1905-й год

Выступление рабочих возглавил Рижский комитет Латышской социал-демократической рабочей партии. Эффективность его руководства признала даже царская администрация. На третий и четвертый день после начала событий, сообщала в столицу фабричная инспекция, «на многих фабриках появились общие, везде отнородные (подчеркнуто в тексте документа. — К. Ш.) требования, близкие к требованиям рабочих Петербурга и других городов»{100}. В Риге, как и везде в России, требовали политических свобод, уничтожения самодержавия, 8-часового рабочего дня, улучшения экономических условий жизни.

Рижане действовали настолько организованно, что царские власти разводили руками от удивления. На одном из крупнейших заводов города — «Фениксе» — директор отказался разговаривать с выборными депутатами рабочих и объявил об увольнении «зачинщиков».

Вот что рассказывает об этом чиновник министерства финансов: «Завод забастовал. Настроение было крайне возбужденное. Рабочие бросились за топорами и грозили серьезным разгромом. Тогда директор вызвал отвергнутых ранее депутатов и просил их до возобновления переговоров успокоить толпу (2200 человек). Спокойствие на глазах инспектора было восстановлено за 3 минуты времени, возобновились переговоры с депутатами, и после достигнутого соглашения, рабочие немедленно, как один человек, все стали на работу»{101}.

Кровавые столкновения имели место и в других городах Прибалтики. В Ревеле «рабочее движение с удивительной быстротой охватило в 2–3 часа положительно все виды наемного труда: фабрично-заводских рабочих, железнодорожных, портовых, ремесленных, служащих конки, прислугу. Через несколько дней настроение передалось и в деревни — на мелкую сельскохозяйственную промышленность и мызных рабочих»{102}. Началась забастовка, ставшая почти всеобщей: город погрузился во тьму, закрылись магазины, остановился транспорт. 14 и 15 января и в Ревеле загремели залпы. Более 10 человек было убито, около 100 ранено.

Особенно сильные революционные выступления произошли в Царстве Польском (так тогда называлась часть Польши, входившая в состав царской империи). С первых же дней движения руководство им взяла в свои руки социал-демократическая партия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Уже 10 января Главное управление СДКПиЛ обратилось с листовкой, в которой призывало: «Рабочие! Не будем последними в борьбе, которую рабочие во всей России должны вести против русского правительства; от солидарной борьбы рабочего люда России и Польши будет зависеть осуществление политической свободы для народа»{103}. С утра 14 января в Варшаве началась забастовка, через день ставшая всеобщей. Рабочие вышли на улицы, собирались группами, стали взламывать оружейные магазины и разбирать оружие.

Уже к 16 января в результате вооруженных столкновений было убито около 50 человек и ранено около 60 (установить точно цифры не представлялось возможным, так как рабочие уносили убитых и раненых товарищей).

В воскресенье, 16 января, солдаты опять открыли пальбу. В этот день еще было «убито до 60 чел., цифра раненых пока не определена»{104}. Борьба в Варшаве сразу же приняла классовый характер. В своем «Отчете» СДКПиЛ писала, что в первые дни «некоторые солдаты стреляли вверх: обер-полицмейстер пришел к заключению, что убитых мало, и строжайше приказал получше целиться»{105}. В следующие дни лейб-гвардейцы «исправились». Причем особую жестокость по отношению к восставшим проявляли офицеры-поляки — корнеты Долинский и Пшездецкий, не только внимательно следившие за солдатами, по и лично стрелявшие в народ.

Революционные выступления охватили Варшавскую, Петрковскую, Радомскую, Калишскую, Люблинскую, Седлицкую губернии. Особенного размаха достигли они в центре текстильной промышленности — Лодзи. Начавшись 13 января, Лодзинская стачка к вечеру 14 стала всеобщей: в городе забастовали все 70 с лишним тысяч рабочих, закрылись театры, прекратились занятия в учебных заведениях. 19 января началось строительство баррикад. Стянутые в город два пехотных полка развернули «боевые действия»: загремели залпы, полилась кровь. 20 января 15-тысячная толпа рабочих в Сосновицах и Домброве разгромила железнодорожную станцию и прервала железнодорожное сообщение. В течение нескольких дней здесь не прекращались рабочие демонстрации с красными флагами и лозунгами «Долой самодержавие!», «Долой войну!», «Да здравствует конституция!».

Не спокойно было и в другом конце романовской державы — на Кавказе, где дело, по словам В. И. Ленина, «дошло уже до всенародного восстания против самодержавия»{106}.

Первые результаты

Одним из важнейших результатов начавшейся революции был рост влияния революционной социал-демократии. Вспоминая об этом времени, вождь большевиков писал: «До 22 (по старому стилю 9) января 1905 года революционная партия России состояла из небольшой кучки людей… Несколько сотен революционных организаторов, несколько тысяч членов местных организаций, полдюжины выходящих не чаще раза в месяц революционных листков, которые издавались главным образом за границей… таковы были революционные партии в России и в первую очередь революционная социал-демократия до 22 января 1905 года… Однако в течение нескольких месяцев картина совершенно изменилась. Сотпи революционных социал-демократов «внезапно» выросли в тысячи, тысячи стали вождями от двух до трех миллионов пролетариев»{107}.

Большевики прилагали огромные усилия, чтобы организовать пролетариат на борьбу с самодержавием, поставить и разъяснить стоящие перед ним задачи. Только за 12 дней, с 9 по 20 января 1905 г., один Петербургский комитет выпустил 24 различные листовки. Листовки издавали Выборгский, Василеостровский и Петербургский районные комитеты.

Для усиления руководства пролетарским движением при первых же известиях о начавшейся революции В. И. Ленин и заграничный большевистский центр направили в Россию старых, опытных партийных работников: М. Н. Лядова, В. Д. Бонч-Бруевича, П. А. Красикова и др. Они внесли немалый вклад в организацию революционной борьбы в Петербурге, Москве, Одессе и еще в целом ряде пролетарских центров.

На крупнейших промышленных предприятиях большевикам в первые месяцы революции удалось создать иногда весьма сильные организации. Так, в феврале — апреле 1905 г. на Путиловском заводе большевистские группы в 10–15 человек возникли в лафетно-снарядной, пушечной, паровозомеханической, новомеханической и литейной мастерских. Укреплялись и росли организации большевиков и в других крупных заводских коллективах.

Активную роль в рабочем движении с момента начала революции, как мы уже говорили, играли социал-демократы Королевства Польского и Литвы и Латышская социал-демократическая рабочая партия.

Что касается меньшевиков, то они по сути дела плелись в хвосте массового рабочего движения. Например, за весь январь меньшевистский Харьковский комитет РСДРП не издал ни одной листовки и лишь один-единственный раз перед рабочими выступил представитель от комитета. Приблизительно так же дело обстояло и в Киеве, Екатеринославе и других городах, где комитеты РСДРП были меньшевистскими.

Бундовские организации, работавшие в западных губерниях России, где преобладал ремесленный пролетариат, не пользовались почти никаким влиянием среди крупного промышленного пролетариата. Выступая за обособленные действия рабочих еврейской национальности, бундовцы подрывали единство и сплоченность рабочих России в их борьбе с общим врагом — царским самодержавием и капиталом.

Революция показала, что у эсеров, имевших влияние на мелкобуржуазные слои населения, с рабочими массами крупных промышленных предприятий широких связей не было. Определенное место их деятельность занимала только в политической жизни отдельных промышленных центров — Риги, Вильно, Баку. Белостока, Житомира, некоторых городов Поволжья. Один из хорошо информированных жандармских «специалистов» по истории революционных партии отмечал: «В охватившем после 9-го января Россию массовом движении партийные организации (эсеров. — К. Ш.) не сыграли почти никакой самостоятельной роли…»{108}.

Волна рабочего движения после Кровавого воскресенья дала и еще один результат: впервые в истории России в феврале — марте 1905 г. начали вызревать зачатки новой формы власти. На отдельных предприятиях стали возникать Советы.

Первый из таких Советов по призыву большевиков был создан в конце февраля 1905 г. на Алапаевском заводе на Урале.

Весной 1905 г. подобные же организации были созданы под руководством членов РСДРП и на некоторых других предприятиях Урала — на Надеждинском заводе, на Мотовилихинском орудийном заводе. Все они имели одну отличительную особенность: возникнув как орган руководства стачкой определенного предприятия, эти организации после окончания забастовки продолжали существовать на протяжении многих месяцев (до зимы 1905 г.) и занимались более широким кругом дел, чем дела своего завода.

Главным же результатом первых месяцев революции явилось то, что повсеместно гегемоном движения стал пролетариат.

Царизм начинает маневрировать

Одной из отличительных черт самодержавия была его дремучая заскорузлость. Царизм отказывался учитывать требования народов России, а когда в стране разгоралось революционное движение, которое нельзя было заглушить солдатскими залпами и задавить с помощью одних казаков, царское правительство пускало в ход политику «волчьей пасти и лисьего хвоста». Так случилось и в начале 1905 г.

После двух дней боев, 11 января, царь учредил специальный пост санкт-петербургского генерал-губернатора и назначил на него ярого реакционера генерала Д. Ф. Трепова, которого даже царские сановники именовали не иначе как «вахмистром по образованию и погромщиком по убеждению»{109}. Министр внутренних дел Святополк-Мирский, с именем которого связывалась «либеральная весна», был уволен в отставку, а его пост занял Булыгин. По «делу 9 января» в Петербурге полиция арестовала 608 человек, в Москве—167 участников стачки солидарности с пролетариатом столицы. Аресты были произведены также в Харькове, Риге, Баку, Тифлисе, Владимире, на Урале и во многих других центрах.

Широко применял царизм в борьбе с революцией и другое традиционное средство — натравливание одного народа на другой. Спровоцированная местной администрацией, в Б^ку вспыхнула татаро-армянская резня (6–9 февраля), унесшая десятки жизней и искалечившая сотни. Подстрекаемые агентами правительства пьяные подонки общества, возглавляемые лавочниками, лабазниками, мелкими торгашами, организовали еврейские погромы в Мелитополе, Симферополе, Житомире, Брест-Литовске.

Но все было тщетно. Революционное движение не только не шло на убыль, но все ширилось и ширилось. Тогда царизм наряду с жестоким преследованием активных борцов революции пошел на заигрывание с законопослушными подданными царя. Уже при первом разговоре с вновь испеченным петербургским генерал-губернатором Треповым царь заявил, что признал «крайне необходимым теперь же, рядом с мерами строгости, дать почувствовать доброй и спокойной массе рабочего люда справедливое и заботливое отношение правительства»{110}.