Большое сердце маленького воина

Глава 3. Побег Бруно и Марты

В воздухе пахло гарью. Казалось, этот запах уже никогда не исчезнет. Он настырно впитывался во всё, что попадалось ему на пути: в кожу людей, их одежду, дома. Дома тех редких счастливчиков, у которых они ещё остались. Большинство жилищ в королевстве Белых Лилий было безжалостно сожжено великим королём Артуром.

Он захватил власть год назад. И не видел иного способа закрепить её, как запугивать и изживать народ собственной страны. Особенно доставалось беззащитным беднякам. У тех отнимали землю. Она понадобилась новому правителю под многочисленные стада овец, которые тот надумал разводить. Совсем скоро после дождей на обугленной земле прорастёт молоденькая зелёная трава, отличное лакомство для овечек.

Налоги в казну за пользование землёй, лесом, росли с каждым днём. Простолюдинам нельзя было иметь лук и стрелы. Охота на куниц или кроликов считалась государственной изменой.

О свободе слова пришлось забыть раз и навсегда. Но больше всего люди были недовольны войной, развязанной с королевством Хитрых Лисиц. Бессмысленные жертвы и кровопролитие пришлись им не по душе.

Свободолюбивые жители королевства восприняли короля Артура в штыки. И немедленно поплатились за свой бунт.

Неугодных приговаривали к смертной казни или пожизненному заточению в острог.

Неподалеку от острова, на котором было само королевство, раскинулось несколько небольших островков. Прежний правитель, король Генрих, любил устраивать на одном из них — острове Святого Августина, пышные праздники для своих подданных раз в год, на день Святого Августина. За несколько дней до предстоящего торжества остров украшали, развешивая повсюду разноцветные бумажные фонарики. Завозили на паромах снаряды для фейерверков. Чуть позже на этих же паромах доставляли гостей. Со всех уголков королевства вызывали чародеев, любимых народом исполнителей песен, искусных танцовщиц. Гуляние длилось день, а то и два. Ставились шатры, где уставшие гости могли отдохнуть. Прямо под раскидистыми дубами накрывали столы. Мясо, фрукты, вино — всего было в избытке. Каждый, кто пожелает, мог присутствовать на этом празднике. Генрих слыл демократичным и мудрым правителем, уважающим своих подчинённых. Его народ жил спокойно и счастливо. Пока к власти не пришёл новый повелитель.

Король Артур увидел для этого острова новое предназначение. Он приказал вырубить все деревья на острове и построить на нём сразу несколько острогов. Для работ собирали бродяг и бывших заключённых. Но работников не хватало. Тогда стали пригонять простых жителей городов и деревень. Те отбирались согласно указу местных баронов, составлявших списки рабочих. Бароны следили, чтобы необходимые люди прибыли точно в срок к месту строительства казематов.

Ходили слухи, что работников содержат в жутких условиях. Бедняги не доедают, спят по три-четыре часа в день прямо на холодной земле, таскают неподъёмные камни для застройки новых тюрем. Многие быстро не выдерживают беспощадной нагрузки, гибнут. Их даже не хоронят, выбрасывают тела прямо в море. На их место везут других. Попасть на остров Святого Августина означало одно — сгинуть без следа. Никто ещё не вернулся оттуда живым. Кого-то объявляли пропавшими без вести. Но их близкие знали: никогда им не обнять сына, мужа или брата. Не услышать их голоса или смеха… не предать земле.

… — Не пущу… — рыдала Марта, когда пришли за её последним сыном, Бруно.

Его оба старших брата погибли в самом начале войны с королевством Хитрых Лисиц.

Тогда мало, кто вернулся из мужчин в их деревню.

Почти в каждом доме остались безутешные вдовы и сироты. Брошенные старики, лишившиеся последней надежды на добытчика в семье.

Конвоир, призванный сопровождать Бруно в числе прочих до места, легко оттолкнул тощую, измождённую голодом и тяжким трудом, женщину. Марта отлетела в угол избушки, опрокидывая при этом скамейку, стоявшую вдоль стены. Бруно в приступе неконтролируемой ярости схватился за нож, который точил до прихода незваных гостей. Обычный кухонный нож, который затупился от времени. С острым ножом матери будет легче готовить обед.

… У них давно не осталось никакого хозяйства. Всё забрали воины нового повелителя.

И лишь очаг, по-хозяйски занимавший добрую середину комнаты, напоминал о прежней довоенной жизни, в которой на его огне вечно что-то булькало и шкворчало. Сейчас на нём готовили редко, больше разводили для тепла в холодные вечера. Но и хворост в лесу приходилось воровать под риском смертной казни. Все богатства леса; будь то дрова или дичь, стали собственностью местных феодалов.

— Убери свои грязные руки от моей матери! — закричал он, в два прыжка оказавшись перед противником, облачённым в железные доспехи.

Доспехи были отличительной чертой всех конвоиров и солдат, присягнувших новому королю.

Изготовление доспехов стоило немалых денег. В связи с этим, по всему королевству был введён дополнительный налог. У мирных жителей отбирали последнее, вынуждая продавать лошадь или корову, чтобы его заплатить. За неуплату грозило заключение под стражу.

— Сынок, не надо, — плакала Марта, пытаясь подняться на ноги.

— Тебе с ним не справиться, его тело покрыто железом. Беги! Не думай обо мне…

Бруно стоял, не двигаясь, направив нож на врага.

— Заклинаю святым Лукой, беги! Спасись хотя бы ты, сынок, вспомни, что стало с братьями… не дай мне потерь теперь и тебя, умоляю, беги!

— Эй, приятель, — послышался голос одного из двух других конвоиров, оставшихся за дверью.

— Чего так долго возишься? Тебе помочь? Парень не хочет отдавать долг нашему королю и отправляться на остров?

Бешено стучало сердце. Бруно казалось, он слышит этот стук.

— Ма, я тебя не брошу, — сказал он, первым прыгая на конвоира.

В прыжке Бруно задел стол, глиняная посуда с грохотом полетела наземь, превратившись в черепные осколки.

Тот до последнего не был готов к подобному безрассудству. От неожиданности и под тяжестью своей кольчуги повалился на пол.

— Чего молчишь? Идём на помощь…

За порогом послышался грубый смех, чьи-то шаги; дверь жалобно заскрипела от удара тяжёлых кулаков.

Бруно схватил мать за руку и рванул к окну.

Со всей силы дёрнул на себя прогнившую от старости раму. Подуло холодом, в тесной комнатушке с низким потолком сильнее запахло гарью.

— Прыгай. Я следом, — приказал сын, толкая мать к открытому окну.

— Я не могу, со мной ты далеко не уйдёшь, беги один! — взмолилась та.

Он схватил её за костлявые плечи и буквально вышвырнул в оконный проём. Через мгновение оказался рядом с ней. Помог встать и бросился бежать прочь от родного дома, увлекая за собой почти невменяемую от страха мать.

— Господи, куда мы? За что нам всё это… — всхлипывала та, едва поспевая за младшим сыном.

Впереди виднелся лес.

— Стой, гад! Не уйдёшь! — позади них раздавался топот ног и грязные ругательства.

— Ещё немного, спрячемся в лесу… — проговорил Бруно на бегу, устремляясь всё дальше от дома.

Мать задыхалась, но старалась не отставать.

— Сынок, у тебя плечо всё в крови, ты поранился! Нужно перевязать…

— Потом, не отставай, — Бруно крепко держал её за руку и тащил вперёд.

Они долго петляли по лесу, лишь потом, когда стихли звуки погони, упали на влажную, поросшую изумрудным мхом, землю.

— Что же теперь будет… — прошептала Марта.

Бруно промолчал. Он сам не знал ответа на этот вопрос. Главным сейчас было одно: они сумели оторваться от погони.