Ультиматум дракона 2. Тени прошлого

Глава 5. Буся

21 день 13 часа 10 минут до поединка

Как только мы появились в небе, я обратился в дракона, Лена активировала доспех, и мы спокойно расправили крылья, приготовившись сперва осмотреться. А вот Маша ухнула вниз.

— Я не понял, она что, летать не умеет?

— Похоже, не знает как. “Маша, Мист, крылья-то расправьте!”

“Спасиииите!” — это Маша.

“Не хватает манопотока”, — а это Мист.

— Хиль!

“Нет физического канала”.

— Хиль, Мист, вы что блин, как две школьницы, пока учитель не скажет, сами между собой договориться не можете?

Это я уже в пикировании с ускорением. Подхватываю Машу на высоте метров двести от земли, за ногу. А неча. Напугала нас с Ленкой, пусть поболтается, подумает над своим поведением.

Приземлились в роще неподалёку от хутора.

— Что не так с манопотоком? У тебя же сотня, а для полёта надо двадцатку?

— Ну, обычно да... — Маша замялась, — но, видимо, недавнее ранение сказалось, и вмешательство в подсознание, короче, у меня проблемы.

— Да уж мы заметили! — Лена приземлилась рядом, сложив, но не убрав крылья. — Пока ты падала, я думала, поседеть успею!

— Мист, сделай мне проекцию, колечко. Заодно сможем вас выдернуть, если что.

“Готово”, — Мист ответила мысленно, а колечко появилось на пальце у Маши.

По прищуренным глазам Лены я заметил, что она уже приготовилась выдать какую-нибудь колкость насчёт колец. А вот фиг тебе. Я его не возьму.

— Лен, передай Хиль, пусть у неё будет.

Моя ревнивица забрала у Маши маяк, вздохнув со смесью облегчения и разочарования. Видать так съязвить хотелось, что даже колечко от другой девушки потерпеть готова была. Ох, чем голова забита!

— Маша, ты здесь всех знаешь?

— Да, конечно. Что я дочка мамина — все знают. Учусь в городе, приезжаю на каникулы. Да тут жителей-то — человек двадцать, одни старики.

— Иди тогда открыто, скажи подбросили, хотела маме сюрприз устроить. А я под отводом глаз пойду, понюхаю воздух, поищу следы. В мозгах покопаюсь.

— А я что буду делать? — Лена скрестила руки на груди.

— Полетай, осмотрись, ни во что не ввязывайся только. Следи за дорогой, если кто поедет — предупреди. Хиль, ты тоже. Тихо как-то очень.

— Думаешь, засада? — Маша сразу перешла на шёпот.

— Тебе лучше знать, может ли Тайша так быстро её организовать, — я тоже ответил вполголоса.

— Давайте считать, что может. Вы ведь меня вытащите, если что?

— Вытащим, вытащим. Хиль, пролети, пожалуйста, через хутор, оглядись, и нам картинку покажи.

Вжик, — мимо нас промчалась серая хвостатая комета. Лена протянула мне очки, а сами они с Машей синхронно опустили забрала мотоциклетных шлемов. Я даже не заметил, когда они их активировали, вот ведь только что с непокрытыми головами стояли.

Глаза пернатого разведчика видят больше и одновременно меньше, чем я бы увидел своими глазами. Но плюс в том, что стриж в этих местах — явление массовое, а вот драконы встречаются нечасто. Хотя... я всё же не первый.

Хиль немного снижает скорость, чтобы картинка не смазывалась. Хутор живёт своей жизнью. Время близится к обеду, и хозяйки накрывают на стол. Вот бабушка возится с кастрюлькой, вычерпывая из неё остатки супа в тарелки в горошек. Вон её дедок руки моет в самом обычном рукомойнике. На картинке силуэты жителей подсвечиваются зелёным контуром. В другом доме похожая картина, только хозяйка ещё не накрыла на стол, бранится на мужа, посылает его в огород за зеленью. Вот одинокий дедок, пьёт горькую, глядя на фотографию красивой женщины в рамке. Рано начал... На одиннадцать домов — семнадцать жителей. Все, по данным, почерпнутым из памяти Мист, местные, лишних нет. Все заняты повседневными делами.

Хиль-стриж цепляется к какому-то столбу напротив большого дома. Комнат много, через окно видно детскую, на кроватке в беспорядке висят распашонки. Вперемешку с детскими — женские вещи. Всё говорит о поспешном отъезде. Вот значит, где жила Василиса...

В доме никого нет, хозяйка в огороде.

— Давай, Маша, твой выход. Мне всё равно не нравится, доспех оставь активным. Хиль, Мист, объедините манопотоки, Хиль, будешь буфером.

Глаза Маши на мгновение удивлённо распахиваются, когда она видит доступную ей теперь мощь. Да-да, не удивляйся. Это ещё не всё, ты ещё про глубину резерва не знаешь. Всё-таки работа в команде имеет большие преимущества.

— Гоу, гоу, гоу! Лена, на взлёт!

Девчонки наконец проснулись и сорвались с места. Я потянулся сознанием к местным жителям. Все спокойны, для них сегодняшний полдень — самый обычный. Но я-то чую, что здесь что-то не так.

Собаки! Здесь наверняка должны быть собаки!

— Мист, здесь есть собаки?

“Да, конечно. Но при облёте я их не видела”.

— Хиль, поищи собак. Мист, вспомни всю живность, и всю технику. Ищите с Хиль любые аномалии. Даже изменившийся цвет забора или лишний почтовый ящик!

Если у тебя паранойя — это ещё не значит, что за тобой не следят.

Пока Маша идёт от рощицы через дорогу до домов, стриж успевает ещё раз облететь весь хутор.

“Все собаки на месте, спят. Кошки в домах. Вся обычная техника на месте, лишней нет”.

— Пани Буся! Вы дома? — Маша громко зовёт хозяйку по-польски.

“Буся?” — Лена отвлекается на необычное обращение.

“Вообще она Барбара, и так-то она младше меня лет на сто, но держит за внучку. Ржака!”

— О, панна Манютка! — сухонькая старушка выглянула с заднего двора, — Рада тебя видеть! Соскучилась по мамке?

— Да вот, мимо с друзьями ехали, решила заскочить. А мама-то где?

— Вот ведь неудача какая! А пани Васёнка с детками в город поехала, пану доктору показаться. Доктор-то какой баловник, как пани к нему съездит, так опять значит брюхатая ходит. А, внучка?

— Зато вон сколько у меня сестрёнок и братишек!

“В паре километров отсюда, — Лена подала голос, — колонна джипов, четыре машины!”

— Да я ж так! Дело-то молодое. Ты как, останешься?

“Оглядись в комнатах! У тебя минута! Как поднимешься — я тебя скрою. Уходи своим ходом через окно, на бреющем полёте!”

— Я, пани Буся, только в комнату мамину поднимусь, подарок оставлю, и побегу.

— Ну, беги, непоседа! Господь с тобой!

Пани Буся развернулась и поковыляла обратно на задний двор. Я коснулся её сознания. Старушка в трезвом уме и ясной памяти. Покопаться бы в ней...

После сегодняшнего опыта с открытием портала телепортироваться получилось само собой. А ведь местоположение я видел только через очки, глазами Маши. Я оказался позади старушки и аккуратно уложил её спать в кресло-качалку, в теньке под яблоней.

Она не сопротивлялась. Легко, даже охотно, пустила в своё сознание. Мы оказались в этом же саду, только деревья были другие, а дом выглядел новее.

— Давненько ко мне такие красавцы не заглядывали!

Вместо сухонькой бабушки ко мне прижалась белокурая красавица в костюме военной медсестры. Какая Вы, пани Барбара, оказывается, были в молодости!

— Пани Барбара, мне нужна Ваша помощь!

— Что пожелаешь, красавчик!

— Пани Васёнка, кто за ней приезжал, и на какой машине они уехали? Я её брат, много лет уже ищу её, не могу найти, думал, совсем потерял.

— Брат, говоришь? — медсестричка провела по мне рукой, как будто оценивая, — Ну пойдём, братишка, покажу тебе, что видела.

Мы оказались перед домом. Уже в наше время. Большой джип, с тремя рядами сидений, номер WIN 0102. Хороший номер, приметный. А вот и сам водитель. Стоит возле машины, курит. Одет в брюки и майку, на голове бейсболка козырьком назад. Руки все в наколках, но это не тату, это тюремные наколки.

— Сестрёнка-то твоя вот с этим хмырём уехала. Не похож он на таксиста, да и машина у него тоже не такси. На таких только уголовники и ездят! Я уж дочке её говорить ничего не стала, а ты вон какой красавец, разберёшься поди.

— А звать этого хмыря как?

— Как приехал, сказал, что он Счастливчик Жанко. Вон, у него и номер счастливый у машины.

— Ах, да, 102, счастливое число! Пани Барбара, а как сестра вообще? Ну, как она поживает?

Медсестра отстранилась от меня и походила, думая, рассказывать мне или нет.

— Меня очень просили не рассказывать, но почему-то мне кажется, что тебе можно рассказать. Муж её сюда привёз. Бородатый такой. Говорил, что у него дела по всему миру, а жена головой немного больная, надо значит её заботой окружить. Я документы посмотрела, паспорта, медицинское заключение. Я ж медсестрой работала, писанину эту разобрать ещё могу. Да я уж потом поняла, что с ней не с головой не в порядке. Слаба она девка на передок. Мужа уж сколько лет нет, а она детей каждый год рожает. Как к своему докторишке съездит, так опять брюхатая ходит. Но, говорит, с ведома мужа, мол, он сам детей не может иметь, а любит. И когда подрастают — себе их забирает, воспитывать. Странно это, ну да что я сделаю. Не моё это дело. Мне сказали заботиться, я и забочусь. А то что пани немного не от мира сего, так то ж её пожалеть надо, а не поругать. Зато какие у неё руки золотые! Она как у нас поселилась — так у нас скотина хворать вовсе перестала! Пройдёт, рукой по головке какую хворую погладит — и та как не болела. Да и нас, стариков, добрым словом всегда поддержит. Почитай десять лет уж с нами живёт — так за это время никто ни разу ничем не заболел и никто не помер! Даже вон пан Лех сколько пьёт давно помереть должен был, а ему ничего не делается. Ну и опять же мужу её благодарность. Он ведь денег каждый месяц присылает, а сестрёнка твоя себе ничего считай не оставляет, всё хутору отдаёт. Мы и живём тут, как у Христа за пазухой, дай бог здоровья и сестре твоей, и мужу её.

— Да уж, как же вы её с хмырём то с этим отпустили?

— А кто ж меня спрашивал? Села да поехала. Попросила её в дорогу благословить, да заплакала, будто прощалась.

Медсестра махнула рукой в сторону машины, и я обернулся.

Василиса совсем не изменилась. Только потускнела, как будто все краски выцвели. Такая же красавица, русая коса до пояса. Да даже и длиннее. Вот ведь как бывает... умудрилась попасть в такое рабство. Ну ничего, скоро мы тебя вытащим.

С ней было четверо детей. Совсем малютка ещё грудной, на левой руке, на другой руке чуть старше года, за широкую длинную юбку ухватилась девочка лет трёх в красном сарафанчике, и мальчик постарше шёл с независимым видом. Все они погрузились в машину, причём вещей с собой у них был только чемодан, который вынес Счастливчик, и сумка через плечо у самой Васьки, видимо, с едой для детей.

Когда садились, мне показалось, что девочка, которая в сарафанчике, посмотрела мне прямо в глаза и сморщила рожицу. Но ведь это воспоминание пани Барбары, девочка не может меня здесь и сейчас видеть!

— Давно это было?

— Так аккурат три часа минуло, как уехали. Зовут то тебя как, братик?

А меня не зовут, я сам прихожу. Узнав всё, что мне нужно, я покинул сознание обаятельной старушки и стёр из её памяти последние полчаса. Нас здесь не было, а бабуля просто задремала.

“Маша, нашла что-нибудь?”

“О дааа! Вот ведь Агуська! Сейчас сами увидите, дар речи потеряете!”

“Давайте к роще, я знаю, куда они едут”.

До приезда машин мы успели укрыться в роще, сразу отойдя подальше. Рассматривать прибывших вблизи мы не стали.