Аннотация: «Мы считаем Достоевского одним из величайших новаторов в области художественной формы. Он создал, по нашему убеждению, совершенно новый тип художественного мышления, который мы условно назвали полифоническим. Этот тип художественного мышления нашел свое выражение в романах Достоевского, но его значение выходит за пределы только романного творчества и касается некоторых основных принципов европейской эстетики. Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача предлагаемой работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть это принципиальное новаторство Достоевского. В обширной литературе о Достоевском основные особенности его поэтики не могли, конечно, остаться незамеченными (в первой главе этой работы дается обзор наиболее существенных высказываний по этому вопросу), но их принципиальная новизна и их органическое единство в целом художественного мира Достоевского раскрыты и освещены еще далеко недостаточно. Литература о Достоевском была по преимуществу посвящена идеологической проблематике его творчества. Преходящая острота этой проблематики заслоняла более глубинные и устойчивые структурные моменты его художественного видения. Часто почти вовсе забывали, что Достоевский прежде всего художник (правда, особого типа), а не философ и не публицист.
24 Бахтин комментирует статью С. Аскольдова «Психология характеров у Достоевского», посвященную различению «характера» и «личности» в связи с принципами показа героев у Достоевского (см. сб.: Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Л., 1924. С. 5–27).
25 Ориентации философии Бахтина на «эйнштейновский» мир посвящена наша статья «Мировоззрение М. Бахтина и теория относительности» (сб. «Хронотоп». Махачкала, 1990. С. 5–20; вошла в книгу: Бонецкая Н. Бахтин глазами метафизика. Указ. изд.).
26 См.: «Братья Карамазовы», книга 6, гл. П.
27 Именно с этим, как нам представляется, а не с цензурными причинами, связано то, что в Д Бахтин практически ничего не говорит о конкретных «идеях» героев Достоевского и смысле их «диалога»: дело упирается в принципиальное отрицание Бахтиным «овеществления» и «теоретизма», в который, по его мнению, с неизбежностью бы выродился такой анализ, будь он предпринят.
28 В последнем абзаце Бахтиным намечена проблематика, которая впоследствии станет основой О – философского завещания мыслителя.
29 См.: «Братья Карамазовы», кн. 2, гл. VI.
30 См.: «Подросток», ч. 3, гл. 13.
