Прогулка по Порталам

Жал сначала улыбнулся, а потом почувствовал, как что-то екнуло в груди. Он поймал Данан за руку, развернув на себя рывком.

— Бесконечную жизнь, которую ты хотела получить от Фирина для себя, верно?

Эльф почувствовал, как дернулась женская рука в его ладони.

— Для себя, чтобы… вытащить меня и… — Он так и не рискнул сказать вслух: «И быть со мной. Сейчас или позже, когда бы умер тот твой «нормальный мужик» Но ты хотела прожить со мной вечность… или… или так долго, как сможешь, верно?» — Я прав?!

Данан накрыла его губы рукой, которую стремительно вырвала из хватки. Жал сглотнул, словно желая еще что-то уточнить.

— Прости, Тальвес, — шепнула женщина. Эльф отодвинул руку от собственных губ.

— За что ты извиняешься?

— Я сделала, что могла. И этого не хватило. Но, по крайней мере, ни тебе, ни Стенну не будет так уж одиноко. Друг — это очень важно. Порой даже важнее любовников.

Жал поймал ее кисти и слегка встряхнул. В его глазах и голосе собрались слезы:

— А ты, Данан?!

Данан резко втянула воздух — и шумно выдохнула. Чтобы не расплакаться тоже. Хватит уже.

— А я вернусь в Калагорн. И буду жить эту жизнь так, как у меня получается. Она ведь все еще продолжается, Таль… Жал.

Ее обращение резануло по сердцу отравленным клинком.

— Мы… еще увидимся?

— Я буду здесь каждый год до и после встречи командоров. — Ответ чародейки не заставил себя ждать. — И, может, чуть чаще, — улыбнулась она. — Ты знаешь, я люблю Керум.

«А я люблю тебя»

Жал проглотил это. Может, она и заслужила услышать это, но гораздо, гораздо раньше. Он опоздал, и сказать такое сейчас — только еще больше все усложнить. Данан уже отдала этому миру все, что имела. Никто — ни один эльф, человек или гном — больше не в праве чего-то от нее требовать или осуждать.

Данан не отводила взгляд. Она никогда не отводит, и от этого больнее всего. Жал почувствовал: поделом.

Все когда-то заканчивается. Таковы правила, и придуманы они задолго до него. Решив походить наперед в игре с Фирином, Жал просчитался. Ему казалось, если он начнет действовать, то у партии не будет победителя. Но оказалось, что это и не игра вовсе.

Эльф рвано вдохнул, справляясь с чувствами, и все-таки стер со щеки одинокую каплю.

— Я… думаю, я ошибся, — прошептал эльф. — Прости, что втянул тебя во все это. Фирин не был для тебя угрозой.

В глазах и голосе чародейки отразилось неприкрытое сожаление.

— Для меня — не был. А для него — был.

Жал насупился: он верно понял? Эльф повел головой с просьбой продолжить.

— Почему, по-твоему, Фирин мог отслеживать метку у того Кладбищенского пса, который украл для него Капкан Хранителя, а мою, точно такую же, потерял из виду? Почему он надеялся использовать силу архонта, но сходил с ума от моего голоса в башке? — Данан пальчиком ударила себя в грудь несколько раз. — Для архонта Фирин — просто шалопай, который еще не дорос, чтобы следить за ним, за Темным. Но то, что этот шалопай пытался сделать, действительно пугало моего… — Хозяина? Врага? Друга? — … соседа, — подобрала чародейка слово.

— Я не понимаю, Данан. — Жал растерялся.

— Фирин сказал, что Эгнир была в числе тех, кто создал Разлом. В числе тех, кто, по существу, просто сделал огромный альков в пространстве, запер там армию архонтов, и проклял ее. Возможно, Эгнир и ее братия надеялись, что выпотрошенные на эту сторону мира бездушные оболочки будут подчиняться им самим. Возможно, думали, что эти оболочки превратятся в нежить и будут подконтрольны заклинателям душ. Но магия обыграла их, создав нечто совершенно невообразимое и до той поры неведомое. Ты понимаешь, что это значит? — Женщина заглянула эльфу в глаза так глубоко, что в груди кольнуло пронзительным открытием.

Жал медленно кивнул:

— Что Эгнир и ее сподвижники были одной из первопричин возникновения Пустоты.

Данан усмехнулась — легко и с особым достоинством: да, чего и следовало от него ожидать.

— Именно. И уже одного этого достаточно, чтобы мы оба, — подчеркнула женщина их с архонтом единства, — желали ей смерти. Я не испытывала большого желания покончить с Фирином, но Эгнир была опасна. Если бы не она… Смотрителей Пустоты, людей с судьбой вроде моей, просто бы не было. Как и не должно было быть. Никогда.

— Дан…

— Посмотри на меня, Жал!

Жал только качнул головой: я и так смотрю, что?

— Во мне живет лишь часть одного из девяти архонтов, и я могу вытянуть жизнь любого человека, эльфа или гнома, просто коснувшись его. Неважно, чем я заплачу за это, я могу это сделать. А на что, по-твоему, способен чародей, создавший Разлом? — Данан посмотрела на свои ладони, сжимая и разжимая их, словно подманивала к себе маленького ребенка. — Никто не должен обладать такой силой, — изрекла чародейка. — И уж тем более — силой Эгнир.

С этим Жал не мог не согласиться.

— Пусть Эгнир была не одна в создании Разлома, но, что-то подсказывает мне, что мысль о Разломе появилась именно в ее голове. Фирин ненавидел эльфийских королей за то, что они казнили Эгнир, но вспомни, как мы искали в хрониках и летописях всевозможные зацепки в Руамарде.

Эльф уловил, к чему чародейка повела.

— Не только эльфы — все короли желали ее смерти.

— Да. И если, как говорил Фирин, королю Лейфенделя нашептал это Второй из восставших архонтов, потому что тот был смотрителем Пустоты, то как быть с остальными королями? Кто нашептал им? Никто. Это было осознанное решение тех, кто понял, что магия во вседозволенности причиняет слишком много зла. Я думаю… — она задумалась, подбирая слова, — я думаю, на деле Эгнир никогда не билась с архонтами потому, что осознавала их как зло. Она ведь так же, как они, уроженка Ас-Хаггардской империи. Думаю, имела место вражда каких-нибудь политических партий, и она, Эгнир, была в меньшинстве. Поэтому она использовала пропаганду борьбы с бесчинствами теократов, облепив собственные интересы знаменами войны против тирании, чтобы привлечь сторонников. По крайней мере, мне кажется это наиболее правдоподобной версией прошлого.

— И со временем, — продолжил эльф за чародейку, — она потребовала поклонения. У нее были ученики и храмы по всему миру, так что она сама стала претендовать на то место, с которого вместе с прочими сдвинула Консорциум Ас-Хаггарда.

Данан, дослушав, улыбнулась: они всегда хорошо понимали друг друга.

— Но это значит, — продолжил Жал, — что до Разлома теократов не существовало. По крайней мере, такими, каким мы знаем их сегодня — поглощенными демонами из-за Разлома. И не только их.

«Ни Разлома, ни Пустоты, захлестнувшей мир с его появлением»

Этого никто не сказал, но каждый — понял.

— Вину Эгнир и ее помощников невозможно преувеличить, верно? — усмехнулась Данан. — Да, скорее всего, поглощенные появились вместе с Разломом. Но теократы, мне кажется, в Ас-Хаггарде были всегда. Я думаю, так называли всех чародеев, освоивших в равной мере два колдовских Дома. Тех, кто составлял правящую верхушку — потому что они были могуществом и редкостью. Они и сегодня редкость, Жал. — Данан взглянула чуть искоса. Эльф, поймав ее взгляд, чуть повел головой, расплываясь и широкой ухмылке осознания.

— Рыцари-чародеи.

Данан улыбнулась, чуть приподняв плечи: ага, мы.

— Мы ведь не перевелись. Мы были и остались редкостью. Просто саму идею нашего существования переиначили, сблизив рыцарей-чародеев с молодым тогда еще орденом Стражей Вечного. Вот, откуда к нам пришли форма меча, как обязательного атрибута, и звания рыцаря. Мы же никакие не рыцари, Жал. Мы теократы, — шепнула она проникновенно. — Именно такие, из каких и получался Консорциум Ас-Хаггарда.

— Из каких получились Темные архонты, — припечатал эльф.

— Нас сохранили как реликт. На тот случай, если с восставшими теократами — архонтами — некому будет сладить. Мол, Эгнир смогла остановить таких ребят, и другой похожий маг сможет. Но сблизив теократов со Стражами Вечного, нас изменили. И в изменившемся мире измененные мы больше не объединяемся в союз, алчущий править миром. Мы используем свой духовный меч как единичный бессрочный гарант личной неприкосновенности.

Жал потер лоб, тяжело выдохнув. Дни Пагубы, когда они сражались с монстром, который сегодня жил внутри Данан, прокатились в воображении пущенным с оси колесом судьбы.

— Вот почему Темный вцепился в тебя, как клещами. — Жал сжал кулаки, подавив настойчивое желание коснуться женской щеки. — Вот почему он, будучи приверженцем Дома Преобразования, был готов оставить тебя, как есть, не превращая в часть собственной силы. Вот почему предлагал встать рядом, как партнеру, а не рабу. Вот почему он до сих пор говорит с тобой и подсказывает. Ты… как это сказать?

— Его племени, — подсказала чародейка.

Жал кивнул: точно.

— Время слишком щедро на легенды, — проговорил эльф, медленно укладывая в голове все услышанное и осознанное. — Оно коверкает, украшает и врет.

Данан покачала головой:

— Оно просто уходит, Жал. Легенды придумываем мы сами.

Эльф все-таки не сдержался — притянул Данан одной рукой и поцеловал в лоб. Потом прижался щекой к виску и лишь спустя несколько вдохов и выдохов заставил себя отстраниться.

— Прости, что втянул вас в это.

— Тебе не за что извиниться. Эгнир стоило запереть по ту сторону. Для всех нас.

С точки зрения, какую они обсуждали, не согласиться было трудно.

— Тогда спасибо, что вытащила. С той стороны. — Он дотронулся до женской щеки. Чародейка улыбнулась, наслаждаясь теплом мужской руки.

— Разве ты бы не поступил так же?

— Конечно, я… — он зажегся в горячности. — Данан, если тебе когда-нибудь потребуется помощь… — и тут же потух, разглядев в лице женщины, что ему следует замолчать.

Чародейка мягко обхватила ладонь эльфа обеими руками и отвела, посмотрев мужчине в глаза.

— Не переживай. — Она улыбнулась. — Со мной ничего не случится.

И Жал… остолбенел. Он замер, опустошенный и растерявший на мгновение всю прежнюю уверенность. Не думая, эльф обхватил чародейку за плечи и вздрогнул, не в силах оторвать от нее взгляд, чтобы даже моргнуть.

Вот, что такое сила.

Сокрушенный, Жал не мог найти слов, и Данан показалось, что мужчина вот-вот, так и придерживаясь за нее, сползет на колени.

То ли он сам удержался, то ли голос Рангзиба, разрушивший их уединение, спас ситуацию.

— Если едем, то едем, — заявил Рангзиб, выходя из таверны.

Жал захотел ему вмазать. Выдернуть сердце — и делу край! Но вместо этого до последнего не сводил глаз с Данан, пока чародейка наконец, не высвободилась из его рук.

— Не едем, а идем, — сказала Данан, прочистив горло.

— ИДЕМ?! ТЫ СООБРАЖАЕШЬ, СКОЛЬКО ТУТ ТОПАТЬ?! — заорал Рангзиб.

— Да тише ты, весь Керум перебудишь, — шикнул на него гном. Рангзиб ткнул в чародейку пальцем.

— А чего она…? Тут же пехом неделю идти!

— Мы пойдем не напрямую в Калагорн, — оглянулась Данан. — В дне пути отсюда начинаются владения моего брата. Доберемся туда и возьмем лошадей.

— О, это те самые владения, где был такой отличный бордель, да, Данан? — уточнил Хольфстенн, разминая плечи словно в предвкушении очередной передряги, о которой потом будет, что рассказать.