Ветер и крылья - 5

Недавний испуг еще гулял в крови, и на ногах она стояла не вполне уверено.

- Я буду вам благодарна, дан Тедеско.

- Тогда прошу вас, дана Мия. Или - эданна?

- Дана, - отрезала Мия.

- А... - взгляд Сильвано был очень аккуратным. Без похабщины, без избыточного любопытства. Расскажешь? Или не лезть?

- Дана, - еще раз кивнула Мия. - Но я люблю и своего ребенка, и его отца.

Сильвано что есть сил прикусил язык. Аж до крови.

Так и хотелось спросить - такого дурака? Он же тебя не оценил, не женился, на руках в храм не отнес, на коленях не умолял, чтобы ты за него замуж вышла... да что ты нашла-то в этом идиоте?

Промолчал.

Понял, что за такое Мия ему голову откусит.

И молча приоткрыл перед ней дверь таверны, заказывая две кружки с горячим ягодным взваром и свежие плюшки. Или что там еще есть из вкусного?

В таверне они просидели почти четыре часа, к немалому удивлению и Мии, и Сильвано. И было им отчего удивляться.

Они вдруг обнаружили, что им... интересно разговаривать друг с другом!

Это совершенно не отменяло любви Мии к Рикардо. Это совершенно не отменяло вольготного обращения с женщинами - для Сильвано. Но вместе им было весело и интересно.

Оба родились в провинции, оба достаточно давно жили в столице, у них были схожие взгляды и вкусы...

И спустя четыре часа Мия расставалась с Сильвано даже с некоторым сожалением.

Но встретиться?

Мия подумала несколько секунд. И нашла выход.

- Дан Тедеско... то есть Сильвано. Это второй раз?

- Да.

- Первый раз я помогла вам. Второй - вы помогли мне.

- Все верно, дана Мия.

- Если судьбе будет угодно, чтобы мы были вместе, она сведет нас третий раз. И тогда я не стану протестовать. Если буду свободна.

Хорошая отговорка, правда?

Мия была уверена, что Рикардо на ней женится. Но... и обижать Сильвано? Ей решительно не хотелось. Он хороший....

Сильвано принял приговор со стоицизмом влюбленного.

- что ж, дана Мия. Я повинуюсь судьбе. И верю в нее. Но могу я вас попросить об одном?

- да?

- Если случится так, что вам будет нужна помощь... теперь вы знаете мой адрес. Приходите в любое время. Я предупрежу слуг, даже если меня не окажется дома, они все сделают для вас.

- Благодарю вас, дан Сильвано.

Мия решительно вышла из таверны.

Она любит Рикардо. И идет домой. А это... а что такого? Два приятных человека могут просто поговорить, и в этом нет ничего страшного.

Сильвано проводил женскую фигурку тоскливым взглядом.

Мия... ох, Мия.

Пусть судьба подарит нам новую встречу! Пожалуйста... пойти, что ли, свечку в церкви поставить? Смешно?

А вдруг...

Сильвано Тедеско вышел из-за стола, расплатился и направился в церковь.

Бывает же такое! Находишь Ту Самую... и вынужден отпустить. Именно потому, что Судьба - не слепа и не глупа. У них еще будет шанс... и сейчас он за это крепко помолится...

Мия...

Миечка, любимая...

Адриенна

Джеронимо и так-то не мог на судьбу пожаловаться. А чего?

Если кому понимающему сказать, так любой сообразит - везунчик. Вот смотрите сами! Мать-отец на месте! Батька не пьет, разве что по праздникам, мать не лупцует, руки у него нужным краем приделаны... столяр он знатный. Только вот у Джеронимо душа к дереву не лежит. Вот у братца Карло - дело другое. Ему ветку дай, он из нее осадную башню смастерит! А Джеронимо никак.

Отец, опять же, ломать сына не стал. Другой бы рассердился, мог бы и оплеух надавать, а батя махнул рукой, да и поговорил со свояком. И пристроил сына к стражникам. Пока на 'подай-принеси', а там и еще куда сойдет?

Джеронимо это оценил по достоинству. И работа ему понравилась. Постепенно он и сам стражником станет, а там... деньги, домик может от города перепасть, а то и женится постепенно. Дети пойдут...

Потом ему еще повезло,, когда его не заметили эти... сатанисты.

Брррр, даже вспомнить ту бабу страшно! Какая она была жуткая... и на руках кровь, и на лице, и улыбка эта... вот улыбка и была самым страшным. А все остальное - так, ерунда.

Хотя Энрикетту Бальди ему жалко. Бедная, как она кричала... вспомнить страшно!

Джеронимо до сих пор кошмары мучили. Это днем он мог рассказывать себе, что все в порядке, что все будет хорошо, а ночью... он кричал от страха и боли, он корчился от ужаса, и приходил кто-то из братьев монахов. Они поили Джеронимо разведенным вином, и молились рядом с ним. И ужас куда-то исчезал постепенно.

Братья, вопреки своей жуткой славе, оказались тоже весьма и весьма неплохими людьми. Неглупыми, спокойными, очень серьезными... рядом с ними можно было ни о чем не беспокоиться. А еще...

Джеронимо разрешили надевать рясу Ордена. Не просто так, нет... ему потом простят этот грех. Но сейчас ряса нужна, чтобы он смог бывать во дворце.

Монахи приняли к сведению его слова про благородную дану... или эданну, кто ее там разберет ночью? А раз благородная, рядом со столицей... значит что?

Значит, бывает при дворе. И ее можно там увидеть.

Вот и выгуливали Джеронимо, словно породистого кобелька на веревочке. Но пока он никого такого не видел.

Может, и не увидел бы.

Или не узнал. Но...

***

Просто так эданна Франческа сейчас при дворе не появлялась. Притихла. Якобы - не хотела попадаться на глаза королеве. А на самом деле... боялась. Доминиканцы... может, Филиппо ее и отобьет. А если нет? Проверять не хотелось.

Но когда его величество привезли...

Тут - безвыходно.

Ладно, если он помрет, тут по-любому в ссылку. Если вообще жить оставят. А если выживет?

И узнает, что любовница, да еще любимая, не была у его ложа?

Не встречала?

Не рыдала?

Это - конец. Или такая трещина в отношениях, которую не замазать ничем. Одно дело - Франческа пыталась, а злая королева прогнала ее со двора. Вот какая бяка нехорошая!

Другое.... Она даже и не пришла. А чего? Выживет - сам заявится... а уж как это королю преподнесут... Ческа и думать не хотела.

Так что - во дворец.

Попала она вовремя, как раз подъехали кареты, и из самой большой медленно вытащили носилки. Осторожно так... чтобы не потревожить рану.

- Любимый!!! - завизжала эданна - и помчалась по ступеням. Естественно, потеряв половину шпилек из прически, грива-то куда там конским! Волосы рассыпались, платье задралось, показывая стройные ноги...

Носильщики шарахнулись от неожиданности.

Королева просто не успела. Он была в курсе, что его величество подъезжает, но... токсикоз - сложная штука. Вот поплохело - и хоть ты локоть укуси!

Тошнит и тошнит...

Так что к моменту появления Адриенны, эданна Ческа вовсю изображала скорбь у носилок. А стонала так, что носильщики боролись с желанием бросить все и зажать уши. Эданна относилась к тем женщинам, которым нельзя повышать голос. Так он и красивый, и мелодичный, но на высоких тонах... как кошке на хвост наступили, да еще попрыгали.

Адриенна обозрела все это, спускаясь по ступенькам, и тихо скомандовала:

- Прекратить бардак!

Эданна Франческа обернулась к королеве.

Вот, в эту секунду и увидел ее Джеронимо. И...

- ОНА!!!

По счастью, рядом с ним был брат Томазо, который схватил паренька за локоть, потащил в нишу...

- кто?!

- Та... ведьма!

- Которая?

- В белом и алом, с золотыми волосами.

Точнее описать эданну Франческу было бы и нельзя. Но... описать-то ладно! А что с этим дальше делать? Она ж не просто так эданна, она королевская любовница, любовь... это уже не охота на ведьм, а политика. Связываться - может оказаться себе дороже...

- Выгляни, посмотри. Точно та?

Джеронимо выглянул - и утвердительно кивнул.

- У нее и лицо, как тогда. А кто это?

- Королевская любовница.

- Ой... ой...

Второе 'ой' было куда как более непечатным. Но и Джеронимо можно было понять.

Доминиканец размышлял, а возле носилок разворачивалась настоящая баталия.

- Я его люблю!!!

- Ты можешь любить кого угодно, - отрезала Адриенна. - Но не смей устраивать представление из болезни моего мужа!

- Ты... ты просто его не любишь!

- Неужели? - Адриенна красноречиво натянула ткань на животе. Правда, пришлось изогнуть спину и выпятить его, но и так сойдет.

- Это... это...

- Вон отсюда. И чтобы я больше истерик рядом с больным не слышала! Срочно его величество в его спальню, дан Виталис уже там!

Франческа проводила носилки трагичным взглядом - и упала на колени.

- Смилуйтесь! Ваше величество, умоляю... я люблю его!

- Я вам это запрещаю?!

- Не лишайте меня возможности его видеть! Прошу!!!

Адриенна фыркнула. Но концерт оценила, а хорошие представления должны и хорошо оплачиваться, разве нет?

- Сегодня дан Виталис осмотрит его величество. Потом я сообщу вам, в какое время вы сможете бывать у него. Все же за эти... сколько... пятнадцать лет? Или двадцать? Филиппо так к вам привязан... это так романтично...

И уже вполголоса, так, чтобы слышали очень немногие.

- Как к старым тапочкам и драному креслу...

Франческа побелела от гнева, но здесь и сейчас Адриенна сделала ее 'вчистую'. Пришлось кидаться на колени и благодарить. Ей же разрешили!

Жертву из себя состроить не выйдет. Королю нажаловаться - тоже. Ее же не выгоняют... а что до времени... ну и что? Это как раз нормально. Так что эданна еще раз поклонилась, Адриенна махнула ей рукой, и ушла. Ее ждал дан Виталис - и король.

***

- Что скажете, дан?

- Ничего хорошего, ваше величество. Раны серьезные, да еще антонов огонь... я все промыл, перебинтовал... молитесь. Просто молитесь.

Можно подумать, у Адриенны был другой выход.

- Перенесите его величество в мои покои. В комнату, смежную с моей спальней. Чтобы я могла быть с ним рядом.

Придворные жест оценили. А еще...

- Эданна Франческа может навещать моего супруга каждый день. С восьми утра до десяти утра. Я как раз молюсь и завтракаю, так что мне она не помешает.

Эданне и это пришлось поперек шерсти. Восемь утра!

Да что это за издевательство!? Она в это время и не вставала никогда, вот еще!

Но... королева была всеми признана образцом супруги.

Добрая, ласковая, понимающая, сама к королю встает, сама его поит, сидит рядом с ним, и ей-ей, в ее присутствии он даже бредит меньше!

Это ж как надо мужа любить!

Пусть она этого не показывает, так ей и не положено! Чай, не простолюдинка какая - мужикам на шею кидаться! Благородная, понимать надо!

Мия

Дана Илария Кавалли.

О, эту - помнили.

В отличие от даны Дзанелла, которую и слуги забыли, и соседи, и родные, дану Кавалли помнили все.

- Потрясающей красоты женщина была, - рассказывал привратник, помнящий еще Филиппо Второго. - Такая... ух!

Ух было действительно впечатляющим. Как дама при таких объемах вообще передвигалась - непонятно. Но - УХ!

- А вот смотрела... мне и посейчас страшно, как вспомню. Словно она голодный и злой хищник, а ты ее обед...

Примерно в том же ключе высказывались и остальные опрошенные.

Как-то раз Илария выплеснула в лицо неуклюжей служанке содержимое ночного горшка. Другой воткнула в руку шпильку. Третьей...

Сплошная тирания.

Платила она щедро, но характер... ох уж этот характер! Ужасный!

Отвратительный!

Она не ругалась, нет. Не кричала, не истерила, она либо уничтожала словами. Либо...

- Я думаю, ведьма она была, - признавалась шепотом кухарка. - Характер у нее такой... сказать страшно! А подумать - жутко.