Черное лето Тартара

Генри сел в мотоцикл и помчался по дороге к дискотеке. Водитель с Тамарой смотрели ему вслед. Тамара сказала, — Неужели опять началось. Как в прошлом году?

— Это не наше дело, — оборвал ее водитель, — Но что то мне говорит, что кто то сильно пожалеет, что связался с его сестрой.

Генри быстро доехал до дискотечной площадки. Расстояние было около четырех километров. Дорога петляла среди холмов, старых шахтерских отвалов и заброшенных шахт. Наконец показалась дискотечная локация. Она представляла собой заасфальтированную площадку со сценой, обнесенное сеткой рабицей. У ворот стоял пожилой мужчина. Он ждал его.

Приготовив очередные 100 империалов, Генри направился к нему. Протянув купюру он одновременно протянул телефон с фотографиями девочек. Сторож внимательно изучил и сказал.

— Да, я помню их.

— Почему Вы их запомнили?

— Ну они красивые. Но самое главное, они ушли с дискотеки в начале десятого, а сама дискотека длилась до одиннадцати. Они были первыми кто ушел раньше. И ушли они пешком, что тоже не обычно. Поэтому я их и запомнил.

— Что то еще можете добавить? Как они выглядели, почему ушли так рано, не дожидаясь автобуса и конца представления, не пошел ли кто то за ними?

— Хорошо, я вижу Вас это действительно беспокоит. Они выглядели напуганными, постоянно оглядывались, чего то боялись. Когда они ушли и скрылись за тем поворотом, минут через десять, в ту же сторону поехал красный внедорожник с языками пламени на дверцах.

— Вы знаете, кто владелец этого внедорожника? Марка, номер?

Сторож стушевался и замолчал. Потом тихо добавил, — Не знаю, и знать не хочу. И Вам не советую с ними связываться. Когда один раз, в прошлом году, произошла драка и приехала полиция, то наказали не тех кто был виноват, и сидели в машине, а тех кто не был виноват. И еще. В прошлом году на этих дискотеках пропали несколько девушек. Их так и не нашли. Сказали, что они сбежали в Тарайскую Империю с любовниками. Это первая в этом году дискотека, и уже пропали две девушки. Все, я больше ничего не знаю. И я Вам ничего не говорил, я все буду отрицать.

— Последний вопрос, по какой стороне дороги они пошли?

— По левой, навстречу движению.

— Спасибо, — Генри сел на мотоцикл и доехал до поворота, провожаемый взглядом сторожа. Там он сошел с мотоцикла, и закрепив на лбу ультрафиолетовую лампу двинулся по дороге внимательно изучая обочину. Пройдя почти километр он ничего интересного для себя не нашел. Обнаружил пару пятен старой крови, и все. Вокруг возвышались холмы отвалов горной породы. Теряя надежду Генри шел дальше, толкая мотоцикл. Вдруг, он увидел на обочине россыпь ярко светящихся в ультрафиолете маленьких пятен. Оставив мотоцикл он опустился на корочки изучая их. Пинцетом он взял одно пятнышко. Это оказалась бусинка, бусинка из сигнального браслета Раи. Снова заныла душа, предполагая самое страшное и непоправимое.

— Молодец сестренка, — подумал он, — ты сделал все как надо. Он обработал, в свое время, бусинки сигнальных браслетов Раи специальным люминесцентным составом, чтобы их можно было найти даже в темноте. Идею он взял из шахтерской практики секретных меток, которые он сегодня поставил в штольне. Он собрал все бусинки в пакет с застежкой, стараясь не топтаться. Затем сфотографировал следы покрышек внедорожника, и следы обуви.

— Значит тут они вас взяли здесь и посадили в машину, — продолжал думать Генри, — что дальше? В город они вас не повезли. Это опасно, можно на полицию напороться. И не видела вас Тамара. Значит они держали вас где то с десяти до пяти утра. И везли вас на машине. Куда? Куда бы я сам поехал, чтобы никто не видел и не слышал? Генри поднял голову и осмотрел окрестности. Справа шел обрыв, там машине делать нечего. А вот слева, закончились отвалы породы, и начался легкий подъем на холмы, где были старые шахты. К ним вела грунтовая дорога, которая отходила от основного пути в двухстах метрах впереди.

Через двадцать минут он подошел к этой дороге. На ней четко отпечатались уже знакомые покрышки. Генри понял, что до шахт, видневшихся вдали, вряд ли бы девушек высадили бы из машины. Поэтому он сел на мотоцикл, и поехал по следам. Поднявшись на холм, он снова слез с мотоцикла, поставил его на подножку, и снова пошел медленно по следам, включив лампу. Следы привели его к зияющему входу в старую заброшенную шахту. У входа снова засверкали бусины второго сигнального браслета. Генри остановился у входа в шахту боясь войти туда и увидеть, то что там находится. Вдыхая сквозняк, идущий из шахты он уже чествовал запах Раи и Оли. И еще один знакомый ему по гифтоновой гонке запах. Сладковатый запах свежей смерти.

Ввернувшись за мотоциклом, он подогнал его ко входу в шахту. Взяв фонарь, он подошел ко входу. Вынув свой боевой нож, и включив фонарь он вошел в темноту. Дорога шла по старым рельсам. Он увидел два разбитых телефона, один из которых был его сестры, разодранную блузку Раи, ее разорванные джинсы, обрывок чей то юбки, кроссовки, и наконец остановился перед прикрытой дверью, из за которой пробивался свет. Потушив свой фонарь, и поставив его на землю, он вынул свой второй нож, и собравшись решительно распахнул дверь. В помещении заваленной пустыми бутылками от алкоголя, упаковками от чипсов, окурками, и шприцами, никого не было. Свет исходил от грязной, но мощной лампы висящей под потолком. В углу лежали какие то кучи тряпья. Когда Генри подошел ближе и внимательно присмотрелся, из его груди вырвался такой крик боли, что летучие мыши в шахте тучей снялись со своих мест. В углу, на старых грязных матрацах, лежали растерзанные тела Раи и Оли. Он упал на колени и беззвучно заплакал.

По его лицу текли слезы горя, боли, отчаяния, несбывшийся надежды найти девочек живыми, вины, за то что опоздал, не спас, не уберег, на оказался рядом в нужный момент. Время остановилось.