От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона

Правовое урегулирование

Историки относят просветительские дискуссии о вечном мире, в рамках которых возникла идея лиги независимых европейских государств, к периоду, когда Утрехтский, Раштаттский и Баденский мирные договоры (1713–1714) завершили Войну за испанское наследство (1701–1714). В 1780-х годах идея кодификации международного права с целью создания основы для вечного мира между цивилизованными (т. е. христианскими) странами возникла в работах И. Бентама [Ghervas 2017; Bell 2008: 52–119; Agusti 2015: 41–43][34]. Для этого исследования более непосредственное значение имеет сложная коалиционная политика, которая в итоге и привела к победе над Наполеоном и достигнутым на Венском конгрессе мирным соглашениям, а началась она летом 1792 года в результате Великой французской революции и на заре революционных войн. Согласно российским историкам, император Павел неоднократно выражал интерес к конференционной дипломатии, а в 1804–1805 годах император Александр I и его дипломатические агенты – например, товарищ министра иностранных дел и польский патриот князь А. А. Чарторыйский – разрабатывали предложения по прочному миру в Европе. Предложения, представленные британскому правительству в сентябре 1804 года Н. Н. Новосильцевым, одним из «молодых друзей» императора и членом Негласного комитета[35], выросли из переговоров о военном союзе против Наполеона, в которых также формулировались общие планы по устройству Европы после победы над Францией [Grimsted 1970: 19–91][36]. Предложения России включали следующие принципы: 1) признание права на нейтралитет; 2) идею о том, что нации должны жить при политической организации, соответствующей своему характеру; 3) признание того, что мир изменился и священные гуманистические права следует уважать; 4) принятие необходимости предотвратить дальнейшие революции, которые могут привести только к войне; 5) признание того, что, хотя принципы и универсальны, их следует применять с учетом особенностей территории и вовлеченных народов; 6) обязательство управлять институтами в духе мудрости и доброжелательности; 7) идею о европейской федерации или лиге наций, основанной на уважении к нациям/народам, международном праве (праве наций) и принципах, которые могли бы служить фундаментом для всей европейской политики; 8) идею о том, что никакое правительство не должно объявлять войну, не попытавшись прежде решить вопрос через посредников; и наконец, 9) необходимость в международной системе гарантий мира [Menger 2014: 118–131; Rey 2016; Schroeder 1994: 249–264]. Хотя эти принципы, изложенные в предложениях России, были расплывчатыми и разноплановыми, они нашли свое применение в мирных договорах 1814–1815 годов.

Ответ Великобритании, представленный У. Питтом Младшим в дипломатическом документе от 19 января 1805 года, предполагал разговор скорее на языке альянсов и конфедераций, нежели лиг и федераций, но тем не менее идея ассоциации государств под протекцией России и Британии, созданной для обеспечения прав народов, была принята. В комплексе мер, заявленных как приемлемые для правительства Британии и России, в дипломатическом документе предусматривалось «при восстановлении мира всеобщее соглашение и гарантия взаимных защиты и безопасности различных государств, и восстановление общей системы публичного права в Европе». Для того чтобы придать миру прочности и стабильности, документ предлагал «договор, сторонами которого должны стать все основные державы Европы, в котором будут зафиксированы их права и владения… и они должны обязаться защищать и поддерживать друг друга при любой попытке посягнуть на них». Договор смог бы «восстановить общую и всеобъемлющую систему публичного права в Европе и обеспечить, насколько это возможно, подавление будущих попыток нарушить общее спокойствие; и прежде всего сдерживать любые проекты территориальной экспансии и любые амбиции, близкие тем, что привели ко всем бедствиям, возникавшим в Европе с начала катастрофической эпохи Великой французской революции». Этот договор должен был обеспечиваться специальной гарантией Великобритании и России, и тем самым обе державы должны были взять на себя обязательства «вместе принимать активное участие в том, чтобы предотвращать его нарушение».

В апреле 1813 года, когда окончательные очертания приобрел альянс, в конечном итоге победивший Наполеона, британский министр иностранных дел Р. Стюарт, виконт Каслри переслал документ от 1805 года посланнику Британии в Санкт-Петербурге виконту У. Кэткарту[37]. По словам Каслри, несмотря на то что некоторые предложения 1805 года больше не применимы, эта депеша оставалась «образцовой схемой восстановления Европы», которую посланник должен был обсудить с императором Александром I [Webster 1921: 389–394]. Как отмечалось в дипломатическом документе Питта, миссия Новосильцева касалась формирования британско-российского союза для победы над Наполеоном, восстановления баланса сил в Европе и создания новой системы международного права[38]. Существовало несколько путей по достижению этих целей. Поэтому не все историки убеждены, что предложения Александра от 1804 года на самом деле представляли собой план вечного мира. Прошло еще одно десятилетие – более того, десятилетие неустойчивой коалиционной политики, провальных союзов, нарушенных мирных договоров и кровавых военных поражений, – прежде чем европейские дипломаты и политики объединились, чтобы проработать детали того, что должно было стать соглашением о прочном мире[39].

Непосредственное создание системы умиротворения и мира началось с Шомонского трактата о создании антифранцузского военного союза, подписанного 26 февраля (10 марта), но датированного 17 февраля (1 марта) 1814 года. В этом договоре будущие миротворцы начали вырабатывать концепцию восстановления европейского порядка, европейского общества и европейской политической системы – эта задача не будет решена вплоть до Аахенского конгресса 1818 года, на котором Франция вернулась в европейский союз на правах одной из пяти великих держав. После окончательного поражения Наполеона в июне 1815 года ряд соглашений, обозначаемых как Венские соглашения, включал в себя Шомонский трактат, первый Парижский мирный договор (18 (30) мая 1814 года), Заключительный акт Венского конгресса (28 мая (9 июня) 1815 года), Акт Священного союза (14 (26) сентября 1815 года), второй Парижский мирный договор (8 (20) ноября 1815 года), акты, составившие Четверной союз (8 (20) ноября 1815 года), а также протоколы и декларации Аахенского конгресса (3 (15) ноября 1818 года). В совокупности эти договоры, конвенции и протоколы составляли публичное право в Европе и таким образом определяли правовые рамки европейской дипломатии, межгосударственных связей и отношений между правительствами и народами до начала Первой мировой войны или, согласно российской историографии, до Крымской войны 1853–1856 годов.

Шомонский трактат, которому предшествовал проект «Договора о наступательном и оборонительном союзе против Франции», подготовленный главой Министерства иностранных дел Великобритании Р. Каслри (18 сентября 1813 года), был оформлен в виде идентичных актов, подписанных каждой из четырех держав – Австрией, Британией, Пруссией и Россией – с тремя остальными[40]. В это время союзники проводили мирные переговоры с Францией, и в случае, если бы Наполеон отклонил предложенные условия, стороны договора обязались вести решительную войну, чтобы положить конец несчастьям, терзающим Европу, и восстановить справедливый баланс сил. Каждая из стран согласилась держать под ружьем 150 000 солдат «в полном составе, не считая гарнизонов, и употреблять их в действие против общего неприятеля», стороны договора обязались «не вступать с общим неприятелем в отдельные переговоры и не подписывать ни мира, ни перемирия, ни конвенции иначе, как с общего согласия» [Мартенс 1874–1909], что было особенно важным положением в свете того, что с 1792 года антифранцузские коалиции раз за разом распадались. Британия обязалась ежегодно финансировать союзные армии, размер субсидии был определен в 5 млн фунтов стерлингов на всех[41]. В дополнение при заключении мира с Францией союзники должны были бы взять на себя обязательства по обеспечению прав и свобод всех европейских народов путем совместных действий для охранения их владений в Европе от всяких нападений. Если одна из держав столкнулась бы с угрозой нападения со стороны Франции, остальные пообещали друг другу предотвратить нападение на союзника дружеским вмешательством. И наконец, все боевые действия, текущие и будущие, должны были прекратиться по общему соглашению союзников, объединенных оборонительным альянсом против Франции.

Поскольку целью этого союза было сохранение равновесия в Европе, обеспечение спокойствия и независимости государств и предотвращение будущих нападений, договаривающиеся стороны приняли эти условия на срок в 20 лет и согласились рассмотреть возможность продления договора на три года до даты окончания срока его действия. Если говорить точнее, отдельные секретные статьи оговаривали детали более широкого европейского мира. Германия становилась конфедерацией независимых суверенных государств, объединенных с целью военной защиты, а Швейцария снова обретала независимость, которую гарантировали все союзники. В Италии закреплялась раздробленность и гарантировались французские и австрийские владения. В Испании должен был править король Фердинанд VII, а Голландия с дополнительными территориями и в приемлемых границах становилась свободным и независимым государством под правительством принца Оранского (будущего короля Вильгельма II)[42]. Когда мир с Францией наконец стал бы реальностью, союзники обещали на временной основе содержать армию для обеспечения реализации и укрепления договоренностей.

Следующий шаг по умиротворению Европы и построению мира последовал после отречения Наполеона, его ссылки на Эльбу в апреле 1814 года и восстановления династии Бурбонов на французском троне при Людовике XVIII. В соответствии с первым Парижским договором, король Франции и союзники (Австрия, Британия, Португалия, Пруссия, Россия, Испания и Швеция) согласились на возврат Франции в границы 1792 года с дополнительными территориями в Савойе и Пфальце. Этот мирный договор, который историки описывают как великодушный и ни в коей мере не карательный, передал Франции, очевидному агрессору, дополнительные, по сравнению с январем 1792 года, 600 000 человек населения. Союзники не потребовали репараций, не ограничили численность французской армии и не изменили границу вдоль Пиренейских гор. Договор также позволил Франции оставить у себя захваченные во время войн художественные ценности, также была возвращена бо́льшая часть французских заморских колоний, захваченных Британией[43]. В ответ Франция отказывалась от территориальных претензий в адрес Бельгии, Германии, Голландии, Италии, Мальты и Швейцарии. На основании дополнительных секретных статей Франция уступила Австрии Венецию, а Королевству Сардинии – Геную, в Тоскане была восстановлена Габсбург-Лотарингская династия Фердинанда III, а граница между Австрией и Италией была проведена по реке По и озеру Лаго-Маджоре. Секретные статьи также предусматривали независимый Германский союз и признание включения Бельгии в Голландию. Союзники согласились, что для обеспечения мира и безопасности в интегрированной Европе нужна сильная и стабильная Франция. По этой причине Британия и Россия выступали за конституционную хартию во Франции и мир через равновесие. Хотя значительные слои населения Франции выступали против окончательных условий европейского урегулирования, считая, что победители наказывали и ставили их страну в подчиненное положение, историки сходятся во мнении, что в целом в этом процессе господствовали дух воссоединения и стремление к защите и безопасности [Schroeder 1994: 507–509; Хартли 1998].