Повелительница Вселенной. Будни бога

Пролог

Очередной бал… Сколько их уже было и ещё предстоит? Скучных, совершенно ему не нужных, но от которых никак не отвертеться. Договор, чтоб его. Из-за него, вместо того, чтобы быть сейчас рядом с Гораном, он вынужден тешить тщеславие короля. Ещё бы, ведь у самого его трона растянулся легендарный лиграсс! Хран в раздражении прикрыл глаза, чтобы хотя бы не видеть мелькающую пестроту толпы придворных.

Пятьдесят лет назад, придя в этот мир вместе с Повелительницей, яграз сразу почувствовал, что именно здесь найдёт того, кто станет второй половинкой души, другом, братом, напарником. Хозяйка давно уже рассказала, что его выбор в детстве был лишь исполнением её желания, и только в Эльдорлее, рядом с королём светлых эльфов, Хран понял, насколько она права. Та самая половинка души кровной связью тянулась к Риэнаэлю и он тут же известил об этом Богиню, попросив… оставить здесь. Почему-то в её решении даже не сомневался.

Мать внебрачного ребёнка короля он нашёл на следующий же день, здорово перепугав беременную девушку и её семью. Благо следом, ориентируясь на магический маячок, через портал шагнул Риэнаэль и пафосно объявил, что не позволит собственному ребёнку расти без настоящего отца. И его бывшая случайная любовница может либо отдать малыша сразу после родов, либо жить вместе с ним во дворце — всё зависит от её желания, специально разлучать мать и дитя он не намерен. Пфф, пафосная речь, а на самом деле эльф просто выполнял обязательства перед богиней. На сына-полукровку ему было откровенно плевать.

Девушка же на что-то надеялась — таким счастьем осветилось милое личико. Неудивительно, что эльф, представитель красивейшего из народов, однажды польстился на человечку, слишком изящной и восхитительной та оказалась. Даже во время беременности. Странно, что она единственная пошла в свою мать, тогда как двое братьев словно близнецы походили на отца, великана из рода северных воинов. Гораниэль тоже унаследовал его стать, силу и рост, выделяясь среди вовсе не хрупких, как в некоторых мирах, эльфов. Единственное, что дала ему половинчатая кровь — мужественная, но яркая и идеальная красота. Убойное сочетание для девичьих сердец.

Наверное тому, что парень не стал бабником и ловеласом, способствовала судьба матери: он с детства видел, как страдает женщина, с одной стороны используемая его отцом лишь в качестве периодической подстилки, с другой, подвергающаяся жестоким насмешкам со стороны первых красавиц двора. Пусть и понимать происходящее начал далеко не сразу и не без подсказки Храна. Самого парня не задирали. Брат слишком взрослый, чтобы что-то делить с мальчишкой, и не переживал за своё положение в силу чистокровности.

А придворные и их дети, вместе с которыми Горан учился и взрослел… Хран слишком часто находился рядом, а его присутствие остужало даже самые горячие головы. Когда же мальчик оказывался один, о его дружбе с лиграссом тоже никто не забывал. Да и отец, надо отдать ему должное, никогда не относился к сыну плохо — всё же родная кровь. В отличие от его матери. Кларина не выдержала, когда сыну исполнилось десять — совсем ещё детский возраст для любого эльфа, но полукровки растут быстрее.

И всё равно, очень сложно оказалось объяснить малышу, почему мама больше не сможет оставаться рядом. Он не мог понять, что жить во дворце когда-то любимого и видеть его изо дня в день, слишком тяжело для разбитого сердца. Даже ради собственного ребёнка. Но и Риэнаэль тогда упёрся: или живёшь здесь и растишь сына, или путь во дворец заказан. Навсегда. Кларина плакала и прощалась с Гораном, как она думала — очень надолго. Пока ещё мальчик вырастет и сможет самостоятельно принимать решения. Да и память детей очень подвижна — вдруг он просто её забудет? Горячечный шёпот, выливаемый на голову ничего не понимающего Горана, яграз слышал прекрасно. Тогда Хран впервые заговорил с человеческой женщиной.

Вообще он «разговаривал» только с королём и наследником (но очень редко, исключительно при острой необходимости), да в последний год начал тесно общаться с мальчиком, стараясь объяснять непонятное (особенно поведение взрослых), но попросив того сохранять их общение в тайне. Выполняя договор, Хран вынужден был много времени проводить с принцем, охраняя его, но каждое свободное мгновенье посвящал Горану. Однако такое положение вещей сохранялось, пока мальчику не грозила смертельная опасность и придворные интриганы ещё не рассматривали его в качестве объекта внимания.

Так вот, в тот момент, видя слёзы матери полукровки и чувствуя испытываемую им душевную боль, Хран решил нарушить собственные правила.

— Кларина, успокойтесь. Я обещаю, что по выходным стану приводить мальчика в гости в ваш дом. Если не помешают какие-нибудь обстоятельства, конечно. Горану я сам всё объясню.

Женщина вздрогнула, но восприняла раздавшийся в её голове чужой голос на удивление спокойно. Лишь благодарно посмотрела прямо в глаза, прошептав одними губами: «Спасибо!». С тех пор каждую десятицу Хран сквозь пространство проводил мальчика в дом матери и, развалившись на полу у камина, следил за тихим счастьем истинно родных друг другу существ. Родных не только по крови, но и душой. Общение с дедом и дядями — превосходными воинами, — несомненно, пошло Горану только на пользу. Ещё и поэтому он так отличался от пресыщенных и лживых придворных интриганов. Причём это не значило, что он не умел видеть последних насквозь.

Как взрослые, физически зрелые личности, эльфы сформировываются к пятидесяти годам. Полукровка уже в тридцать пять полностью вырос. Прекрасный воин, умный политик (другому при дворе не сохранить независимость суждений) и завидный жених, молодой мужчина вовсе не торопился надевать на себя брачные браслеты. Слишком мало искренности видел он в улыбках, расточаемых красавицами-эльфийками. И всё больше времени проводил среди людей. И с Храном.

Яграз рассказал мальчику всё об их связи, когда тому исполнилось пятнадцать. И Горан тогда очень обрадовался, что на протяжении всей жизни у него будет хоть один, но искренне преданный друг, почти брат, пусть и зверь внешне. А примерно после двадцати пяти, когда хорошо сложенного красивого юношу начали пытаться затащить в постель юные (и не очень) аристократки, Хран настоял, что основное время он отныне должен проводить именно с младшим сыном. Для наследника остаются балы (статус) и переговоры с поездками, во время которых тому действительно может грозить опасность.

Как бы король ни сопротивлялся, но Богине-то важен именно Горан, как обещанный за помощь. А у принца и без того телохранителей целый отряд. Так они и жили. О том, что в своё время молодому воину придётся поступить на службу Богине, яграз тоже рассказал, попутно развеяв страхи о возможном рабстве. Он восхищался Повелительницей и верил: именно с ними она так не поступит. Даже не верил — чувствовал.

Хран лениво зевнул и принялся размышлять — когда же Богиня призовёт их к себе? Может, стоит напомнить о давнем уговоре с королём? Мало ли, закрутилась со своими воспитанниками, забыла. Чем дольше Горан остаётся в Эльдорлее, тем больше опасностей и соблазнов для него. Да и не для него вся эта придворная мишура — вон, даже на балах старается не появляться, если только отец напрямую не прикажет. Молодому воину хочется чем-то себя занять, почувствовать нужность и причастность к чему-то большему.

Внезапно нить, соединяющая их натянулась и… оборвалась. Резко, страшно, больно. Как же так? Хран вскочил, вызвав моментальный переполох в зале, и исчез, всей душой стремясь туда, где перестало стучать его второе сердце. Перенёсся он на лесную поляну, даже не пытаясь понять, как Горан здесь оказался столь поздним вечером. Да такие попытки и не требовались. Над мёртвым телом склонилась хрупкая черноволосая девушка, тут же обернувшаяся на бесшумное появление яграза. В сумраке блеснули алым глаза. Вампир? Откуда они здесь?!

В следующий миг Хран увидел, как с тонкого обнажённого запястья стекает тёмная тягучая кровь, падая прямо на бескровные губы полуэльфа. Рык ярости и боли вырвался из глотки и яграз материализовался рядом с вампиршей, не позволяя той сбежать. Рывок, острые зубы вонзаются в горло и рвут твёрдую плоть. Отбросив от себя изувеченное тело, зверь наклонился к лицу воина, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Бесполезно.

Проклятая тварь пыталась создать себе верного слугу, но эльфов нельзя обратить, как, видимо, и полукровок. Тут какой-то сгусток магической энергии ткнулся в бок, но благополучно срикошетил в землю, а вот тело Горана выгнулось и снова застыло. Со стороны растерзанной вампирши послышался язвительный смех.

— Не позволил мне получить такого первоклассного слугу? Так и тебе он тоже не достанется, зверушка!

Ярость залила разум красным, и яграз вновь бросился на врага. Как он мог забыть, что эти твари восстанавливаются практически от любого повреждения? Очнувшись короткое время спустя, Хран увидел поляну, залитую кровью и заваленную мелкими кусками плоти. Ещё бы сжечь остатки, но сам он не маг. Что имела в виду вампирша, говоря, что Горан не достанется и ему? Тяжёлые подозрения рвали душу, но надежда пока ещё оставалась.

И он послал полный отчаяния зов той единственной, которой было по силам всё исправить. Оставалось только ждать и надеяться, что это действительно так. Время утекало, а никто не появлялся. Хран помнил, что разница во времени двух миров огромна, и надежда постепенно таяла. Он давно уже лёг рядом с телом друга, положив голову на неподвижную грудь. Как так получилось? Не уследил, не защитил. Больно. Жизнь моментально потеряла краски и смысл. Если Повелительница не сможет исправить его ошибку, то он будет просить её о милосердной смерти.

Прошло больше получаса и Хран ощутил наконец дрожь пространства. Она появилась без всяких эффектов, просто материализовавшись в воздухе, осмотрела поляну внимательным взглядом и сосредоточилась на ягразе и его мёртвом напарнике. Хран и забыл уже это ощущение могущественного существа рядом. Не поможет она, значит, и никто не сможет. Подняв голову, он мог просить лишь об одном:

— Умоляю, Хозяйка, помоги!