Time Travel

Разъяренный отец посмотрел на Ивана и обжегся о его взгляд. Ловить ему было нечего. Так ничего и не сказав, он взял за руку любовницу и растворился в танцующей толпе. Иван обнимал блондинку. Прижавшись к ней, он ощущал тепло ее дрожащего дыхания. Все внутри обливалось красками, наслаждаясь тем, что она не шлюха. А вот на счет отца оставались сомнения. Иван и Ольга держались за руки, обмениваясь влюбленными взглядами. Медленный танец они провели вместе.

Случившийся переполох чуть было не отвлек Ивана от главной цели. На улице давно стемнело. Грустные болельщики, закутанные в флаги России и СССР расходились из кабаков по домам. Матч еще не закончился, но они уже сбежали с насиженных мест, растеряв всю надежду. «Наши влетели шотландцам» – констатировали они давно известный факт.

Иван мчался как бешенный пес. Время таяло и нужно было успеть добежать до дома. Жизнь дяди Коли могла оборваться в любой момент, и Иван боялся упустить шанс.

Полупустое метро зевало, готовясь ко сну. Поезд, словно червь, медленно полз по московским тоннелям. Иван считал остановки, надеясь, что шанс еще есть. И вот он стоит у подъезда. Ольга держится рядом.

– Зачем мы здесь? – Спросила она, но Иван ничего не ответил. Он лишь выдохнул, поняв по мертвецки спокойному двору, что еще ничего не случилось.

– Побудь здесь. – Сказал он и зашел в подъезд. По ступеням вместе с ним поднималось и волнение, которое с каждым шагом становилось сильнее. Проскочив мимо своей квартиры, он стоял у фиолетовой двери с номером 35. Дыхание сперло. Страх бил по пьяной голове двойным ударом, один из которых отдавал чувством смерти, исходившей от трагедии дяди Коли, а другой одиночеством, связанным с нарушением правил путешествий во времени.

Он замер, не зная что делать. Звонить, стучать, звать на помощь? Как помочь дяде Коле избежать суицида? Да и суицид ли это? Вдруг все это матрица судьбы и, спасая его, он может погубить себя? Стоит ли вмешиваться в ход истории? Не будет ли хуже?

– Будет только хуже! – Отзвенел в ушах бодрый голос шофера, отправившего его на тридцать лет назад.

– Да и хуй с ним! – Сказал Иван и решительно дернул за ручку. На удивление та поддалась, позволив распахнуть дверь.

Дядя Коля сидел на кухонном полу у подоконника. Вид его был жалок. Скукожившись словно гусеница, он невнятно скулил. Дуло пистолета метило ему в лоб, а за рукоять держался мужчина в пестром спортивном костюме.

– А ты что тут забыл? – Спросил он, не сводя прицел с цели.

Иван завис как старый пентиум. В кишках забурлили волнительные процессы. Оказалось, что теперь к смерти близок не только дядя Коля, но и он. Дядя Коля продолжал трястись, от былого рубахи-парня не осталось и следа, а густая борода и растрепанные сальные волосы делали его скорее похожим на бомжа, чем на мачо.

– Друг твой что ли? – Вновь спросил сиплый голос.

– Да, друг! – Ответил Иван, желая вернуть долг дяде Коле. – Не убивай его, прошу.

Бандит замер. За холодным взглядом прятались мыслительные процессы. Пистолет продолжал метить в цель.

– Он мне должен. – Сказал он и задумался. – А ведь шотландцы и правда выиграли. Дауд смеялся, когда я поставил деньги на их победу со счетом 3-0. Теперь он плачет. Да и я не то, чтобы рад. За державу, конечно, обидно. Но моральный ущерб мне компенсировали сполна. Так что и я, в какой-то мере, теперь твой должник.

Он опустил руку, дуло пистолета уставилось в пол. Целя в дядю Колю лишь взглядом, он продолжал размышлять.

– Ладно, живи с этим сам. – Сказал он. Пистолет стукнулся о стол и остался на нем лежать. Бандит вышел из квартиры, толкнув Ивана в плечо.

Дядя Коля рыдал. В взъерошенной бороде прятались слезы. Он смотрел на Ивана, а тот не мог понять, что выражают его глаза: благодарность или скорбь?

– Что с тобой? – Поинтересовался Иван.

– Ничего хорошего. – Дядя Коля сменил позицию, сел на кафель, уткнувшись затылком в стену. – Кажется, что мне конец.

– Почему? Он же уже ушел.

– Это не важно. Я уже настолько влип, что мне никто не сможет помочь.

– Так давай я помогу. Просто расскажи в чем дело. Как говорил мой отец – из любого тупика всегда можно найти выход.

Иван сел на табуретку. Он осматривал кухню, выискивая алкоголь, чтобы превратить напряженную дискуссию в легкую беседу собутыльников. Пока он рыскал взглядом по полкам, дядя Коля кинулся к столу. Он попытался схватить пистолет, но Иван не позволил ему этого сделать. Он вскочил с табуретки и первым взялся за пистолет. Дядя Коля замер, он снова пятился назад на привычное место под подоконником, находясь под прицелом оружия.

– Стреляй! – Крикнул он. Я конченый. Мне уже не помочь.

– Да что ты несешь?! – Возразил Иван! – Давай я сейчас позову Олю, и мы вместе все обсудим. Она здесь, во дворе.

– Оля! – Крикнул Иван в окно. – Поднимайся к нам!

Сам не зная зачем, Иван продолжал держать его на мушке. В коридоре запиликал звонок. Он вышел с кухни и примкнул к глазку. За дверью стояла Ольга. Когда он вернулся, кухня была пустой. Иван наивно заглянул под стол, посмотрел за дверью и лишь потом обратил внимание на колышущуюся у окна занавеску. Он подошел к подоконнику и увидел на асфальте бездыханное тело дяди Коли. Олин визг разбудил соседей.

КЛЕТКА

Кровь растеклась по асфальту. С высока, словно птица, Иван смотрел на труп погибшего товарища. Еще недавно дядя Коля спас его маленькую жизнь, а теперь он сам не смог его спасти. Во дворе царила суета. Шокированные люди толпились вокруг разбившегося тела. Женщины рыдали, закрывая глаза детей. Мужчины возбужденно смотрели по сторонам, пытаясь понять в чем дело. Иван стоял у окна, ощущая пустоту и скованность во всем теле. Ему нужно было бежать, сматываться, пока есть время, чтобы не попасть в передрягу, но он оставался на месте. Ноги сковало параличом, пальцы вцепились в пистолет, а мокрый взгляд опустился вниз. Ольга рыдала, забившись в угол. Время будто ускорилось. Все, что длилось минутами, для него проходило как миг. Во дворе мерцали сирены, по подъезду громыхали суетливые шаги. Дверь распахнулась от удара и в квартиру ворвалась милиция.

Еще никогда туризм для Ивана не был таким опасным. Даже, казавшееся безумием, путешествие по центральной и северной Африке с ее скорпионами и комарами, зыбучими песками, непредсказуемыми аборигенами и беспощадной жарой не шло ни в какое сравнение с Москвой девяносто второго года. Оказавшись в СИЗО, с безвкусной баландой, душными стенами и тесными нарами, забитыми татуированными мужиками с иными взглядами на жизнь, выдерживая натиск беспощадных следователей и прокуроров Иван понял, что вернуться обратно он сможет только через тридцать лет, тщедушным стариком с подорванным здоровьем и расшатанной психикой.

Иван ни в чем не виноват, наоборот, он пытался спасти человека, но милиция этого еще не выяснила. Для нее он подозреваемый с пистолетом в руках, под дулом которого дядя Коля выбросился из окна.

Ему было больно и страшно. Он остался один в окружении тьмы, без надежды увидеться с светом. Дяди Коли больше нет, Ивана обвиняют в его смерти, Оля убита горем, а отец и он сам в своей юной вариации наградили его презрительным взглядом, когда тот спускался по подъезду с наручниками на запястьях.

– Хотел как лучше, а получилось как всегда. – Иронично подмечал он на допросе, не признавая своей вины. Отбиваясь от всех обвинений Иван не мог говорить только правду. Скажи все, как есть и его точно упекут в психушку. А помалкивая о путешествиях во времени, он не мог объяснить ни своего нахождения у дяди Коли, ни паспорта с непонятным форматом и годом рождения, согласно которому, ему, сорокалетнему мужику, было всего десять лет. Как минимум столько же, ему грозило и по статье за умышленное убийство. Но это не единственное, за что могли осудить Ивана, еще ему грозил срок за незаконное ношение оружия и подделку документов. В общем, вернуться в родной две тысячи двадцать второй год он мог уже не в салоне машины времени, а в камере уголовно исправительной системы.

Умелый адвокат легко бы разбил это дело, но у Ивана такого не было. А тот бесплатный, что предоставило судившее его государство, лишь подстрекал на чистосердечное признание в том, чего он не совершал.

Скрывать всю правду Ивану приходилось не только из-за перемещений во времени, но и из нежелания выдавать вожака банды, сорвавшего куш, за счет его предсказаний. В ответ на вопрос, откуда у него пистолет, вместо того, чтобы сказать все, как есть, он отвечал лаконично – «не знаю». За что справедливо получал кулаком под дых, скручивался улиткой на холодном полу и жадно глотал воздух.

Проще было признаться и рассказать, если уж не всю, то хотя бы половину правды и дать объяснение, откуда у него оружие. Но он молчал, толи от страха, толи от дворового чисто пацанского принципа не быть стукачом. Иван держал язык за зубами, даже несмотря на то, что они шатались под натиском оплеух и плохой еды. Он молчал и ждал своей участи.

– Будет только хуже! – Говорил следователь, упрекая Ивана за его молчание. А тот вспоминал, что те же слова, говорил ему и шофер, предупреждая, что не нужно болтать. Несмотря на очевидное противоречие, в их суждениях наблюдалась очевидное сходство. Чтобы Иван ни делал: молчал или говорил, пытался помочь или бездействовал – становилось лишь хуже.

Почти неделю Иван провел в застенках и уже начал к ним привыкать. Бесконечные допросы не приносили результатов и лишь гематома, образовавшаяся под глазом, распухала как надутая жвачка. В сопровождении конвойного, со стянутыми за спиной руками, он шел по длинному коридору. Мерцающий свет рябил вдоль обшарпанных стен, утыканных дверьми канцелярских кабинетов. Почти все они были заперты и лишь из той, что была приоткрыта, доносилось бодрое эхо мужских голосов.

– Здравия желаю! – Прокричал конвойный. Встав у двери, он вытянулся как струна, приложив к козырьку руку. Иван безучастно смотрел в пол. Конвойный ткнул его локтем, требуя проявить уважение к начальству. Тот поднял взгляд и замер. В кабинете за столом сидел могучий начальник, трио золотых звезд украшали каждый погон. На столе раскинулась шахматная доска, а по другую его сторону стоял здоровяк в пестром спортивном костюме. Не отвлекаясь на остальных, он внимательно разглядывал оставшиеся на доске фигуры.

– Мат. – Сказал он сиплым голосом, прижав к королю офицера.

Иван стоял словно пешка. Ему стало страшно, и он молился, лишь бы спортсмен не смотрел в его сторону. Но тот поднял победный взгляд и увидел Ивана.

Иван молчал. Он будто проглотил язык, не желая здороваться первым. Криминальный авторитет не просто был в кабинете полковника без наручников, он с ним пил чай и играл в шахматы. Молчал и спортсмен. Он сделал вид, что не знает Ивана. Взглянул на часы и сказал, что ему пора.

– Будет только хуже! – Твердил Иван, соглашаясь с этими словами. То, что говорили ему другие становилось его судьбой. Он лежал на нарах и размышлял о встрече со спортсменом. К добру это или нет? Может он что-то пронюхивает или хочет его устранить? Такие люди свидетелей не берегут. Что он делал в кабинете полковника? С какой стати они там двигали фигуры? Даже на шахматной доске есть черные и белые клетки, а жизнь Ивана превратилась в одно большое мрачное пятно.