Не оставляй меня

– Увидимся вечером, – попрощалась Леа. – Береги себя и поспи немного.

Я опустила смартфон. Я понятия не имела, в какую игру играли боги. Если бы Зевс был честен со мной. Если бы я знала, что могу создавать этот купол, то, возможно… Даже не представляю, что бы сделала. Но, по крайней мере, я была бы готова. Вернется ли еще Гермес? Правда, вопрос заключался скорее не в том, объявится ли кто-нибудь, чтобы забрать посох, а в том, кто придет первым. Развернувшись, я побежала обратно к дому.

– Мам, – закричала я, как только оказалась внутри. – Ты где?

Она стояла на кухне с телефоном в руке. С ее лица сошли все краски. Я покачнулась и ухватилась за дверной косяк.

– Что такое?

– Это Шон, – почти беззвучно произнесла мама. – Он не уверен, что мальчик выкарабкается.

Я осела на пол и лишь краем сознания отметила, что мама присела рядом со мной и обняла.

– Он потерял слишком много крови, а раны оказались тяжелее, чем предполагал Шон.

Я замотала головой.

– Нет, – вырвалось у меня. – Нет. – Этого не может быть. У меня в груди неожиданно появилась огромная дыра. – Нет.

– Мне очень жаль, малышка. – Она крепче сжала меня в объятиях и начала укачивать, как часто делала в детстве.

– Он не умрет, – в ярости выпалила я. – Просто не имеет права! – Сердце сжималось при одной мысли об этом. Почему так больно? Я же никогда столько не значила для него, сколько он для меня. И все же стоило представить, что я потеряю его навсегда, в душе вспыхнула надежда: может, я была для него не просто игрушкой? Может, между нами все не так, как со всеми девушками до меня? Если он умрет, я никогда не узнаю, не ошиблась ли. Высвободившись из кольца маминых рук, я вытерла слезы с лица. – Что еще сказал Шон?

– Он в коме, и ты должна немедленно приехать, если хочешь еще раз его увидеть.

Мне стало плохо. Он умрет, даже по-настоящему не пожив. Во всяком случае, как человек. Казалось, что кто-то со всей силы ударил меня в живот.

– Ты меня подвезешь?

– Конечно, солнышко мое. – Мама погладила меня по голове. – Я не оставлю тебя одну.

Потом я видела, как она разговаривает с Фиби и что-то ей объясняет. Я вышла из дома и подняла глаза к горам темных туч, сгущающихся далеко на небе. Почему посох до сих пор у меня в руках? Ладонь тут же разжалась. Не желаю больше иметь с этим ничего общего. Пусть его забирают Агрий или Зевс. Раздраженно пнув посох в кусты, я ухватилась за крышу машины. Успеем ли мы? Я устало потерла рукой лоб. Почему боги такие бессердечные? Они могли его спасти, если бы захотели. Нас с Робин ведь тоже практически вернули с того света. Для них это проще простого. В конце концов, он же один из них.

– Залезай, – скомандовала мне мама. – Надо поторопиться. – Судя по всему, ситуация еще хуже, чем она призналась. Мне с большим трудом удалось сдержать всхлип. До этого лета я считала, что моя жизнь уже не может стать еще хуже. Однако я ошибалась.

Мама мчалась по улицам Монтерея, но, к счастью, дело близилось к вечеру, так что на дорогах оказалось уже не так много машин. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я старалась не думать о том, что будет, если Кейден умрет. Ничего не получалось. Пустота у меня внутри – это, наверное, только цветочки.

Автомобиль, взвизгнув шинами, затормозил перед входом в больницу.

– Он в отделении интенсивной терапии, – сказала мама. – Беги. Я припаркуюсь и догоню.

Я выпрыгнула из машины и рванула вперед. Ни в коем случае нельзя опоздать. Шон ждал меня перед стеклянной дверью, на которой крупными буквами значилось: «ОТДЕЛЕНИЕ РЕАНИМАЦИИ И ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ». Я судорожно сглотнула. Только бы не заплакать. Это все равно ничего не изменит.

– Хотел бы я сделать для него больше, Джесс, – с жалостью произнес Шон. – Поверь. Мне очень жаль.

– Он… он… – Пожалуйста, нет.

– Пока нет, – тихо откликнулся врач. – Но осталось недолго. Для такого юного возраста он на удивление быстро сдался. Я этого не ожидал. Видимо, у него слабое сердце. Ты ничего об этом не знаешь?

Я покачала головой, разрываясь между желанием разреветься и впасть в истерику. У него черное сердце, ну, или вообще его нет, что очень непрактично, если мечтаешь стать человеком.

– Можно мне к нему?

– Что насчет его родителей? – спросил Шон. – У тебя есть номер телефона? У него с собой вообще ничего нет.

– Я отправлю сообщение его дяде, – заверила маминого друга я, но без особой надежды, что кто-нибудь появится.

– Ладно. Тебе надо надеть халат и тщательно вымыть руки.

Я пошла за ним по ярко освещенным коридорам в своеобразную «умывальную» комнату. Медсестра показала мне, что делать, а потом отвела к Кейдену. В попытке утешить положила руку мне на плечо.

– Если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Я буду прямо напротив. Хорошо, что он не один. Не пугайся, когда приборы начнут пищать. Это нормально, когда все заканчивается.

Уверена, эти слова не должны были прозвучать так бессердечно, как я их восприняла. Кейден не выглядел как умирающий. Хотя он был намного бледнее, чем обычно, а на лбу выступила испарина, на самом деле казалось, будто он спит. Грудь размеренно поднималась и опускалась.

Сестра придвинула мне стул к кровати.

– Садись, – предложила мне она. – Можешь взять его за руку. Он почувствует. Так ему будет легче уйти.

Кончиком пальца я провела по тыльной стороне его ладони, которая лежала на простыне. Значит, это правда. Он умирал. Слова медсестры уничтожили последнюю надежду. Я осторожно сжала его пальцы. Слезы закапали на белоснежное постельное белье. Вопрос о том, люблю я его или ненавижу, перед лицом смерти потерял значение. Он меня покинет. Я никогда больше не загляну в его зеленые глаза. Он никогда больше не улыбнется мне, никогда не поцелует. Ужасно думать об этом. Кейден умрет, потому что пытался меня спасти.

Его семья сейчас должна быть рядом с ним. Где Иапет и его мать? Где друзья, сопровождавшие его тысячи лет? Матео, его брат, который пускай и предал богов, но такого точно не хотел. Я аккуратно прижала его ладонь к своей щеке, стараясь не мешать трубкам, спускающимся по его руке. Возможно, они еще хоть на чуть-чуть продлят ему жизнь. Возможно, он все-таки еще раз ненадолго очнется. Возможно, еще произойдет чудо.

Мама тихо разговаривала в коридоре с Шоном, но я отключилась от окружающего нас мира. Погладив его по лицу, я вспомнила нашу первую встречу в лагере, вспомнила о запахе его куртки, которую он на меня накинул. Вспомнила, как мы вместе карабкались на скалы и как он защищал меня от Скиллы и Агрия. Он последовал за мной в Монтерей, и я никогда не забуду его поцелуи, даже если они были неискренними, не забуду, как всего несколько часов назад на Олимпе он утверждал, что хочет быть со мной. У него было всего одно заветное желание, и Зевс его исполнил, правда, цена оказалась чересчур высока.

– Эй, – прошептала я. – Возвращайся обратно, ладно? Ты не можешь умереть. Не бросай меня одну в этом бедламе. – Положив голову ему на грудь, я сосредоточилась на сердцебиении Кейдена, которое с каждой секундой становилось все слабее.

Комнату наполнил оглушительный писк. Я резко вскинула голову и уставилась на ящик возле койки. В кино красные линии на них никогда не выглядели так жутко. И никогда так однозначно.

Мне на плечо легла ладонь Шона. Мама присела на корточки рядом со мной и взяла мою свободную руку в свои.

– Все кончено, золотце, – сказала она. – Бедный мальчик. По крайней мере, ты была с ним. Наверняка он это чувствовал. Мне так жаль.

– Он мертв? – глухо спросила я и всхлипнула, не веря своим глазам. Больше всего мне хотелось его встряхнуть. Пусть очнется. Мои всхлипывания усилились, когда вошла медсестра и отключила приборы. Теперь должна была наступить тишина, однако звук работающих аппаратов все равно наполнял комнату гулким шумом. Она вытащила трубки из безжизненной руки Кейдена, откатила в сторону капельницу и собиралась накрыть простыней его лицо, которое после смерти выглядело таким спокойным и расслабленным.

– Пожалуйста, не надо, – попросила я и вытерла слезы со щек. – Дайте мне побыть с ним еще минутку.

Женщина обменялась взглядом с Шоном, который кивнул и вскоре после этого вместе с мамой покинул палату. Медсестра закрыла за собой дверь.

И тогда наконец наступила тишина. Я села на край кровати и убрала светлые волосы со лба Кейдена. Из него получился бы ужасный смертный. Слишком красивый и слишком властный для нашего времени. Возможно, реальная жизнь немного сбила бы с него спесь. Его кожа еще не остыла, и, кроме парочки царапин на лице, он выглядел целым и невредимым. Наклонившись к нему, я поцеловала его в губы. Он больше никогда меня не поцелует. От этой мысли у меня сжалось сердце. Мы оказались слишком глупы, чтобы найти лучшее применение тому времени, которое у нас было.

– Я солгала, когда сказала, что не хочу тебя, – прошептала я. – На самом деле я ничего не хотела сильнее, чем быть с тобой, и готова поспорить, ты об этом знал. Почему ты не был со мной честен? Тогда бы ты сейчас здесь не лежал.

Его заберут и опустят в темную яму в земле. Больше всего мне хотелось лечь рядом и согревать его, чтобы он не остыл. Но для этого уже слишком поздно. Если бы я быстрее привела помощь…

– Жаль, что я не сказала тебе, что ты для меня значишь, – призналась я. – Но из-за твоего поведения мне было так сложно это сделать.

А мертвого человека можно упрекать? Я сжала губы. Сколько бы раз мы ни ссорились и как бы я ни злилась на него, всегда оставалась надежда, что мы помиримся. Он всегда возвращался. А теперь с этим покончено. Я больше никогда не услышу его смех, он больше никогда не выведет меня из себя и никогда больше не будет флиртовать с другими девушками. Хотя сейчас меня это не волновало. Пусть флиртует с кем захочет, ради бога, лишь бы он только снова дышал. Я сражалась с искушением надавить ему на грудь, чтобы заставить это дурацкое сердце опять биться. Вместо этого я посмотрела на кольцо у него на пальце и сняла его. Пальцы обхватили холодный камень. Хотя Зевс больше не имел над ним власти, ни один из них не выиграл. Рабство Кейдена осталось в прошлом. Он сбежал с Кавказских гор и добился своего. Но поставил все на одну карту и проиграл. Наверняка он бы не возражал, что я возьму это кольцо себе. Это единственное напоминание о нем, которое у меня останется.

– Прости, что я тебе не поверила. Просто я так на тебя разозлилась. Если бы только знала, что стоит на кону… – Я в последний раз погладила его по лицу и коснулась губ. Он уже стал намного холоднее, чем всего пару минут назад. И почему мне так сложно его отпустить? Мне нужно продолжать смотреть на него, нужно запечатлеть в памяти каждую деталь. Человеческий мозг так легко забывает. Над левой бровью у него маленький шрам, который раньше никогда не бросался мне в глаза, а на правой щеке – крошечное родимое пятно. Темные ресницы отбрасывали тени на синеватую кожу под глазами. До конца жизни я буду вспоминать о нем, глядя на что-то зеленое. – Надеюсь, в подземном мире тебе будет не слишком плохо, – наконец попрощалась я. – Возможно, Аид даже разрешит тебе отправиться в Элизиум. – Я бы не вынесла мысли о том, что он будет страдать в загробном мире. В нем было столько жизни.