Пока дышу

Ведь мстить-то я пойду за себя, а не за Рингольда, который был до этого. Увидев его воспоминания, я не просто их видел, я им был и даже сейчас это чувство не прошло. Какой хитрый дедушка, однако, комбинатор хренов. Изящно и прелестно, ничего не скажешь. Повесил долг. Да и хер с ним.

Спустя минут сорок тишины, прекрасной тишины, как раз хоть успел разобраться немного в отношении к этому.

— Слушай, ведьмак, а ты не думал, вот придем мы сейчас к твоему дядьке, и что ты скажешь? А если он тебя не примет?

— Думал, конечно, не примет, да и хрен с ним, к братику зайду, пообщаюсь там по-родственному, обнимемся, всплакну на его могучей груди и, взглянув ему в глаза, спрошу как посмел он, злоебучка эдакая, так себя нехорошо вести, ремешком по жопке его пройдусь и все, там на корабль и в Цинтру или куда еще — повернувшись, я посмотрел на друида, который шагал рядом со мной, сгорбившись и ковыряясь в ухе.

— Шутишь ведь, — друид вздохнул.

— Шучу, убью его и все.

— И даже не попытаешься поговорить, выяснить, зачем он так поступил?

— А что здесь выяснять, ярлом захотел стать, править на острове и всем владеть, — я пожал плечами, — здесь все просто, или почти все просто. Мысли скакнули к одному из виденных мной воспоминаний.

— Данральд, я вот слышал, что есть обычай такой, сам-то я уже и не помню, что вроде как бывает, что жену вместе с мужем хоронят.

— А то, в основном такое короля касается, да и ярлов, и не все так однозначно, супруга почившего может возлечь рядом с мужем. В жизни и в смерти едины. Обычных людей такой обычай не трогает, хоть и не возбраняется. Хотя могут и сами люди жену умершего положить рядом, не спрашивая ее мнения, тут по-разному, — он хмыкнул. — В основном, как я и сказал, это касается семей ярлов да короля, остальным до этого нет дела.

— Ясно.

— Ведьмак, когда брата убьешь, ты же братоубийцем станешь, — вот моралист зеленый, а сначала таким хорошим парнем казался. Лезет и лезет в душу, не прекращая.

— То есть, когда ты решил предложить мне свою помощь, тебя это не смущало?

Немного замявшись, Данральд ответил:

— Я об этом не думал.

— Не думал он. Понимаешь, ведь Олаф убил меня, я умер, теперь я уже не тот Рингольд, каким был, — эмоции начали проявляться, не нравился мне этот разговор. Немного помедлив добавил: — И смерть моя была нелегкой, так что да, стану, и мне на это плевать, раз он так поступил. И на его руках моя кровь, да и смерть мамы вызывает много вопросов.

— Но, если ты умер, как ты можешь жить? — как мне показалось, друид от моих слов находился то ли в недоумении, то ли в шоке.

— Повезло, Данральд, очень сильно повезло, что я вернулся.

Наткнувшись по дороге на ручей, я наконец-то смог смыть грязь с рук.

Дальнейший путь прошел почти в тишине, Данральд о чем-то сильно задумался и отвечал уже невпопад.

Когда впереди замаячил дом моего дяди, он уже нормально смог рассказать о том, что сумел выяснить у своего друга об этом острове и моей семье.