Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв.

Тема, задачи, структура исследования

Приступая к формулировке темы, постановке целей и задач исследования, нельзя не констатировать, что избранный нами исторический период — эпоха крестовых походов относится к едва ли не самому изучаемому периоду в истории. Все большее внимание привлекает тема межконфессиональных и межкультурных контактов эпохи крестовых походов. Достаточно вспомнить о том вкладе, который был внесен в изучение франко-мусульманского соприкосновения благодаря монографиям К. Хилленбранд и С.И. Лучицкой[1], или о работах Б. Гамильтона, П.-К. Тодта, К. Сигаар, М. Мусы, К. МакЭвитта, посвященных межхристианским контактам в государствах крестоносцев[2]. Сразу следует сказать о том, что автор ни в коей мере не пытается поставить свой скромный труд в один ряд с вышеуказанными работами, прибегая к публикации лишь в надежде привлечь внимание представителей научного сообщества к Антиохии и северо-сирийским государствам крестоносцев — как самобытному центру соприкосновения латинского Запада и византийского Востока. Тем не менее, нельзя не отметить, что до недавнего времени земли северной Сирии и Киликии, пережившие период второго византийского (969–1084 гг.), франкского и армянского правления (1097–1268/1375 гг.), не воспринимались как самобытный центр соприкосновения цивилизаций латинского Запада и византийского Востока и не удостаивались отдельного, полноценного рассмотрения. Исключение здесь, конечно же, составляют выдающиеся работы К. Казна, Т. Асбриджа, а также участников конференции в замке Хернен (Нидерланды, май 2003 г.)[3].

К примеру, об Антиохии вспоминают часто, но вспоминают скорее эпизодически — когда речь заходит о комниновской Византии, об Иерусалимском королевстве крестоносцев, о спорах и противостоянии между Римской Церковью и Православными Церквями Востока. Чаще всего о франко-нормандском княжестве Антиохийском или о сирийских графствах Эдессы и Триполи упоминают исключительно как об отдаленных фьефах королевства Иерусалимского. Между тем, эти северные сирийские государства крестоносцев вели совершенно обособленное существование, сохраняя заметные отличия от палестинского королевства Иерусалима (и Акры), отличия, выраженные и в составе населения, и в культурной жизни, и в историческом пути. Невзирая на то, что именно в Сирии, в занятых крестоносцами Антиохии и Эдессе, зародилась сама идея создания франкских государств на Востоке, сирийские княжества и графства вскоре оказались на положении самой отдаленной, полузабытой окраины латинской ойкумены. Та же Антиохия, несмотря на всю свою религиозную и экономическую значимость, вскоре перестала привлекать те потоки паломников и крестоносцев, которые в XII–XIII вв. продолжала притягивать Святая земля — Палестина. Оказавшись на периферии латинского мира, франки Антиохии, Эдессы и Триполи были вовлечены в гораздо более интенсивный диалог с христианами Востока — ромеями, армянами, сирийскими христианами (мелькитами, сиро-яковитами, маронитами); тем более что к началу крестовых походов северо-западная Сирия и Киликия едва только выпали из состава Ромейской империи и, в отличие от Палестины, оставались преимущественно христианскими регионами. Более того, Антиохийское княжество и графство Эдесское были единственными из ближневосточных государств крестоносцев, находившимися в прямом соприкосновении с сильными восточно-христианскими державами — Ромейской империей (в XI–XII вв.) и Киликийской Арменией (XII–XIII вв.); это соприкосновение в значительной степени обогатило историческую составляющую межхристианских контактов на землях избранного нами региона. Связи осевших в Сирии и Киликии латинян с восточно-христианским миром, ив особенности — с Византией и православными христианами[4] нашли свое отражение в сферах культурной, торгово-экономической и церковной жизни, в государственном устройстве, в архитектуре и нумизматике, наконец — в многочисленных военных конфликтах, союзах и династических браках. И если говорить о центрах соприкосновения или, пользуясь определением, популяризированным блистательными работами В.А. Арутюновой-Фиданян — о «контактных зонах» латинского Запада и византийского Востока, то можно смело утверждать, что христианские государства, лежавшие к северу от Иерусалима — княжество Антиохийское, графства Эдессы и Триполи, королевство Киликийской Армении — представляют собой один из наиболее значимых и самобытных подобных центров (или зон) соприкосновения, равноценных Нормандской Италии, Латинской Романии, Кипрскому королевству, венецианским владениям в восточном Средиземноморье.

Итак, книга посвящена историческому и культурному соприкосновению латинян (франков) и ромеев (греков, мелькитов, грузин, армян-халкидонитов) на землях Сирии и Киликии в XI–XIII вв. Если точнее говорить о рассматриваемом регионе — то это киликийские и сиро-ливанские земли: от Марата и Мелитены на севере, Тараса и Селевкии на северо-западе, Эдессы и побережья Евфрата и Оронта на востоке, Библа и Бейрута на юге. Хронологические рамки исследования охватывают X–XIV вв., хотя основное внимание сосредоточено на событиях, относящихся к XI–XIII столетиям. Первая часть книги охватывает и более ранние периоды — время римского и первого византийского правления, и, конечно же, эпоху арабских завоеваний и исламского господства на Ближнем Востоке. Особое значение для избранной нами темы имеет подробное рассмотрение второго византийского правления в Сирии и Киликии (966–1084 гг.), т. к. именно в этот период были заложены многие процессы, получившие дальнейшее развитие в эпоху крестовых походов. Вне контекста второго византийского правления невозможно полноценно говорить о процессах формирования франкских государств в Антиохии, Эдессе, на сиро-ливанском побережье и Кипре; о взаимном ужесточении борьбы христиан и мусульман; о становлении армянских княжеств в Киликии и северной Сирии — в том числе и о великом государстве Рубенидов; о церковном соприкосновении православных и латинян, в особенности о положении и идентичности клира и паствы Антиохийского Патриархата, для которых восстановленное византийское господство было сопряжено, пожалуй, с более чувствительными переменами в церковной жизни, нежели утвержденное впоследствии латинское правление.

Цель исследования — создать систематизированное обозрение всего комплекса военно-политических, культурных и церковных контактов латинских и византийских христиан XI–XIII вв., так или иначе связанных с Антиохией, Эдессой, сирийскими и киликийскими землями. Книга разделена на два тома. Первый том содержит общее и весьма краткое обозрение становления христианской, римско-византийской цивилизации на Ближнем Востоке; описание арабо-мусульманского завоевания Леванта; очерки о географическом распространении и социальной роли православных христиан на землях мусульманского Востока; подробное рассмотрение эпохи второго византийского господства в Сирии и Киликии; историю государства Филарета Варажнуни и последовавших сельджукских завоеваний. Вторая часть книги посвящена утверждению крестоносцев на Ближнем Востоке, зарождению франкских государств Заморской земли и последовавшим франко-нормандским завоевательным кампаниям в ближневосточных владениях Византии; взаимоотношениям Ромейской империи и франкской Сирии; ромейским кампаниям против киликийских армян и антиохийских франков, политике императоров династии Комнинов в отношении латинских государств Заморской земли, периоду византийского сюзеренитета над княжеством Антиохийским. Во втором томе объединены разделы, посвященные истории взаимоотношений Латинской и Православной Церквей на землях исторического Антиохийского Патриархата (XI–XIII вв.); культурной и экономической жизни франкской Сирии; истории соприкосновения латинян и ромеев в Сирии и Киликии после падения византийского сюзеренитета (1182–1291 гг.). Эта часть книги включает и подробное рассмотрение истории Антиохийской коммуны и т. н. «войны за Антиохийское наследство»; разделы посвященные эпохе монгольских и последующих мамлюкских завоеваний на Ближнем Востоке, падению и уничтожению важнейших оплотов христианского господства в Сирии; историю последних кампаний киликийских и кипрских христиан на сиро-ливанском побережье; заключительные мысли автора.