Статский советник Евграф Тулин [сборник]

Глава 20 Гости из Санкт-Петербурга

Купец Китовый сидел в собственном кабинете и считал доходы. На улице начинался вечер, поэтому на стенах горели канделябры с большим количеством свечей. Перед ним была огромная конторская книга. Кабинет поражал своей роскошью и не отличался от кабинета губернатора Уфы, Оренбурга или Екатеринбурга. На центральной стене, над креслом хозяина, имелся портрет Государя-Императора. В углу большие напольные, немецкие, часы. По одной из стен располагались несколько портретов. Под ними стояли большие сундуки с книгами и рукописями. Страстью хозяина являлся сбор различных писаний и книг глубокой древности. Поэтому книги были не только в сундуках, но и на стульях, на диване и на рабочем столе. В углу кабинета стоял диковинный железный рыцарь, непонятно какой армии и национальности. Лицо у него было монголоидное, а доспехи европейские.

Настроение у хозяина было отменным. Днём раньше он объехал все свои трактиры имеющиеся в Сатке, числом два. Осмотрел строения, посмотрел на работу половых. Заглянул на кухни. Коммерцией остался доволен.

– Иван Юрьевич, к вам подручный управляющего заводом. Доверенный его, Филиппка Берёзкин. По срочному делу. Копытами бьёт, впрямь как бравый конь. К вашему степенству просится, – доложил ближний помощник, Макар.

– Приходи Маруся с гусем, кувыркнёмся и закусим! Кто его просил или приглашал, этого чёрта, на ночь глядя придти? Всё настроение испортил. Ну и чего ему? – сердито уточнил купец.

– Говорит, что дело срочное, ну никак ожидания не терпит!

– Ой, гады. У кого как! У кого праздник, а в нашей избушке, живут только одни проб… Впусти, послушаем, заводского дурня. Что, этот управляющий, передать хочет? Если им обоим невмоготу, пусть хоть прикроют наготу. Что за дело на ночь глядя.

Посыльного впустили. Тот сняв шапку, уважительно поклонился. Кашлянул. Переступил с ноги на ногу. Не зная с чего начать разговор.

– Говори, коли припёрся. Где больше двух – говорят в слух, а не ловят ртом навозных мух, – заявил купец, весело ухмыльнувшись.

– Извините, ваше степенство, за позднее прибытие. Но управляющий прислал. Дело уж больно важное, без вас никак. Ревизоры у нас на заводе. С самого Санкт-Петербургу, прямо с инспекции оружейных и патронных заводов. Неожиданно, как снег на голову. Управляющий сам не свой, от переживаний и волнений. Документ-предписание предъявили. Один из них, артиллерийский офицер, а другой, значит, коллежский секретарь, по-военному цехвайтер – начальник арсенала. Так вот, просит управляющий пособить ему. Помогите уж, ваше степенство, не откажите. В ноги падает! – чуть не плача, попросил посыльный.

– Да чем я вам, дурья башка, помогу? Слышишь, Макар, опять к нашему берегу брёвна не плывут, а одно гавно, да щепки. Нам бы кто помог. Ревизоры ваши к нам какое отношение имеют? Никакого! Филиппка, я же снаряды не выпускаю, – спокойно уточнил купец у подручного управляющего заводом.

Он сидел за столом спокойно и уверенно. Нисколько не волнуясь и не переживая, только насмехаясь в душе над бедой, постигшей управляющего. Развалившись в кресле и невозмутимо смотрел на просителя. В углу кабинета, привалившись к стенке, стоял Макар. С ухмылкой наблюдая за хозяином и просителем, получая удовольствие от игры прожжённого жизнью хитреца. Смеясь в кулак от его пошлых пословиц и поговорок, но зная, что хозяин просителю поможет. В душе он был человеком незлобивым и добрым. Но покуражиться любил по всякому поводу и без него.

Преданный слуга управляющего сделал паузу и с новой силой завопил плаксивым голосом: «Вы, батюшка, только и можете помочь! Боле никто другой. Ревизоры эти, как звери сущие. Прибыли, пачпорта предъявили, а потом предписания на проверку завода. Строгие ужасно. Знаться не желают, разговаривают сквозь зубы. Прежде всего заявили, что с утра кассу снимать будут, с рабочими беседовать, а потом проверку устроят по всем местам. Так и сказали, с утра проверим: содержание плотины, доменный корпус, кричные, молотовые, якорную и пильные фабрики. Потом арсенал и цеха по изготовлению лафетов. Дальше видно будет. Если воровство, казнокрадство какое, лихоимство и мздоимство, то каторга и непременно Сибирь. Ни чаю ни водки, как обычно, в таких случаях. Сразу в оборот. Старший, тот еще молодой, а вот младший, как черт. Кряжистый, кулачищи как молоты. Лицо в бороде, до глаз. Взгляд, упаси Боже. Сущий разбойник. От такого на большой дороге не уйти. Фамилия, под стать, Кротов. Говорят они управляющему: «Ни сегодня, ни завтра, ни до конца государевой службы здесь, у вас, оставаться не желаем. Поселимся отдельно. Столоваться будем тоже отдельно. Что бы вы не заподозрили нас в мздоимстве. Не вздумайте куш какой подсунуть, немедля развернёмся на Уфу и обратно прибудем с конвоем». Разговор всё больше младший по возрасту ведет, а этот зверь поддакивает и ладони протирает. Как будто уже на каторгу управляющего отправляет. Хоть в петлю. Помоги, батюшка, спаси родненький! Управляющий просил и передать: «Сочтемся, если живы будем!».

– Да уж, без меня никуда. Я вам в волости, прям как царь Кир, голублю весь уральский мир. Так надо-то чего? Говори по человече, ноешь и ноешь!

– Посели у себя. Управляющий просит. Больно важные они. У тебя и ресторация есть. Баня хороша. Негде боле у нас. А взятку давать боязно. Через час и урядник с управляющим подъедет. Вместе поужинаете, под наливочку. Может отойдут они, подобреют. А? Иван Юрьевич, слёзно просим, выручай, – проговорил доверенное лицо управляющего.

– А помнишь, на днях, твой управляющий на всю волость кричал про меня. Чайка изрядная бля…, нельзя ей и червячка доверять. Обсуждал меня и мои нравы в своем правлении, на заводе, при старших цехов. А мне добрые люди передали, слово в слово! Чего боитесь, наворовали? Лихоимцы, вот вам государь шкуру-то спустит на сумочки для Санкт-Петербургских дам. Будут они по столице ходить и говорить: «Смотрите-ка, даже как-то неожиданно, какая мягкая кожа у саткинского управляющего!», – весело проговорил купец, рукой указывая на портрет государя-императора, висевший над его креслом.

– Прости, батюшка. Управляющий не со зла, а с пьяну. Кается в своей глупости, – упавшим голосом заявил Филиппка.

– Ладно, поможем. Что сделаешь. К чужому берегу плывут гуси, да галки, а к нашему всё одно, гавно, да палки. Правда, Макар? А в каком звании, чине, старший-то? – уточнил Китовый.

– Майор от артиллерии, ваше степенство. Да ещё похваляется, что родственник начальника инспекции генерала фон Нотбека. Может, зять? – ответил, обрадованный поддержкой, Филиппка.

– Великая птица и на человека срать не боится. Да, у нас таких гостей, со времён Емельки Пугачёва, не было. Аж целый коллежский асессор пожаловал. Вот тебе и цыганка Аза, нет и ж…, нет и глаза! Примем друзей. Ждём через час, – ответил Китовый и приказал выпроводить гонца за дверь.

– Что, Макар? Как думаешь, нужны эти гости нам? – спросил Иван Юрьевич у первого приказчика, после того, как дверь за Филиппкой Берёзкиным закрылась.

– Приятно гостей принимать. Вы же любите с барами поговорить. Новости узнать. Не жалеете угощения. Да и не убудет от вашего богатства помочь управляющему. Глядишь, чем и пригодится! – ответил Матвей.

– Богат Ермошка, полон амбар… и кошка. Ты мои деньги не считай. Дурень ты, Макарушка. Ох и дурень. Я как медведь, люблю поп… На самом деле, зри в корень. Заводишка этот казённый. Только власти далеко. Зачем он им, надобно что бы продали они заводишко мне. Или в аренду отдали. В своё время Кнауф, московский купец первой гильдии, за двести тысяч завод в аренду брал. Да только не сумел поднять деньгу, под чистую прогорел. Опять государству отдал. А мы не прогорим. Понял теперь? Бог даст, управляющего сковырнём. Тебя управляющим поставим. Сможешь управлять заводишком?

– Теперь понял, батюшка. А заводишком, что не управлять? У вас, Иван Юрьевич, хозяйство больше, чем заводишко. Справляюсь, нареканий нет, – ответил племянник и старший приказчик.

– Без труда не проживёшь, только чирей на жопе наживёшь. Когда уже мозгами думать будешь. Скоро уже дети у тебя подрастут, а ты всё бестолочь бестолочью, – сердито отчитал, Макара, купец.

– Исправлюсь, дайте время, – ответил тот.

– Исправлюсь, дайте время! Лошадь идет поперёк борозды, ей до п… и мне до п… Если не исправишься, то заменю. Найду кого наследством порадовать. А вторая выгода, бестолочь, в том, что рудник наш, на Карагайской горе, всё больше и больше открывается. Год-другой и заводские рудники к нему в плотную подойдут. Тогда что? Пропало дело? А у нас там магнезит, о котором эти дурни и не знают. А при магнезите и драгоценный опал появляется. Да и остальное, ты знаешь! Лучше быть малоимущим, чем малоеб… Поэтому, куда не кинь, везде клин. Выкупать заводишко надо. Или в аренду брать, – спокойно пояснил Китовый незадачливому племяннику.

– Это точно! – засмеялся, Макар.

– Вот нравишься ты мне весёлым нравом. Другой обиделся бы, а ты знай скалишься. Бранить тебя – осердишься. Бить тебя – обосрешься. Разве самому обосрать, да в Миасс послать. Дай мой приказ, Марфе-поварихе. Всё лучшее на стол. Как тогда, когда сенатского члена из Петербурга проездом привечали. Пусть из подвалов, ледников и погребов всё лучшее достаёт. Девок сгони, помогать. Заплачу потом. Повару, китайцу, скажи, чтобы не подкачал. Лучше нищему не подать, а солдату из под подола достать и дать. Да, вот ещё, дай приказ заимку на Зюраткуле готовить для праздника и для гостей. Авось и уговорю. Если уговорю, то этот майор артиллерийский, генералу своему столичному доложить сможет. Мол заводишка не нужный, совсем пропащий. А мы тут как тут, в аренду его. Деньжат майоришке на лёгкую жизнь выдадим. И генералов не забудем. А управляющего, кошке под хвост. Там и будет стоять во весь рост, задницу нюхать. Понял? – уточнил Иван Юрьевич.

– Понял, чего тут не понять, – ответил, ухмыляясь, племянник.

– Если понял, то ступай. Чего стоишь, как хр… на морозе. Выпрямись и бегом!

После того, как все приказы были розданы, Иван Юрьевич, углубился дальше в конторскую книгу. Но вначале встал и помолился на образа. До прибытия гостей ещё был целый час, надо было подвести дебет с кредитом за день.