Сердце старого Города

- Принц Эль'Сигнорин, обычно девушек кутают в плащ, Вы же извели свой на бинты?

Сиг не ответил, он неотрывно смотрел на затянувшуюся рану. Как Кариил ЭТО сделал? Тем временем к ним подошли Древние, прежде занятые с Элем — принц, ко всеобщему счастью, оказался жив и условно цел.

- Плащ вместо бинтов? Оригинально. — заметил Кастиэль. — Пелеон, Элеон.

Владыка Поднебесной подошел вместе с братом к Солео. Сиг шарахнулся в сторону, чувствуя панический страх своего дракона — отец сжимал Карающий…

- Она — дитя, — после минутного молчания изрек Кариил. — Невинное. Ты убьешь ребенка?

Молчание, растянувшееся на несколько минут, показалось Сигнорину вечностью.

- Я дам ей шанс, — ответил Владыка Поднебесья. — Всевышний ведает, вдруг она его оправдает.

- Маловероятно, — заметил Хозяин Темных Миров, не сводя глаз со спутника, так и оставшегося темным драконом Ада.

«Энед был прав, и лучше бы это был суккуб», — подумалось Сигу, но он отбросил мысль.

Подхватив девушку, Эль`Сигнорин понес ее домой.

Эпилог. Новый дом.

«Лараголин, спи. Спи, мой первенец».

Солео ощутила острую боль, быстро сменившуюся покоем. Кто-то говорил с ней на родном языке, баюкая, как малыша. Стало светло. Но свет сменился смертным ужасом. Злейший враг был здесь, злейший враг и единственное оружие, способное повергнуть в небытие.

Вдруг стало тепло и тихо.

Это смерть? Душа заполнилась грустью. Солео вспомнила глаза бабушки, темно-синие. Вспомнила цыганского найденыша. Сейчас образы бабушки и потерянного ребенка стали сливаться в один. И Солео неотрывно смотрела в удивительные глаза. «Бабушка, я умру?» — спросила Солео образ. Вместо ответа затеплилось видение.

Весна принесла в разрушенный Город прозрачность эфира и крики грачей. Ручейки из талого снега смывали гарь и копоть. На завалах, оставшихся от домов после пожара, начали пробиваться первые былинки.

Устало присев на развалины, гостья мертвого города ласково погладила крохотный кустик мать-и-мачехи — первого посланника новой жизни. Ей хотелось, чтобы лес поглотил руины, спрятал их.

Сильвия вздохнула, отвлекаясь от первоцвета: нужно было продолжать работу — разбирать завалы в поисках спрятанных ценностей. Неожиданно, между камней что-то блеснуло, бережно укрываемое листьями растения.

Нахмурившись, Сильвия приложила руку к уже объемному животу, тщетно скрываемому широкой робой.

— Прости, — она нехотя вырвала цветок вместе с корнем и замерла. В лучах весеннего солнца играл бликами небольшой камень. Сильвия почувствовала перестук сердца, или это малыш толкнулся?

Она робко протянула руку к невероятной драгоценности ее мира.

— Как же ты уцелел?!

Разве камни не погибли, разбитые степняками в Черную ночь? А потом расплакалась, осознав, почему камень остался цел.

— Идем со мной, — немного успокоившись, предложила молодая женщина, вытаскивая на свет сокровище. Блики заиграли на неровных гранях с новой силой. — Здесь тебе больше не место.

Сильвия чувствовала прилив радости. Она долго играла с камнем, пользуясь тем, что надсмотрщики отлучились, оставив одну.

— У меня есть для тебя новый дом, — улыбнулась сквозь слезы Сильвия. Она достала дешевый амулет, чудом переживший все ужасы падения города, и легко вставила камень на место отсутствующего, немного стянула оплетку — пустовавшее гнездо стало полным. Камень встал, как влитой. — Теперь ты не выпадешь и не потеряешься!

Сильвия подумала, что амулет, наконец, оказался собранным.

Конец первой книги