Нечисть заказывали? (выстрел судьбой)

На следующий день повторилось тоже самое, как в прочем и в последующий день, а потом был еще день… Пустота внутри у Катерины нарастала и мешала жить. Она неосознанно, сама, не зная зачем, поехала в гипермаркет, где состоялась эта странная встреча с Владом. Сердце замирало, а душа сжималась в кулачок в страхе и надежде увидеть его. Хотя бы ещё разочек заглянуть в его глаза, или просто услышать его голос. И пусть он продолжает шарахаться от неё. Пусть. Но это был бы маленький шанс прикоснуться к нему, и опять поверить в обман, что она немножечко, совсем чуточку, может понравиться. Да, это было сумасшествие, но так хотелось испытать такое чудо…

Это состояние влюбленности совершенно не поддавалось никаким уговорам, требованиям и даже аутотренингам, прекратить своё существование. Разве можно на что-то надеяться, если твое чувство безответно?! Чистый мазохизм, проживать каждый день с фантомом любимого человека, зная, что этого никогда не будет.… Да это самая страшная боль, которая болит сама по себе, зачастую просто автономно! Совершенно не заботясь о своих разрушениях внутри человека!

Катерина медленно, но, верно, погружалась в омут безысходности, меланхолии, и начало крутого депресняка.

Вот и сегодня, лежа на диване перед телевизором, она безучастно смотрела фильм, где все действие крутилось вокруг новогоднего чуда и его безвозмездного обладания в двенадцать часов ночи, последнего дня уходящего года.

Её глаза медленно закрылись, чтобы тут же резко распахнуться….

Катерина смотрела в окно из своей столовой и наблюдала за странными телодвижениями своего мужа, Фролушки. Гада, подколодного.

Стоп ... Какой муж?! Какой Фрол?!

Ой, батюшки! Она опять в своем сновидении, только уже в теле Перфильевны.

И что на сей раз у них случилось?

Катерина вдруг почувствовала, как её тезка, внутренне напряглась. Честно?! На её месте, она сделала бы тоже самое. Слишком уж несуразные действия демонстрировал Фролушка.

Перфильевне с самого начала, его хаотичные зигзаги по двору, показались какими-то подозрительными. То в хлев зайдет, то курей с гусями начинает пересчитывать. Правда со счету постоянно сбивался, но не это главное…. С каждым таким заглядыванием в следующую хозяйскую постройку, он все ближе подбирался к воротам, которые находились прямиком за огородами, и выходили на опушку леса. А там недалеко и до дороги, которая вела в господское имение, прямо через березовую рощу. Но если у опушки свернуть влево на тропинку от основной дороги, то выходишь прямёхонько на берег их небольшой речушки.

Вот это-то и смущало Перфильевну, вернее сильно настораживало. Ведь точно не купаться подался, иначе, зачем такие сложности со двора исчезать? Значит, все-таки изменяет? И кто она?! А ещё просил, чтобы верила! Кому?! Ему?! Опять обман?!

Всё помутилось в голове у Перфильевне, гнев и обида затмили разум. В каком-то вихре безумства, крутанулась вокруг своей оси и подобрав юбки, бегом кинулась следом. Но надежда, что успеет перехватить его за воротами, увы, не оправдалась.

Фролушка был намного проворнее. Его не было нигде, ни возле ворот, ни за ними. Успел удрать! Где же его искать?

Катерина Перфильевна взвыла от безысходности, горькие слезы обиды брызнули из глаз, и ей плевать, как она сейчас выглядит. Пусть она будет некрасивой, зареванной и несчастной женщиной, но она догонит Фролушку, дабы проследить предпоследний путь своего непутевого мужа.

Не упуская ни одной детали, особенно заросли кустов, Перфильевна, пробежала приличное расстояние вдоль берега, но так никого и не увидела. Злая и вне себя от ярости, Перфильевна готова была крушить всё вокруг направо и налево. Её провели как девчонку! Пришлось признать очевидное, мужа она потеряла, и не сейчас.

Не в пример погоне, обратное возвращение было приятно и грело душу. Оно скрашивалось тем, что очень тщательно готовилась речь. И она обязательно прочтет её  с большим удовольствием на похоронах своего супруга. Который, к её ужасу,  к тому времени  погибнет  при странных обстоятельствах, смертью лютою и беспощадною, от рук неизвестных или неизвестной. Да какая к черту разница?! Самое основное, что её муж будет трупом. Горячо любимым, но качественно холодным трупом.

Настроение от таких мыслей понемногу стало подниматься. Захотелось искупаться в речке, благо погода стояла жаркая. Присев на бережок повыше, она окунула свои ноющие ноги в речку. Прохладная вода мягко остудила и сняла с них усталость. А Перфильевна  смотря на течение речки, успокаивалась и неосознанно отдавала ей все свои переживания, а та неспешно забирала этот непосильный груз душевной боли и прочь уносила течением.

Только-только, тело Перфильевны решило полностью расслабиться, а сознание  уплыть в лёгкую дрему, как до неё донесся приглушенный шёпот разговора.  Кто-то совсем рядом, в густых зарослях ивняка, вёл спор на повышенных шипящих звуках. И, вот что интересно! Один  из голосов принадлежал её трупику, пока ещё живому и тепленькому.

— А что, если все это не правда?  И только зря надеждой питаться буду, – очень уж растерянно и беззащитно шептал Фрол.

Даже жалко стало. Вишь, как страдает бедненький. Узнать бы из-за чего? Может, помощь нужна?

Нет, она совсем сдурела. Какая такая помощь?! А?! Ей в данный момент родной муж изменяет не известно с кем, а она его жалеть собралась?! Вот, сейчас и посмотрим, с кем это он тут шашни крутит!

Если Катерина Перфильевна рвалась в бой, то Катерина Кучукова это делать наотрез отказывалась. Ну, глупость же, бросаться неизвестно зачем, и неизвестно из-за кого-то, без каких-либо неопровержимых доказательств. А потому как могла, так и тормозила этот процесс. То есть, надо натолкнуть Перфильевну на банальное подслушивание, а уж потом…

Ну, потом, это будет потом…

— А ты не спеши, не торопи время. Все идет, как надо, – тихо и задушевно произнес второй голос, который явно принадлежал женщине.

— Ой, не знаю, не знаю. Ты все время говоришь, при скорой карте, при скорой карте.… А что в итоге?  Она больше на черепаший шаг смахивает, какая уж тут скорость, её и в помине нет – обижался Фрол.

Карты?! Фрол и карты?! Гадалка?!

— Вот, чем ты не доволен?

— Ну, как же? Я ж пообещал…

— Ты? Пообещал?! – рассерженно зашипела женщина.

— От имени божьего провидения! – возмутился несправедливому обвинению Фрол.

— От кого?! – пораженно ахнули в ответ.

Возбужденная и заинтригованная таким разговором, Катерина Перфильевна стала ползком подбираться к уютному гнездышку заговорщиков. Но видно что-то пошло не так, и её присутствие было раскрыто. Может скорость приближения была быстрее положенного, может ветка хрустнула, а может, ползла слишком громко. Но факт остается фактом, все разом стихло, и только легкий ветерок шелестел листвой кустарника.

Плюнув на всю конспирацию, и решив больше не прятаться, она ринулась в этот рассадник греха. Каково же было её удивление, когда в кустах, откуда слышался разговор этих голубков, никого не оказалось.

Перфильевна в растерянности оглядывалась вокруг. Как так? Ведь они точно здесь были! И куда они исчезли?!

……Если до этого момента, речь над могилой мужа была печальной и трагичной, то сейчас на ней пересчитывались венки в количестве …. Да ни в каком количестве. А зачем ему на могилке венки?

Ну, да бог с ними, с этими украшениями, вернее полностью их отсутствием, сейчас срочно домой и будет тебе Фролушка, божье провидение!! Будет!

Не думала, не гадала Катерина Перфильевна, что возвращение домой будет проходить в таких темпах. Скорость её бега, больше напоминало полет, да так что в ушах свистело, а окружающая растительность, превращалась в смазанную зеленую массу.  А она же, занятая своими мыслями и желанием поскорее попасть домой, не сразу поняла, что наравне с ней легким шагом идет лошадь, запряженная в двуколку.

— Душа моя, Катерина Перфильевна, откуда вы так скоро возвращаетесь?  Что случилось? И, что у вас за вид? – вдруг раздался озабоченный голос Фролушки.

От неожиданности Катерина Перфильевна резко подпрыгнула в беге, и начала экстренное торможение. Набранная скорость была нешуточная,  так что еще с десяток метров она летела по инерции, дабы не упасть  и не растянутся.  И лишь потом, согнувшись «в три погибели», она еле-еле пыталась прийти в себя и восстановить дыхание.

В тот же момент ослабевшее тельце Катерины Перфильевны подхватили такие родные и крепкие руки мужа, тем самым предотвратив возможность её безвольного сползания в придорожную пыль.

— Не объяснишь ли мне душенька, что произошло? И почему ты здесь одна, на лесной дороге? Хотя о чем это я? У тебя настолько  грозный и устрашающий вид, что вряд ли кто попытается напасть на тебя. Честных людей, да лиходеев, пожалела бы матушка! Для них достаточно на тебя один раз посмотреть, чтобы в лес больше ни ногой. Да что говорить, если даже лошадь от испуга не решилась вас обогнать, матушка. Зачем же ей такие неприятности?  Себе дороже. Неизвестно, чем всё это может закончиться. В лучшем случае, домашними колбасками из конины.

— А в худшем? – все ещё задыхаясь, прохрипела Катерина Перфильевна. В отличии от неё, Катерина Кучукова, говорить и думать уже не могла. Она просто без чувств и сил валялась, в теле этой беспокойной и крайне активной женщины.

— А в худшем, душа моя, тоже самое. Но, думаю, ассортимент заготовок, будет увеличен в разы.

«Вот, что значит батюшка при церкви, – восхищенно подумала Перфильевна, – на всё у него есть ответ!». «Да, уж, – удрученно констатировала Катерина, – умная сволочь! Не видать им теперь правды, как своих ушей»»

— Фролушка, так по тебе сильно и расстроилась! – недолго думая, решила пойти в наступление, Перфильевна. – Как во дворе не увидела, так сразу и расстроилась. И так душевно мне нехорошо стало, так сердечно невмоготу, что захотелось тебя увидеть, где бы ты ни был, аж до боли в печенке!

— Что ж, вы себя так изводите, любовь моя! Я денно и нощно, стараюсь вас ничем не расстраивать, а только все понапрасну. Вы всегда найдете, чем себя огорчить.

Возница двуколки только диву давался, слушая милую перебранку супругов. Особенно он восхищался, как батюшка лихо уводил тему разговора в безопасное русло, пользуясь витиеватыми выражениями. Правда и матушка ему не уступала в душевности, но поверить в её искренность вряд ли кто сможет, слишком смиренно-упокоенным было выражение у её лица. С таким лицом обычно приговаривали к смерти, или придавали забвению ….

Спасать надо батюшку, ой как надо ...

— Матушка, да не изволите беспокоиться, – решил поддержать батюшку, возничий, – Батюшка, Фрол Владиславович, все о церкви беспокоится. Вот и сейчас, в усадьбе о покупке нового колокола с молодой барыней договаривался.

Взгляд Катерины Перфильевны немного изменился, и уже не приговаривал к смерти, он эту казнь привел в исполнение.

— Как? Молодая барынька уже приехала на лето в родительский дом? А почему я об этом ничего не знаю? И что случилось с нашим колоколом, что ты его заменить решился, Фролушка? – участливо, но в то же время удивленно вопрошала она.

Впрочем, ответ она уже не ждала. Перед её глазами плыло видение похоронной процессии горячего любимого мужа. Где она, вся такая красивая, идёт за его гробом. С каким достоинством она будет нести свалившееся на неё горе. Но она не сломается от невзгод, которые уготовил ей неверный супруг!