Наглый

Глава 9

Тем, кто пропустил аннотацию и читал давно. Рекомендую перечитать с первой главы, т. к. много чего переписано — где-то пау строк, где-то пару абзацев. Окончание и эпилог завтра ночью. А сейчас приятного чтения)))

И если вам нравится, не забудьте порадовать автора лайком;)

Стылое утро, обдуваемое северными колкими ветрами, обнимало кучку столпившихся у пристани галдящих подростков. Из-за сплошного серого покрывала тяжелых туч никак не могло пробиться тусклое северное солнце и разогнать влажный туман, стелящийся над водой пуховым покрывалом. Глубокие темные воды Невы неспешно несли пароходик под сводами мостов. Озябшие и укутавшиеся в тонкие пледы, дети пытались слушать гида и не замерзнуть тут же насмерть. Я так же, как и мои подопечные, пыталась слушать, но под дробный стук зубов получалось откровенно плохо. И едва экскурсия завершилась, мы дружно забрели в первую попавшуюся кофейню с наслаждением греть руки о невозможно-горячие бока чашек и прятать в них красные носы, вдыхая горький пар и жгучую жидкость. Постепенно отогреваясь, у детей на лицах появляются улыбки. И только Гордеев хмурый и задумчивый.

— А может, ну их на фиг эти экскурсии? — над столом раздается громкий голос Королькова. — Я чет так замерз.

— И я! И я! Да, давайте! — Нестройное помноженное на десяток голосов. Я смотрю на них, таких уже совсем взрослых, а перед глазами стоят пятиклашки, клянчащие одно упражнение вместо трех на домашнее задание.

— И что же мы будем делать? — Спрашиваю.

— А пойдемте в кино! Вся жизнь по расписанию, даже каникулы. Надоело! — Возмущается Катя Пирогова, отличница и тихоня. На нее все смотрят с удивлением.

— Ну, ты Пирожок даешь! — Федотов локтем толкает в предплечье вмиг покрасневшую девчонку. — А как же твое фирменное «это не правильно! Так нельзя»? — он кладет руку на ее лоб и показательно шипит, а потом дует на ладонь. — Юль Сергевна, у Катьки по ходу температура.

— Придурок! — отпихивает девочка одноклассника под общий смех. — Я просто предложила.

— Ну, раз так, тогда объявляю сегодня свободный день! — Я сдаюсь, понимая, что ходить по музеям в семнадцать совсем не весело и далеко не так интересно, как смотреть попсовый фильм. У них и так последний год напряженный до невозможного из-за предстоящих экзаменов, да и юность такая быстрая пора, успеть бы насладиться. — Какие еще будут предложения?

Глаза подростков загораются восторгом, и предложений просто куча: от похода на квест до просто ничегонеделания. После непродолжительных споров решили все же отправиться в кино. Нам посоветовали частный кинотеатр в паре кварталов отсюда — что-то среднее между кинозалом и антикафе. Большинством голосов было выбрано супергеройское кино. А в оставшееся время мы очень увлеченно играли в настольные игры. Остаток дня провели в гостинице, а уже вечером отправились на ужин в ресторан, как я и обещала прошлым вечером. Место выбирали всем классом, и остановились на приличном по отзывам недорогом ресторане недалеко от гостиницы. В общем, отзывы не соврали — небольшой уютный ресторан, с приглушенным освещением и ненавязчивой музыкой. Свободных мест хватало, но чтобы усадить такую большую компанию, официантам пришлось сдвигать два больших стола. Зато все уместились с комфортом.

Максим сел напротив и весь вечер был каким-то отрешенным, иногда что-то отвечая. Он смотрел на меня, и от этих взглядов хотелось убежать далеко-далеко, но я заставляла себя сидеть на месте и даже что-то класть в рот, пытаясь жевать и чувствовать вкус, говорить, смеяться шуткам.

Был уже второй час ночи, когда в мою дверь тихо постучали. Я как раз выходила из душа, плотнее укутываясь в халат и затягивая пояс. По телу, вдоль позвоночника, пробежала легкая волна дрожи, сердце гулко забилось от волнения. Каким-то шестым чувством я знала заранее, кого увижу за дверью.

И действительно там, подпирая плечом косяк, стоял Гордеев.

— Максим? — Сердцебиение усилилось. — Что-то случилось?

— Да — он шагает в открытый проем.

И так не большое пространство прихожей номера будто сужается в несколько раз, а Гордеева наоборот вдруг слишком много — широкие плечи заслоняют дверь, а без каблуков я слишком сильно уступаю ему в росте и сама себе кажусь рядом с ним маленькой. Становится так тесно, что трудно дышать, и воздух с шумом покидает легкие. Я слышу щелчок закрываемой двери, когда он шагает вплотную ко мне. У него в глазах, будто шторм — темный, опасный. Я вдруг остро чувствую, что под халатом у меня ничего нет, и сильнее стягиваю полы на груди, делая шаг назад и упираясь в стену. А дальше все происходит слишком быстро. Его руки обхватывают мое лицо, он наклоняется слишком близко, и выдыхает жарким шепотом у самых губ:

— Ты…

Затылок упирается в стену позади, когда он с жадностью набрасывается на мои губы. И не осталось ничего… ни моей гордости, ни благоразумия, все сгорело в жарком огне его безумия и моей слабости. Его руки такие горячие и сильные, а дорожка поцелуев вдоль шеи лишает последних остатков здравого смысла. Мне должно быть стыдно, но нет. Слишком сильно он мне нравится. Только когда его тело прижимается сильнее, почти до боли впечатывая в стену, руки тянут с плеч халат, все еще повязанный поясом — и это удерживает его на месте, а затем бесстыдно начинают гладить бедра, я с силой упираюсь ему в грудь.

— Максим… стой! Нельзя… нам… нам нельзя. — Язык непослушный еле ворочается, а голова кружится от его близости, и он совсем не помогает, когда смотрит с такой страстью и жадностью. И вытянутая ладонь тут же оказывается в ловких пальцах. Максим прижимает ее к губам, поочередно целует каждый палец.

— Можно. Нам все можно. — Говорит между короткими поцелуями. — Я хочу тебя, ты. Кто запрещает нам быть вместе? — Он обхватывает мою талию и тянет на себя, утыкается нежным поцелуем в шею.

— Да хоть закон Российской Федерации! Тебе нет восемнадцати…

— Меня это не волнует. — Снова короткая россыпь поцелуев-бабочек вдоль шеи и ключиц.

— А меня очень. Я твой учитель… — Я снова пытаюсь его оттолкнуть, но он только крепче удерживает в своих объятиях. Настойчивые пальцы тянут за пояс халата, и им почти удается его развязать.

— Нет!!! — Я все же отталкиваю его достаточно сильно и далеко, чтобы он мог, наконец, смотреть мне в глаза. Запахиваю халат, туже стягиваю пояс на талии. Смотрю на него сурово. — Максим, послушай. Я старше тебя на десять лет.

— Мне плевать. — Он снова оказывается слишком близко. Я смотрю на него и думаю, что где-то за прошедшие годы я потеряла эту отчаянную смелость поступать так, так хочется только мне.

— Тебе нужна девочка по твоему возрасту…

— Это уж мне решать. Мне нужна ты.

— Тебе просто так кажется. У тебя гормоны играют, запретный плод, вся эта ситуация пикантная… это все пройдет, и быстро. Быстрее, чем ты думаешь.

— Не пройдет. И нет, мне не кажется. Все это хрень, что ты говоришь. — Он начинает злиться. — Я хочу быть с тобой, понимаешь? Не просто трахнуть, а быть рядом все время, заботиться о тебе, помогать… -

— В любом случае, это невозможно.

— Почему? Из-за того, что ты моя учительница? Я скоро выпущусь, а до этого можем встречаться тайно. Хочешь, я буду самым послушным твоим учеником? Буду встречать тебя после работы, делать массаж, когда ты усталая… Буду готовить для тебя ужины и завтраки. Я научусь, честно. — Он бережно берет мое лицо в ладони, нежно гладит по щекам. И мне хочется ему верить, так сильно хочется!

— Максим! — Убираю его руки от своего лица. — Нет. Ты для меня слишком маленький, еще ребенок.

— Ребенок? — Его лицо мрачнеет, взгляд тускнеет. — А что же ты тогда отвечала на мои поцелуи?

— Ты налетел на меня, не оставил выбора…

— То есть тебе не нравилось? Ты не хотела?

— Да. То есть нет, не хотела.

Он с минуту молчит, только шумно и резко дышит, а потом поворачивается к двери и открывает.

— Счастливо оставаться!

Удивительно, что от такой силы, с какой была захлопнута дверь, не треснули стены и сама она не слетела с петель. Этот грохот еще долго стоял в ушах, пока я не вышла из оцепенения и не отправилась в постель. Что плачу, я поняла, когда комната подернулась пеленой и задрожала.