Девушка из другого племени

— Я несколько месяцев готовилась, собирала припасы, узнавала у священника про поселения белых. Мне было уже всё равно, попаду ли я в тюрьму, лишь бы выбраться из заточения, в котором я провела восемь лет.

Когда все было готово, я собрала детей и вышла в дорогу. Сын долго протестовал, но всё же я увела его. Через три дня пути мы вышли к Великим озёрам, и теперь я точно знала, что смогу вернуться домой. Но вскоре нас перехватили индейцы. Это было другое племя, и я с трудом смогла объяснить, что заблудилась и желаю вернуться домой. Надо мной лишь посмеялись. Спустя восемь лет плена, я стала пленницей другого народа. И всё началось сначала...

Анна замолчала. Я с надеждой всматривался в её лицо, ожидая, что она продолжит, но её взгляд вновь потух и я робко спросил:

— Как же вам удалось вернуться домой?

— В новом племени я стала рабой. Меня не убили лишь благодаря детям, которые были наполовину индейцами. Но детей у меня забрали, я почти их не видела. Это снова были кри, но другая семья или род. Они делили себя на группы и обменивались женщинами, чтобы не вырождаться. Мои дети стали частью племени, а я работала на одного из охотников, что схватил меня. Когда индейцы вернули меня в город, я почти забыла английский.

Дети же остались с племенем. Они выросли, стали полноценными индейцами и, теперь уже американское, правительство не признало их своими подданными. Я прошла много судов и других инстанций, надеясь получить позволение перевести семьи моих детей в город. Но мне всегда отказывали. Я не видела их более тридцати лет, и теперь уже вряд ли увижу.

Вздохнув, женщина вновь села на своё кресло и отвернулась к окну. Я молчал. История этой женщины так потрясла меня, что я не знал, что сказать. Я понимал, что уже поздно, что нужно поблагодарить Анну за рассказ и уйти, но не мог. История её жизни прокручивалась у меня в голове, отдельные моменты яркими картинками вспыхивали в воображении, не позволяя собраться с мыслями.

— Вам пора, молодой человек. На сегодня с меня хватит воспоминаний, — её голос неожиданно вырвал меня из раздумий.

— Да, я... пойду... — рассеянно проговорил я, встав с кровати. Странное ощущение, словно я забыл что-то, что-то важное, не покидало меня. — Спасибо за ваше время...

— У меня его здесь предостаточно, как видите, — грустно улыбнулась женщина.

— Нет, я имел ввиду...

— Я поняла, что вы имели ввиду.

Я надел свою шляпу и направился к двери. Уже взявшись за ручку, я решился задать вопрос, который мучил меня во время нашей беседы:

— Мисс Берклинг... Почему вы позволили мне остаться? Ведь вы не хотели ничего вспоминать...

Женщина обернулась и с полуулыбкой ответила:

— Вы молоды, мистер Шольц, вы поймёте меня, когда доживёте до моих лет. Вы, должно быть, думаете, что моя жизнь ужасна, но я ни о чём не жалею. И если мне суждено было бы прожить жизнь заново, я прожила бы её так же. А мои воспоминания... — Анна замолчала, словно подбирая слова. — Чтобы вновь увидеть своих детей, я готова пережить всё ещё раз. Знаете, иногда полезно вскрыть старые раны – только так понимаешь, что ещё жив... Кроме того, — женщина усмехнулась, — у меня действительно не так часто бывают гости.

— Кажется, я вас понимаю... — начал я.

— Сомневаюсь, — она вдруг пристально посмотрела на меня. — Вы похожи на моего сына. Он был такой же... упорный, честолюбивый, самовлюблённый... хотел возродить славу своего племени, убивать бледнолицых... глупый мальчишка, — её губы скривились в злой усмешке, — ведь сам полукровка!.. А как он стыдился меня перед индейцами!..

Анна тяжело вздохнула и, отвернувшись к окну, чуть слышно прошептала:

— Как бы мне хотелось увидеть его ещё хоть раз... — женщина помолчала. — Прощайте, мистер Шольц, надеюсь, вы станете знаменитым.

Я так и не понял, было ли это пожелание искренним, или старуха насмехалась надо мной. Попрощавшись, я поспешил домой – «тот самый» сюжет, что я так долго искал, был у меня в руках. Точнее, в голове. Пара дней упорной работы, и я, сияя, как новенький четвертак, бодрым шагом направлялся в редакцию.

Мою статью не опубликовали. Мистер Андерсон посчитал её слишком провокационной или что-то в этом роде. Такой поворот стал для меня неожиданностью, но, как ни странно, я не сильно расстроился. Но история Анны Берклинг не давала мне покоя, и у меня появилась идея написать книгу, основываясь на её воспоминаниях. Со своей рукописью я приехал к Анне вновь. К сожалению, слишком поздно. Она умерла на следующий день после нашего разговора.