Вагон «milleНИАЛ»

* * *

— Ну ты дал жару!

— Как в последний раз!

— На меня ещё силы остались, а?

— Чё это с ним?

— Связь с Юпитером потерял, ха-ха, чудик!

— Может ему чаю навести?

— Точно. И покрепче.

— Нахуй твой чай. Пойдём лучше покурим.

Меня зацепили за руки и потащили по полу в тамбур.

В тамбуре воняет рвотой и мочой. Я молча встал и закурил. Ветерок нежно ласкал обтёсанную спину.

Сигарета оставила горечь и сухость во рту. До сих пор не понимаю, как однажды угораздило в шутку взять с кухонного стола самую первую половинку маминой глупости, и поджечь её у себя во рту с соседом Гришкой на отшибе спальника.

Половинка глупости отняла за пять лет четверть здоровых лёгких и тонны воды, никак не утоливших жажду, и ещё несколько тысяч хороших и красивых слов, унесённые вместо с дымом из души прочь.

И продолжает отнимать. Предупреждение Минздрава всегда звучало в моей голове не как предостережение, а как призыв к действию.

Вечер.

Узкая дорога.

Страсть и сладострастие пьянит ноги!

Шатаешься в эйфории вправо-влево,

«Век магазина. Лучшее время!», —

Крутишь в голове иллюзии деспота,

С привкусом зубного скрежета.

Эпоха эгоистов, спроса и предложения.

Скандируют монеты нового поколения:

— Жизнь одна, живём — будто десять! Жизнь одна, живём — будто десять!

Кричали незнакомые друзья.

Точно. Спасибо, что напомнили.

Жизнь одна, живём — будто десять!

Жизнь одна, живём — будто десять!

Незнакомый друг, вернее, подруга, неожиданно прервала молчание, выпуская пышный ком дыма:

— Что с тобой, дружище?

— Я… Заебался летать. Устал.

— Бестолочь. Ты хоть знаешь, что такое анатомия падения?

— Нет.

— Полёт — это плавание брасом по небесному отражению.

— Метафора успеха? Который на самом деле тоже самое дно, только вверх ногами?

— Что-то типа. Сложная хрень, сразу не выкупить.

— Поясни.

— Анатомия падения такова, что пока мы падаем, мы проплываем небосвод, который равен расстоянию полёта по водной глади, независимо от её течения. — задвинула она.

— Не знал, что ты учёный.

— Брось. Любому школьнику понятно, что у всего есть своё дно. Или фундамент. На чём-то всё стоять должно? Ну или держаться.

— Получается, что так…

— Главное в анатомии падения — это линия пересечения. — сказала он, положа руку мне на плечо. — Дно и высота, по сути, одно и тоже.

— Одно и тоже… — повторил я, разглядывая уголёк сигареты.

— Давай, я пошла. Как проветришься, заходи в купе номер 4. — сказала незнакомая подруга, выкинув сигарету на пол и зайдя в вагон.

Надоело мне всё.

— Раз полёт — это падение, а дно есть потолок, то…

Я открыл дверь входа/выхода. Встал спиной к пролетающей, что называется, «жизни» и…

Оттолкнулся…