Принцесса где-то там 2

Глава 33

После таких новостей спать мне совершенно расхотелось, и я провела полночи сидя по подоконнике и вглядываясь в окружающую тьму.

Надо сказать, что подоконники в особняке Пирпонта подходили для долгого сидения куда лучше, чем подоконники у меня в квартире. Здесь они были шириной больше метра, и на них лежали специальные подушечки, которые позволяли устроиться с максимальным комфортом.

Похоже, что заказчики особняка исходили из того, что их дом когда-нибудь все-таки будут брать штурмом, и всерьез озаботились толщиной стен. Думаю, что он даже легкую бомбардировку мог бы выдержать, хотя в те времена, когда закладывались эти стены, авиация была представлена разве что братьями Монгольфье.

Не знаю, почему во время оценки осадоустойчивости очередного здания я всегда подсознательно ставлю себя на сторону штурмующих. Наверное, это уже часть профессиональной деформации.

Потому что в этом случае было бы логичнее, что я окажусь внутри, а не снаружи.

И драться мы будем обреченно и весело, а когда они выкурят нас с оборонительных рубежей, мы отступим по подземному ходу, потому что в таких особняках всегда есть подземный ход, раньше без них вообще не строили.

Отголосок феодализма, не иначе.

Мысли бродили по кругу, сбиваясь от Реджи до шестирукой статуи и истории жизни моих родителей в интерпретации брата Тайлера, и к четырем часам утра я стала клевать носом. Тогда я перебралась на ближайший диван и заснула.

***

Спала я плохо и недолго, а проснувшись, как и всякая современная девушка, тут же полезла в телефон.

В мессенджере было пусто. Никаких новостей от Джанет, а значит, состояние Реджи не улучшилось. Но оно и не ухудшилось, и, наверное, в данных обстоятельствах это уже можно было расценивать, как хорошую новость.

Потом я открыла твиттер, просто чтобы полистать новостную ленту, и уже на втором экране обнаружила свою фотографию в полицейской форме и с подписью «Леди Смерть». Под фотографией обнаружилась ссылка, которая вела на статью в «Вечернем городе», в которой расписывалось, что любовники сержанта Кэррингтон долго не живут. В качестве иллюстраций пригодились фотографии Дерека и Эдгара.

Про Реджи автор статьи, видимо, еще ничего конкретного не знал.

Знаешь, даже с учетом всего остального, эта публикация сумела выбить меня из колеи. Мою личную жизнь не просто вытащили на всеобщее обозрение, автор статьи делал недвусмысленные намеки на то, что именно я виновата в этих убийствах и дважды именовал меня Черной Вдовой, хотя официально я в браке ни с кем не состояла и никакой выгоды от их смертей получить не могла.

Как это водится с половиной статей в «Вечернем Городе», автор был анонимом. То есть, под статьей просто не стояло подписи. Такая вот редакционная политика, декларирующая что-то там о защите своих сотрудников от исков о клевете. Конечно, я могла бы пойти в суд и потребовать раскрыть имя, указать источники и дать опровержение, а также попытаться выбить из них компенсацию за моральный ущерб, но даже если дело выгорит, и редакция пойдет на досудебное соглашение (а она не пойдет, потому что судебный процесс поднимет шумиху и позволит им продать еще парочку тиражей), на все про все в лучшем случае уйдет не один месяц. Шансы, что скандал утихнет сам собой и все про него забудут под впечатлением от какого-то другого скандала, который не заставит себя ждать, были выше, и я решила занять выжидательную позицию.

По крайней мере, пока.

Ты можешь назвать это политикой страуса, а я скажу тебе, что у меня были и куда более важные дела. Например, поймать настоящего убийцу.

Стоило мне показать первые признаки жизни — положить телефон и встать с дивана — как в спальню тут же ворвалась пуэрто-риканская горничная Кармен, изъявившая готовность помочь мне одеться.

Понятия не имею, как можно помочь надеть джинсы (ведь если они подходят тебе по размеру, проблем с этим и так возникать не должно), поэтому я попыталась отослать горничную прочь, но она, обиженно надувшись, начала наводить порядок в спальне. То есть, поправлять подушки, расправлять одеяла и протирать несуществующую пыль на подоконнике. Эту бы энергию да в полезных целях…

Рассовав по положенном местам все свои пистолеты, я надела куртку, сунула ноги в кроссовки, и тут мне позвонил агент Доу.

— В восемь утра в вашем участке, — сказал он, даже не поздоровались, и тут же повесил трубку.

— Ай-ай, сэр, — сказала я, но не успела убрать телефон, выданный мне ТАКСом, обратно в карман, как по второму телефону, моему личному, позвонил Кларк.

Семь утра, а я уже нарасхват.

— В восемь утра в нашем участке? — спросила я.

— Да, — мрачно подтвердил Джон. — Откуда ты знаешь?

— Мне уже позвонили.

— Оперативно, — сказал он. — Похоже, теневики решили забрать это дело полностью под свой контроль.

— Какое дело? — на всякий случай я все же решила уточнить.

— Дело Мигеля, — сказал Кларк. — Доу приперся сюда час назад и выставил меня из нашего кабинета. После того, как я начал протестовать, мне позвонил Гловер, которого они, видимо, достали из постели, и приказал передать теневикам все, что у нас есть. Все материалы. Гловер, как ты понимаешь, против них не пойдет.

— Не пойдет, — согласились я.

— И вот еще что, — сказал Кларк. — Ты уже видела новости?

— Если ты имеешь в виду те новости, в которых меня сравнивают с самкой богомола, то да.

— Есть еще кое-что, и лучше, если ты узнаешь это от меня, — сказал Кларк. — Помнишь, ты знакомила меня с Джо?

Так звали парня, с которым я встречалась целых три месяца где-то два года назад. Еще до Дерека.

— И как он умер? — спросила я.

— Откуда ты знаешь, что он умер?

— Я догадалась об этом из контекста.

— Убит выстрелом в голову, — сказал Кларк. — Тело обнаружили три дня назад у него в квартире.

Я помнила ту квартиру. Типичное холостяцкое гнездышко со спальней и игровой комнатой. В смысле, там на большом столе у него стояли действующие макеты поездов, которые он любил запускать по рельсам, а вовсе не то, что ты мог подумать.

Квартира находилась в юго-западной части Города и под юрисдикцию нашего участка не попадала.

— Кто нашел?

— Клиринговая фирма. У него был контракт на обслуживание раз в неделю, у них были дубликаты ключей. Смерть, вероятно, наступила где-то за сутки до того, как был обнаружен труп, я не успел дочитать отчет патологоанатома до того, как заявился Доу. Боб, мне все еще нужен тот список, о котором мы говорили.

— Тебя же отодвинули в сторону, — напомнила я.

— Это только официально, — сказал Кларк. — Мы с ребятами не собираемся бросать дело только из-за того, что нам приказали снизу.

— Спасибо, Джон, — сказала я.

Но может быть, им и стоило его бросить.

Хотя повышенный интерес ТАКС вызывал у меня определенные подозрения. Ладно, тогда еще это было не определенные, а довольно смутные подозрения, но он их все равно вызывал.

А еще я подумала, что хоть ТАКС и подвинул в сторону весь убойный отдел, меня-то подвинуть так просто не получится, и я смогу сливать информацию о ходе дела Кларку и остальным ребятам, но по телефону я этого, разумеется, говорить не стала.

Телефоны и в лучшие-то времена вызывали у меня определенные подозрения.

***

Брат Тайлер обнаружился во главе огромного обеденного стола, сервированного для него одного, и с поистине сектантским аппетитом уплетал яичницу с беконом, запивая ее какой-то дурно пахнущей жидкостью из чашки с толстыми стенками.

Наверняка это что-то очень полезное и здоровое.

— Доброе утро, госпожа.

— Доброе утро, брат Тайлер, — сказала я. — Ты всегда встаешь так рано?

— Я никогда не сплю, госпожа, — сказал он. — Ведь нельзя знать, что происходит с твоим телом, пока ты спишь.

— И как у тебя это получается?

— Существуют особые духовные практики, госпожа, — сказал он. — И особые препараты.

— Можешь отсыпать мне этих препаратов?

Он выглядел свежим, бодрым и отдохнувшим, как будто бы лег спать в восемь часов вечера, хотя я точно знала, что это не так, и я подумала, что не прочь перенять этот опыт. Конечно, не на постоянной основе, но способность не спать хотя бы неделю кряду на моей работе бы очень пригодилась.

— Без соответствующих духовных практик это может быть смертельно опасно, — сказал он.

— А сколько нужно времени, чтобы овладеть этими практиками?

— Мне потребовалось больше двух лет.

— Видать, не судьба, — вздохнула я. — А что это за бур… в смысле, напиток в твоей чашке?

— Специальный травяной чай.

— А простой кофе в этом доме водится?

— Конечно, госпожа, — сказал он. — Эспрессо, латте, капучино?

— Да уже все равно. Лишь бы покрепче.

***

Атмосфера в участке царила какая-то нездоровая. Стоило мне только появиться в поле зрения коллег, как разговоры сразу же смолкали, взгляды либо упирались в пол, либо начинали рыскать по стенам, а за спиной начинались полные многозначительности перешептывания.

Впрочем, может быть, я себя просто накручивала.

Кларк встретил меня в коридоре, где кроме него ошивался волосатый агент Джонсон, тот, что привез меня в больницу с пустыря. Видимо, он занимал в иерархии ТАКС не такое низкое положение, чтобы его позвали в кабинет, но и не слишком высокое, чтобы просто выставить его на улицу или попросить подождать в машине.

Я поздоровалась с ними обоими, и тут из кабинета выглянул Эллиот и попросил меня зайти внутрь.

Агент Доу расположился за столом Кларка, агент Смит — за моим. Мне, очевидно, доставался гостевой стул, так я на него и уселась, не став ждать приглашения.

— Как вы себя чувствуете, Боб? — поинтересовался Эллиот.

— Прекрасно, — сказала я. — А вы?

Увы, светская беседа оказалась довольно краткой, потому что в нее вмешался агент Доу.

— Вы знали Джозефа Бернштейна? — спросил он.

— Да, — это именно о нем говорил Кларк часом ранее.

— Он мертв. Убит пулей в голову.

— Мы с ним больше года даже не переписывались, — сказала я.

— Вы помните Джеймса Далтона? — продолжал он.

— Вы же прекрасно знаете, что помню, — сказала я. — И его самого и его «олдсмобиль» шестьдесят девятого года выпуска. Такое не забывается.

— Он тоже застрелен, — сказал агент Доу. — Его «олдсмобиль» сожгли в гараже. Вместе с гаражом.

— Он до сих пор на нем ездил?

— Не все из нас добиваются в этой жизни успеха, Боб, — мягко сказал Эллиот. — Кстати, он был женат. Его жена при пожаре не пострадала.

— Я должна это как-то прокомментировать?

— Необязательно, — сказал агент Доу. — Вы помните Генри Боуна?

Три свидания, потом я свалила в туман, потому что он был маменькин сынок, и я слишком часто слышала фразы: «моя мама считает, что…», «моя мама делает не так», «моя мама хочет на тебя посмотреть, не могла бы ты сделать нормальную прическу».

Фразы я помнила хорошо, а вот лицо самого Генри — уже нет.

— Смутно, — призналась я. — Убит выстрелом в голову?

— Нет, ударом меча в грудь.

Он назвал еще несколько фамилий моих бывших, и все они оказались либо застрелены, либо зарублены в течение последней недели.

Конечно, однажды, когда я напилась и чувствовала себя особенно одинокой и несчастной, я пожелала, чтобы все они горели в аду, но не думала, что кто-то возьмется это мое желание исполнять.