Святоша

— Так нельзя, Ади, — в её голосе слышалось отчаяние. Ангел, казалось, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, схватиться за голову, грозящуюся разорваться напополам. Сердце за грудной клеткой билось так быстро, как у наркоманов, получивших долгожданную дозу и смешавших её со своей кровью.

«Хотя, почему «как»?» — вдруг подумала девушка и содрогнулась от собственной мысли. Забавно, но их отношения с Ади действительно были похожи на героиновую зависимость — они были незаконны, неправильны, аморальны, но при этом так желанны, что голова разом пропадала с плеч при возможности получить хотя бы немного наслаждения. И сразу после него (надо же, как и после дозы) тела начинало ломать; что–то толкало их — по–крайней мере, одного из них точно — на совершенно бездумные поступки. И это было страшно. До такой степени ужасно, что кровь в жилах ангела сворачивалась.

— Продолжаться вечно это не может. И мы тоже не можем, — снова качнула головой Вики, уже забыв, какой раз за вечер произносила эту фразу.

За то время, что девушка собиралась с мыслями, Ади вернул себе привычное самообладание: кровь отлила от скулистого лица, возвращая ему нормальный цвет, зрачки перестали казаться такими большими. Правда, блеск из изумрудных омутов никуда не пропал. И этот блеск — жадный, будто раздевающий — заставил Уокер предательски вспыхнуть. Она тяжело вздохнула и развернулась, направившись к выходу из какого–то далласского кафе в надежде, что её шаткое самообладание не даст трещину. «Шепфа, лишь бы он не бросился следом за, не остановил, не сказал, что будет желать ещё долгое время, и… не доказал это делом» — девушка молилась, но только потому, что понимала, что в случае, если это произойдет на самом деле, сопротивляться ей будет очень непросто. «Если будет вообще возможно» Но колокольчик за спиной ангела зазвенел. И тогда Уокер стало чуть проще дышать.

Ади же остался сидеть в кафе, смотря на крылатую фигуру за окном. Он видел, как Вики глубоко вздохнула и выдохнула, а после скрылась из поля его зрения. Скорее всего, кинулась за ближайший угол, вызывать водоворот, но это его не волновало. Дьявола волновала только произошедшая минуту назад ситуация. Поцеловать эту святошу впервые за полгода было… просто крышесносно. Когда Ади почувствовал хрупкое тело в своих руках, когда мышцы Уокер напряглись, нагрелись под его пальцами, он осознал, что соскучился по её скромности, так гармонично сочетающейся с пылкостью. До щемящей боли в груди соскучился. А потом она оттолкнулась назад, тем самым сбросив дьявола с высоты, на которую сама же его и подняла. Адиабат не хотел этого признавать, но что–то внутри него с оглушающим грохотом разорвалось, когда Уокер выскочила из кафе, напоследок бросив фразу, что «они так не могут». «Бред» — мысленно фыркнул дьявол. «Кто сказал тебе такой бред, Уокер? Белокрылая компания?» Он посмотрел на недоеденный десерт Вики и вдруг совершенно неожиданно подумал, что в жизни — даже в жизни после смерти, — оказывается, всё–таки работают эти глупые законы и правила бумеранга. Дьявол ведь раньше и подумать не мог, что действительно будет тосковать по какой–то там девице, что когда–то окажется в роли страдающего, а не предмета страдания. Адиабат задумчиво провел языком по губам, слизывая остатки её розовой помады, кивнул собственным мыслям; рот изогнулся в подобии ухмылки, при виде которой у Вики бы обязательно подкосились ноги. Он уже осознал, что у всего действительно бывают свои последствия. И у решения, принятого им за считанные секунды, они тоже будут. Причем такие громкие, что о произошедшем долгое время будут шептаться все — начиная от самого застенчивого Непризнанного и заканчивая самим Серафимом Кроули.

— Решила быть правильной до конца, значит? — хмыкнул Ади, мысленно обращаясь к Вики. — Что ж, святоша. Так будет даже интереснее.