Эпидемия

* * *

Проснулся я, как всегда, минут за пять до утренней побудки, только вот с ощущением смутного беспокойства. Лежал, не шевелясь, под простыней и тревожно прислушивался к себе. А уж когда дневальный гаркнул подъем и рядовой Леший, вопреки обыкновению, наравне со всеми скатился с койки, кинулся к своей тумбочке и принялся судорожно влезать в штанины, я окончательно осознал, что день нам предстоит необычный и непростой.

В строй мы с Лёхой стали одновременно.

— Чего это ты? — тихо спросил я.

— Не знаю, — с трепетом отозвался он. — Что-то предчувствие у меня какое-то…

Предчувствие, похоже, одолевало всех. Даже вышедший к нам старшина Лень и тот выглядел на этот раз не слишком самоуверенно.

— Отдохнули за месяц? — с нервозной ехидцей осведомился он. — Жирок вокруг пупка завязался?.. Будем жирок растрясать.

И приступил к поверке.

— Ребята, что случилось? — шепнул я.

— «Дед» из отпуска вернулся, — прошептали в ответ.

— Какой «дед»?

— «Дед» Сапрыкин. Командир батареи…

О комбате мы с Лёхой были уже наслышаны, хотя еще не видели ни разу. В отпуск он ушел в тот самый день, когда мы появились в дивизионе. Личность настолько легендарная, что воспринималась нами как какой-нибудь, я не знаю, фольклорный персонаж. Мифологический. Вроде того же лешего.

Кстати, прозвище «Дед» применительно к офицеру — верх уважения со стороны нижних чинов. Все равно что присвоенный поручику солдатский Георгиевский крест.

На общем построении я комбата хорошенько не разглядел. Такая возможность представилась мне лишь на огневой позиции. «Дед» был приземист и громоздок, как Вий. Из-под козырька офицерской фуражки виднелись крупный бугристый нос, жестко сложенные губы и нечеловечески широкий подбородок. Казалось, подведут сейчас к майору кого-либо в чем-то виноватого — и прозвучит глуховатый подземный голос: «Поднимите мне козырек…»

— Всем разойтись, кроме майского призыва…

И остались мы, девять салажат, перед этаким страшилищем.

— Хрен знает кого уже призывать стали… — проворчал комбат. — Хромые, очкастые… — Чуть запрокинув голову, оглядел обмершую шеренгу. Взгляд его остановился на Лёхе.

— Рядовой Леший! — немедленно отрапортовал тот.

— Леший, говоришь?.. Что умеешь?

— Ничего не умею, товарищ майор!

Искренний ответ, но безрассудный. Хотя, похоже, комбата он даже позабавил.

— Ну а конкретно… Что именно не умеешь? В карты играть умеешь?

И я увидел, как рядовой Леший побледнел.

— Никак н-нь… Т-то есть… Так точ-ч… э-э…

— Два наряда вне очереди!

— Есть два наряда вне очереди! — с облегчением выпалил рядовой Леший.