О бедном павлине замолвите слово…

В одно не самое прекрасное утро у Нарциссы Малфой умер любимый павлин. Заслуженный.

Почему именно у Нарциссы? Да потому, что вопреки всеобщим убеждениям, будто павлинов в Малфой-мэноре холит и лелеет Люциус, это было совсем не так. Их разведением увлеклась именно леди Малфой на третьем году замужества, когда окончательно смирилась с тем, какой «птиц» достался ей в мужья.

Наблюдая, как супруг каждый вечер зависает перед зеркалом, проводя расчёской по волосам ровно сто раз, а потом наносит на голову вонючую и омерзительную на вид маску, изготовленную Северусом Снейпом, она поняла, что надо на что-то отвлекаться, иначе ей грозит бесславная участь — умереть от смеха и злости. Одновременно.

На просьбы отказаться от «благоухающего» шлема из мази на голове хотя бы на время исполнения супружеского долга, равно как и на насмешки или скандалы, а иногда и оплеухи, Люциус не реагировал так, как хотела бы Нарцисса. Он просто начинал жалобным голосом взывать к совести жены, обвинять её в чёрствости и неспособности понять прекрасное, а потом на четвереньках лез в камин, чтобы излить душу лучшему другу Северусу.

Нарцисса надеялась, что муж изменит поведение после рождения сына, но с появлением Драко привычки лорда Малфоя остались прежними. Хотя нет. У него появилось ещё одно увлечение кроме самолюбования и выращивания волос — он начал с ума сходить от, по его выражению, «шедевров гончарного искусства»: коллекционировал вазы, давал им имена и разговаривал с каждым приобретением, словно с живым существом.

От мужевредительства Нарциссу спас тогда Снейп. Пряча улыбку, он, как близкий друг семьи, предложил ей тоже завести себе хобби, типа вышивания или изготовления шляпок. Но Блэки, пусть и бывшие, не размениваются на банальности — какие-то шляпки… Фи, как пошло! Но однажды, прогуливаясь с Драко по Косому переулку, она увидела павлинов, которых продавали в маленькой зоолавке…

— Да это же Он! — невольно рассмеялась Нарцисса, разглядывая белого красавца, гордо распушившего хвост.

В тот день в Малфой-маноре появился первый павлин, которого она нарекла Люциусом, о чём тут же сообщила обалдевшему супругу.

На все возражения и обиженные вопли она заявила, что в супруги ей достался чёрствый сухарь и бездушный эгоист, который не может понять прекрасное, а затем с огромным удовольствием наблюдала, как Люциус от возмущения ловит ртом воздух, не зная, что ответить.

Впоследствии Нарцисса не раз мысленно благодарила Снейпа за давний совет. Её хобби стало просто спасением. Например, она пообещала запретить павлину спать в их постели только в том случае, если сам Люциус уберёт оттуда свои вазы. А на требование прекратить называть питомца по имени при гостях она насмешливо предложила мужу прекратить каждую ночь мазать волосы смесью, пахнущей, как общественный сортир в жаркий день. Возмущённый Люциус со слезой в голосе заявил, что теперь по воле жены он непременно станет лысым, но пользоваться своей целебной гадостью прекратил: слишком уж откровенно чистокровное магическое сообщество принялось потешаться над тем, что в Малфой-мэноре теперь живёт два Люциуса, и оба павлины.

Эта шутка так и пошла в народ. Волшебники не забыли о ней даже тогда, когда Нарцисса перестала развлекать гостей на своих раутах и вечеринках, показывая любимого павлина.

И это была только малая часть маленьких побед леди Малфой на семейном поле боя.

А спустя много лет крики павлинов заглушали вопли Волдеморта и его неадекватных соратников, помогая Нарциссе жить с осознанием того, что её чудесный дом больше не служит островком уюта и безмятежности. Покои и лужайки Малфой-мэнора оккупировали немытые и тупые бандиты, во главе которых находился истеричный и жестокий псих, загадивший мозг её сестре Белле и тянувший свои зелёные культяпки к её сыну!

Стоит ли после всего этого говорить, как старый Люциус был дорог Нарциссе! После него она покупала и других белых павлинов, вникала в премудрости их разведения, переписывалась с другими павлиноводами и даже возила своих птиц на выставки. Но настоящим другом для неё всегда был только первый питомец. Она часто с ним разговаривала и была точно уверена, что тот её понимает куда лучше, чем собственный муж или сёстры.

И вот его не стало. Старый павлин умер во сне, прожив в доме Малфоев почти двенадцать лет… Накануне вечером всё было в порядке: Нарцисса покормила птиц, посидела рядом с Люциусом, пожелала ему доброй ночи. А на утро нашла его тело уже остывшим.

Из глаз леди Малфой невольно полились горькие слёзы, и она не стала их сдерживать, оплакивая своего любимца. Успокаивало её только то, что тот прожил долгую, сытую и счастливую жизнь и легко ушёл в свой птичий рай, умерев без боли и страданий.

Выплакавшись, Нарцисса решила предать павлина земле, по традиции не прибегая к магии или помощи эльфов: всех умерших за годы её увлечения питомцев она хоронила сама.

Призвав заклинанием лопату, она погрузила завёрнутую в простыню тушку на садовую тачку и направилась туда, где за павлинятником располагалось маленькое птичье кладбище.

Завернув за угол деревянного павильона, мысленно собираясь с духом и выбирая место для будущей могилки, Нарцисса услышала за кустами роз приглушённые голоса мужа и его друга Северуса, а, осторожно подкравшись поближе, увидела, что они для чего-то тоже роют яму, тоже вручную, используя лишь лопаты. При этом Снейп отчаянно ругался, проклиная занозы от грубого черенка, а Люциус жалобно подвывал, тихо причитая о сломанных ногтях.

— Решили подготовить себе место упокоения? — не выдержала леди Малфой.

— Ай! — от неожиданности взвыл Люциус, уронив лопату на спину друга, разразившегося заковыристой бранью. — Зачем так подкрадываться?!

— А что это вы тут делаете? — поинтересовалась нарочито спокойным голосом Нарцисса.

— Мы можем задать тебе тот же вопрос, — буркнул Снейп, пока Люциус приходил в себя, дыша так, словно пробежал, не останавливаясь, несколько сотен миль.

— У меня тут личное дело.

— У нас тоже!

— Ой, вы вазы закапываете! — не удержалась от смеха Нарцисса, увидев, что рядом с ямой лежит ящик с частью коллекции мужа.

— Ты же видела, дорогая, что мои сокровища не выдерживают злобных эманаций и криков милорда… — начал отдышавшийся Люциус.

— А ещё ему понравилось использовать эти вазы в качестве тренировочных снарядов при отработке атакующих заклинаний и смотреть, как седеет при этом твой супруг, — язвительно добавил Снейп.

— Лучше бы ты так о сыне беспокоился, — сурово глядя на мужа, произнесла Нарцисса, которой уже расхотелось веселиться.

— Я люблю нашего сына! И тебя! Просто… — Люциус вновь был готов разныться, жалуясь на судьбу.

Снейп это тоже понял и поспешно перебил его:

— Давай, ты пойдёшь закапывать то, что хотела, — Северус взглядом ненавязчиво показал на лопату в руках Нарциссы, — а мы тут свои дела доделаем.

— Ответьте хотя бы: почему роете руками? — не смогла сдержать любопытства Нарцисса.

— Люциус боится, что останется магический след, по которому наш Лорд найдёт его фарфоровые сокровища, — ухмыльнувшись, ответил Снейп.

Леди Малфой выразительно закатила глаза и, в который раз, задалась вопросом: как два таких разных человека смогли стать лучшими друзьями и оставаться в этом качестве в течение многих лет?!

Махнув рукой, она подхватила лопату и покатила тележку к выбранному для могилы месту, неподалёку от кустов, где копались Северус и Люциус.

Покончив с погребением, Нарцисса соорудила на могилке холмик, магией призвала большой камень, на котором заклинанием высекла имя своего любимца и надпись «Навсегда в моём сердце». Мысленно попрощавшись с питомцем и пообещав навещать его каждый день, она вытерла слёзы и собралась вернуться в дом. Лопату, перепачканную глиной, она продолжала держать в руках.

— Привет, Цисси! — раздался рядом чей-то весёлый и очень знакомый голос.

Пришла очередь Нарциссы хвататься за сердце и подпрыгивать от неожиданности.

Обернувшись, она увидела свою старшую сестру, которой почему-то в такую рань не спалось и не сиделось на месте. В буйных кудрях Беллы застряли веточки и листья, корсет на неувядающей пышногрудой фигуре сидел набекрень, а юбка неприлично задралась с одного края — всё буквально кричало, что их обладательница шлялась где-то в окрестных лесах.

Но больше всего приводила в замешательство удивительно довольная улыбка, блуждающая по обычно мрачному в последнее время лицу: ведь Белла — самая преданная соратница тёмного, мать его, Лорда, а у того сейчас не лучшие времена. Неубиваемый и неуловимый Поттер бродил где-то рядом, гадил исподтишка, но в руки не давался, и это приводило Волдеморта в истерику, о которой Люциус — непризнанный король драмы — мог только мечтать.

— Ты что тут забыла? — строго спросила Нарцисса. Хоть она и была младше, но всегда чувствовала себя в ответе за беспутную сестрицу.

— Гуляла! — Белла ещё шире улыбнулась, мечтательно закатив глаза и накручивая локон на волшебную палочку.

— Где? А главное, с кем?

— Одна гуляла. Могу я погулять?

— Можешь. Пока не творишь всякую ерунду, которая может навлечь беду. А ты явно что-то натворила! Я тебя знаю! — Нарцисса сделал шаг в сторону Беллы, потрясая лопатой.

— Да с чего ты взяла?!

— Лицо у тебя такое же довольное, как тогда, когда вы с кузеном Сириусом вылили на голову бедного Люциуса ваше новое изобретение — «вшивое зелье»! — подозрительно сощурившись, сказала Нарцисса. — А довольной тебе быть не с чего, ведь ваш лорд опять думает только о золотом мальчике, а не о тебе!

— Ну зачем сразу по больному то, — насупилась Белла, но глаза её всё равно весело блестели озорством, — а Люциус тогда очень даже мило смотрелся лысым. Мы все хоть узнали, с чего он так о волосах печётся, с такой формой черепа…

— Белла, не уходи от темы!

— А сама ты чей труп тут прикопала?! А?! — сестра обличающе указала на лопату, которую всё ещё сжимала в руках Нарцисса.

— Люциуса зарыла, — печально отмахнувшись, сказала леди Малфой, решив не врать и не отпираться, но забыв уточнить, о ком именно говорит.

Она вдруг резко почувствовала усталость и острое желание оказаться одной в своей комнате.

— Что?! — от такого заявления улыбка сползла с лица Беллатрисы, а ноги отказались её держать. Хлопнувшись на задницу, она очумело уставилась на сестру, не веря своим ушам:

— Он же вчера живёхонек был! Я его видела! Кудахтал возле Лорда после ужина!

— Да, — Нарцисса, почувствовав желание разделить с кем-нибудь свою печаль, продолжила, глядя поверх головы Беллатрисы, — вчера был здоров и весел. Я даже в постель его к себе пустила, приласкать хотелось. А сегодня утром холодным нашла, — она судорожно вздохнула, отгоняя воспоминания. — Я его в простыню завернула, на тачку погрузила и закопала тут, за павлинятником. Без магии, чтобы отдать последние почести.

Глаза Беллы стали такими большими и круглыми, что очкам вездесущего Поттера осталось бы только завидовать их размеру:

— Я всё понимаю, Люциус был не лучший экземпляр, но вот так просто зарыть его за сараем с павлинами?! Надо бы хоть власти известить! Ну, как-никак он там на особом счету…