грудь и расслабить спину.

Но это не было военной выправкой.

Не дожидаясь приглашения, шейх сел по центру дивана. С обеих сторон цепными псами встали телохранители, одним своим видом говорившие, что их хозяин не намерен ни с кем делить место.

Недолго раздумывавший негр уселся в кресло, натужно закряхтевшее под его весом. В гостиной оно было единственным, потому представитель конторы с робким видом кивнул на высокие барные стулья на кухне.

— Присяду?

— Попробуй, — хмыкнул Виктор.

Похоже, толстяк принял насмешку за угрозу и так остался стоять посреди гостиной.

Чемпион прошел на кухню, где сразу полез в холодильник.

— Ни чая, ни кофе у меня нет.

Достав бутылку прохладной воды, он помахал ей в воздухе, предлагая гостям. Фарид качнул головой, а вот колобок в костюме зачмокал варениками, что заменяли ему губы:

— Если можно…

Проигнорировав ходячее сало, Бойков прошел к барной стойке и надолго припал к бутылке. При этом его глаза неотрывно следили за охраной шейха и странным негром. Тот водил завистливым взглядом по пентхаусу.

Наступила тишина, прерываемая лишь глотками.

— Поздравляю с победой, — без намека на радость кивнул Фарид. — Вижу, она далась легко.

— У него по-другому не бывает, — нервно усмехнулся представитель конторы.

На оголенном торсе Виктора и вправду было всего пара заметных гематом, а лицо и вовсе не пострадало. Разве что слегка горело опухшее поле пропущенной оплеухи ухо.

В сравнении с его противником, который заработал четыре сломанных ребра, вывих плеча и сотрясение мозга, чемпион действительно выглядел огурчиком. Но это было результатом исключительно хорошей подготовки.

Если боец не получил травм, это не означало, что победа далась ему легко или вовсе бесследно.

Но объяснять это изнеженному мажору чемпион не стал. Потому что пришел тот явно не за светской беседой или бойцовской философией.

Оставив в бутылке немного воды, Виктор не глядя бросил ее через плечо. Ему хватило одного лишь звука, чтобы понять, что она приземлилась на кухонном столе ровно вверх дном.

Фарид некоторое время потупил в бутылку, но затем опомнился и произнес:

— Ты должен был проиграть.

В его голосе чувствовалась властность, присущая лишь королевской крови.

Это знатно взбесило чемпиона мира.

Сдержав порыв влепить принцу затрещину, он отчеканил таким тоном, чтобы до мажора сразу дошло:

— Я. Никому. Ничего. Не. Должен.

В своей жизни Виктор всего добился сам. Все, что он имел, от штанов, в которые был одет, до пентхауса, в котором проводил эту ночь, было добыто его собственными руками, по локоть испачканными в своей и чужой крови. Поэтому чемпион мира терпеть не мог, когда кто-то пытался убедить его в обратном.

— Ты был предупрежден о последствиях, Виктор, — покачал головой шейх. — Если бы ты уступил, то получил бы в разы больше, чем за победу, рекламу и все остальное вместе взятое.

— Дело не в том, что бы я получил, а в том, что потерял бы.

— Теперь ты потеряешь все.

Арабский принц грозно сверкнул глазами. При этом для лучшего в мире бойца он выглядел не страшнее кастрированного той-терьера.

Квартиру буквально сотряс дикий хохот Виктора. В какой-то момент у него даже заболел живот, а из спальни высунули головы потревоженные нимфы.

Повиновавшись взмаху его руки, смышленные девочки нырнули обратно.

Фарид сверлил чемпиона хмурым, недоуменным взглядом.

Успокоившись, Виктор кивнул толстяку:

— Колыван, а ты разве не рассказывал уважаемому принцу о других случаях, когда мне пытались вот так вот угрожать?

Любитель втягивать других в проигрышные мероприятия поморщился при упоминании своей клички. А вопросительный, не предвещавший ничего хорошего взгляд принца и вовсе заставил его сжаться всем телом.

Прозвучал свист сдувающегося шарика, а воздух пропитался мерзкой вонью.

— Khinzir, — выругавшись, скривился шейх. — Поясни его слова, пустынный шакал!