Здравствуй, папа, я твой сын!

Кивает и принимается за еду.

А Леха готовить умеет, однако!

В полной тишине прикончив ужин, ставлю посуду в посудомойку. Так, что дальше. Время восемь. Незаметно, но вечер пролетает. Мальчишка садится на диван и включает себе мультики. Уже хорошо.

Я с тревогой поглядываю на телефон. Тишина. Никто не звонит. Ни безопасник, хотя я понимаю, что все не быстро. Но я уже сейчас хочу знать, откуда этот болтун. А еще я боюсь, что позвонит Ната. Или еще лучше, приедет. Тогда будет полный звездец. Дальше даже не хочу представлять варианты развития своей жизни на ближайшие пару дней. Сладко не будет. А я не привык, что мои желания теснят в угоду чьей-то прихоти. На данный момент прихоти мальчика обзавестись папой. Странно, что он выбрал меня. Я ну никак не похожу на крутого родителя.

– В девять я обычно ложусь спать, – снова из размышлений вырывает голос Тима. – Где я буду спать?

– Тут, – пожимаю плечами. – Сейчас найду постельное белье и постелю тебе.

Тот одобрительно кивает. А, я расстегивая на ходу рубашку, иду в гардеробную, там хранится все постельное.

Через минут десять у нас застелена простынь, подушка в наволочке, а вот пододеяльник и одеяло не даются.

Тимоха ржет так заливисто, а я злюсь от того, что не получается. Серьезно, как с этим справляются люди? Это передается по генам?

– Дай я, – выдергивает из рук пододеяльник и одеяло.

– Да как ты справишься?

– Я внутль залезу. А ты запихаешь все одеяло ко мне, а я ласплавлю углы, – звучит интересно.

Так и поступаем. И, вуаля, все получилось.

Плюхаюсь на пол рядом с запыхавшимся мальчиком. Пожимаем друг другу руки.

– Холошая совместная лабота, – заявляет он.

– У тебя шикарный словарный запас. Где нахватался? – удивляюсь.

Не знаю, дети в его возрасте там много знают слов?

– Я люблю читать и смотлеть научные фильмы. Особенно пло плилоду и животных. Мой любимый канал Би-би-си.

Если это мой сын, то он явно мозгами в меня. Я в детстве тоже обожал этот канал, о чем ему и говорю.

– О, – восхищается. – А ты животным помогаешь?

– Как?

– На улице поколмить бездомную животинку. Или из плиюта заблать животное к себе домой.

– Э нет, никаких животных. У меня аллергия на шерсть, – тут же предостерегаю.

– Сельезно? А это обидно, – хмурится. – Как же жить без длуга?

– У меня есть Леха.

– Да, с Лехой тебе повезло. Но его не погладишь, не выгуляешь, даже спать с собой не уложишь.

Я рассмеялся, в голосину. Не знаю, напугал ли Тимоху, но остановиться было сложно. Если бы парень знал, что все это у нас с Лехой было. С детства вместе, чего только не было. И спали, да, особенно с гулянки. Гулять тут сразу все понятно. Гуляем мы обычно вместе и кто кого выгуливает, не всегда ясно даже нам. И погладить, угу, особенно если изливать друг другу душу. Но этого мальчику знать не обязательно.

– Так, давай умываться и спать. У меня был непростой день благодаря тебе, так что я хочу добрести до постели и отключиться.

– Холошо, – поднимается на ноги. – Пойдем, я умоюсь.

– А я тебе зачем?

– Я не дотягиваюсь до клана. А если обожгусь? А еще мне нужно полотенце и щетка зубная.

Поднимаю руки вверх, сдаюсь. Слишком много аргументов у этого живого существа.

– Пойдем.

Собственно, что Тимоха не достает до крана, преувеличено. Достает, вставая на носочки. Ему явно нужна подставка. Но не смертельно в целом.

Мальчишка снимает очки, убрав в сторону.

Зубную щетку выделил, но взрослую, думаю, тут тоже проблем быть не должно. Паста не детская? Тим ничего не говорит. Молча принял, что дали, и наяривает щеткой.

Стою, облокотившись спиной о стену, и наблюдаю. Екает? Нет. Ребенок совершенно чужеродно смотрится в моей ванной, квартире, в жизни.

– Я все, – протягивает руки ко мне, глаза зажмурены.

– Что?

– Полотенце, я умылся, вода попала в глаза.

Снимаю с вешалки чистое полотенце и подаю ему.

– Вот тепель я готов спать, – возвращает мне полотенце, натягивает на нос очки и берет меня за руку, тянет за собой.

Мальчишка переодевается, сняв с себя штаны, футболку. Натягивает чистую, взяв ее из рюкзака, и сложив аккуратно свои вещи, положил их на кресло рядом, на столик кладет свои очки. А сам забирается под одеяло.

Тянусь к пульту, чтобы выключить.

– Оставь, я под него засну быстлее, – говорит тихим голосом.

– Хорошо, – чуть убавляю звук и еще раз взглянул на парня, сомневаясь в том, что правильно делаю, оставляя у себя дома.

– Спокойный ночи, пап.

– Спокойной, – и направляюсь к себе в спальню.

Сам ложусь, переодевшись в домашние брюки. Чувствую себя не как дома, а как в гостях. Уставляюсь в потолок и пытаюсь понять, если он действительно мой сын, ну вот предположу на пару минут, что это так, то кто его мать? Кто та, которая от меня забеременела и не сказала?

Как это вообще, родить, не поставив в известность мужика?

Я долго не могу уснуть с этой мыслью в голове. Выдавая предположения почему. Либо мужик говно. Либо… либо не любила и родила для себя. Либо? Либо я не знаю, хоть спрашивай кого. Бабушку, например. Интересно, что она ответит.

Сам прекрасно понимаю, задай ей такой вопрос, она тут же что-нибудь заподозрит. Но если…

Идея вихрем закрутилась в голове, что хоть вскакивай и звони, но из последних сил себя сдерживаю. Не то, чтобы не встать с постели, а хотя бы не брать телефон. Но раз уж встал, пойду посмотрю как там мелкий.

Тихо болтает телевизор, излучая голубой свет. Мальчишка спит, свесив ногу и раскрывшись. Жарко, видимо.

Нахожу пульт и вырубаю плазму. Накрываю малого и замираю. Мой или не мой? Вот в чем вопрос. И я чувствую, что сожру себя с потрохами, пока не пойму что к чему. Чья это злая шутка. Да и какая цель. Вообще, может, это игра конкурентов, чтобы выбить меня из рабочего состояния? Я сейчас ничему не удивлюсь. Но пускать в ход ребенка это по меньшей мере негуманно, бесчеловечно.

Ой, да давно ли меня волнуют такие нюансы?

Прошел за водой и вернулся в спальню. В этот раз стоило только коснуться головой подушки, сразу вырубился.

“...Свадьба. Суета. Я стою у алтаря в ожидании невесты. На мне… не смокинг. Нет. А какой-то костюм клоуна.

– Эй, что происходит? – кручу головой по сторонам, пытаясь понять, где гости и что это за цирк такой.

– Ожидайте невесту, – откуда-то звучит голос.

– Какая невеста? Я не хочу!

Я реально не хочу. Все нутро отвергает происходящее. Но почему клоунский костюм?

И вот двери открываются и в помещение входит девушка в белом платье с ужасным тюлем на голове. Она ускоряет шаг. Встает рядом. Но я не вижу кто там.

Голос произносит речь. Что-то там про брак и прочую ерунду. Начинает играть музыка и звучат слова – можете поцеловать невесту.

Я словно марионетка подхожу к невесте, откидывая тюль, и….

Мать вашу. Заяц. Салатового цвета.

– А-а-а-а…

– Уже утло! – говорит ушастый. – Пола вставать, – картавит огромная игрушка, все больше вгоняя меня в неописуемый страх”.

– Не трогай меня, фу, убери руки, – вскочил с кровати как полоумный и уставился на мальчишку, который сидел на краю постели и с удивлением на меня смотрел.

– Я тебя напугал?

Только сейчас замечаю в его руках того самого зайца.

– Откуда у тебя эта страшная игрушка? – тычу пальцем в плюшевого.

– Дед Молоз подалил. Я увелен, что это от тебя. Спасибо, он мне нлавится.

– Почему это от меня?

– Потому что я загадал желание. Подалок от папы.

– М-да, – больше не нахожу что сказать.

Сажусь на постель и беру в руки телефон.

– Девять утла.

– И чего ты не спишь?

– Я лано встаю. В сад обычно.

– А мама?

– Мама на лаботу.

– Кем она работает?

Мальчишка тут же прищурил глаза, смотря на меня. А потом на губах расцветает улыбка.

– Мама занимается сельезной лаботой.

– Интересно, что это за работа такая, – подталкиваю его к ответу.

Но парень непрост. Лишь лыбится своей улыбкой и не отвечает.

– В кого ты такой хитрый?

– В тебя, – и заливается хохотом.

Самому тоже смешно стало.

– С тобой каши не сваришь.

– Я не люблю кашу, говолил же. Пойдем пить чай с бутелблодами, – вскакивает. – Но сначала умыться, – и выбегает из комнаты, сверкая пятками.

Мда. Докатился.

Я и дети вещи несовместимые. Но этот же вьет из меня веревки. Почему я поддаюсь?

Сутки, только сутки как он ворвался в мою жизнь, а я уже ведусь у него. Беспредел.

Но вставать надо.

После водных процедур и приготовлении бутербродов, мы садимся завтракать. Пока не представляю, что буду делать с ним сегодня. Но мысли разбавляет телефонный звонок.

– Я плинесу, – подскочил Тим и убежал на звук телефона в спальню и тут же вернулся. – На, – протягивает мне.

А это удобно.

– Спасибо, – благодарю и мальчишка одаривает в ответ меня улыбкой.

Приятно.

– Алло.

– Живы? – тут же слышится голос Лехи.

– А почему должны быть не живы?

– Ну или ты, или парень тебя. Одно из двух. Криков не слышу. Ты пацана не выкинул на улицу? – обеспокоенно говорит друг.

– Почему я его должен выкинуть на улицу?

– Ты сам говорил об этом.

– Чего ты там несешь? Ты пьяный, что ли?

– Крепче кофе ничего не пил. Тогда включай видеосвязь, – требует Леха.

– Зачем?

– Я должен убедиться, что с пацаном все хорошо. И твое спокойствие меня настораживает. Давай, Тимур, включай, а то я вышлю на твой адрес наряд.

– Хорошо, – включаю видео. – Вот, смотри. Жив твой парень. Трескает бутеры, – показываю уплетающего за обе щеки завтрак Тимоху.

– Пливет, – машет рукой мальчик. – Все супел, – показывает большой палец. – Ты плавильно сказал, что Тимул холоший мужик.

– Что? Леха, ты так и сказал?

– Да, а чего? Правда же?

– Плавда. Сейчас мы позавтлакаем и пойдем гулять, да, пап?

Я вдыхаю поглубже, стараясь не начать нервничать.

Терпения мне, огромного терпения. Я же не должен развлекать чужого ребенка. Не должен. Но все складывается совершенно наоборот и это мне не нравится!

– Тим? Реально пойдете гулять? – недоверчиво переспрашивает Леха.

– Да, – говорю то, чего не сказал бы никогда. – Да, пойдем гулять. Подтягивайся, дружбан, – и отключаю связь. – А ты сильно не радуйся, – говорю мелкому.