Железо и кровь. Франко-германская война

* * *

Мера ответственности каждого из участников июльского кризиса за возникновение войны навсегда останется предметом споров и интерпретаций. Важно избегать чрезмерного упрощения картины. Как и любой монарх, Наполеон III не мог не учитывать настроений своего двора, ближайшего окружения и министров. Однако исследователи спорят о степени влияния, которым обладали «элиты» при формировании внутренней и внешней политики Второй империи. Все они сходятся в том, что за спиной императора никогда не стоял «серый кардинал». Император был открыт чужому мнению, но никогда не давал понять, что намерен последовать выслушанному совету[145]. Важно, однако, отметить, что судьбоносные решения июля 1870 г. принимались им совместно с министрами. Трудно также спорить с тем, что инициатива развязывания кризиса с самого начала принадлежала прусскому министру-президенту. Но убеждение, что конфликт, рано или поздно, неизбежен, было в равной мере широко распространено как в Париже, так и в Берлине. Поэтому, говоря об ответственности за войну, можно в целом согласиться с У. Хелперином, писавшим: «Вину нельзя возлагать на какую-то одну сторону — только на обе»[146].