Всесокрушающая сила юности!

* * *

Она была первейшей кандидатурой в ассистентки. Во-первых она была самой красивой девушкой в мире! Во-вторых, она была самой умной девушкой в Академии, куноичи года! В третьих, она была его любимой Сакурой-тян! И в четвертых, разве она когда-либо откажет товарищу по команде?

— Сакура-тян, ты будешь моей ассистенткой?

— ЗАТКНИСЬ, ДУРАК! Я БУДУ АССИСТЕНТКОЙ ТОЛЬКО У САСКЕ-КУНА!

После того как дым развеялся, Наруто обрадовался, что вертящийся на языке вопрос задал клон, а значит, не придётся ждать, когда срастётся челюсть и отрастут заново зубы (несмотря на регулярность подобных событий, Наруто так и не привык — жутко чесалось). Надо будет постоянно вести разговоры с Сакурой-тян через клонов.

* * *

Хината выплывала из блаженного беспамятства. Она смутно помнила, как Бьякуган показал много-много Наруто. Какой чудесный сон! Девушка прислушалась к ощущениям. Она прижалась грудью к чему-то невероятно теплому и родному, вдыхала безумно притягательный запах, слышала самый дорогой в мире голос, который спорил с Кибой о каком-то гендзюцу и какой-то юности. Медленно открыв глаза, она увидела шевелюру белокурых волос, ее руки обнимали затянутые в оранжевую ткань плечи.

— И-и-ип!

Хината снова упала в обморок.

* * *

Наруто рассказывал буйному Кибе о своих затруднениях. Шино с непробиваемым спокойствием на лице внимательно слушал, Акамару носился кругами вокруг них и время от времени подгавкивал.

— Э-э-э-э, чувак, да ты попал! Но если тебе нужно разобраться в гендзюцу, то Куренай-сенсей лучшая в гендзюцу в Конохе!

— Весьма логично обратиться за решением интересующего вопроса к человеку, специализирующемуся в данной проблематике. Почему? Только специалист может оказать наиболее адекватное содействие и наиболее полно проконсультировать по возникшим затруднениям.

— Чего-о-о-о-о!?

— Шино говорит: «Поговори с Куренай-сенсей»!

Тут у него на спине заворочалась Хината. Наруто боялся признаться даже самому себе, что ему нравилось нести Хьюгу, в спину упирались очень приятные выпуклости (о которых он раньше не имел представления из-за мешковатой куртки). Ощущения напоминали начало экзамена, когда бешеная тётка прижимала его к себе. Румянец залил его лицо и он тряхнул головой: он ведь не извращенец! Но прежде чем Наруто успел задать Хинате самый важный вопрос, со спины послышалось «И-и-ип!», и Хината снова обмякла.

* * *

После десятка обмороков Хинаты и стольких же вопросов чем она больна, Киба не выдержал:

— ДА ПРОСТО ОНА ВЛЮБЛЕНА В ТЕБЯ, ДУБИНА!

Из ушей Кибы чуть ли не валил пар. Как кто-либо вообще может быть настолько деревянным? Все любили наблюдать за Наруто в Академии и смеяться над тупым блондином, не замечающим очевидного. По молчаливому уговору никто не раскрывал Узумаки глаза. Но это было уж слишком.

Наруто же чувствовал себя паршиво. Оказывается, Хината была не чудной, а просто очень-очень застенчивой. А он вёл себя по отношению к этой девочке точно так же, как остальные жители Конохи вели себя по отношению к нему. Он точно так же игнорировал ее существование, как горожане игнорировали его! Человека, который относился к нему, даже лучше чем дедуля, чем сестричка Аяме и старик-Теучи, лучше, даже чем Ирука-сенсей! Для будущего Хокаге Конохи это был невыносимый позор. И этот позор нужно было как-то смывать. Дело осложнял вопрос с Сакурой-тян. Сакура всегда была первой и единственной, но как шиноби Наруто понимал, что такое долг и что он может идти вразрез с чувствами. Поэтому, глядя на заворочавшуюся Хинату, лежавшую поверх расстеленного спального мешка, Наруто сказал, наступив на собственное кровоточащее сердце:

— Хината, прости за все то время, что я тебя не замечал. Но я обязательно исправлюсь! Хината, ты будешь моей ГЛАВНОЙ ассистенткой?